Грач, или Вход дьявола - Ирина Винокурова

Не медля ни секунды, Грач забрался опять в свое убежище. Укрывшись в который раз в баке, он отыскал у себя в кармане спичечный коробок и, подложив его под крышку бака, соорудил таким образом удобную наблюдательную щель.

Тем временем звуки становились все слышнее. Грачу они казались чем-то средним между ритуальной музыкой африканского племени и похоронным маршем. И вот музыка наполнила своим звучанием помещение. Загорелся свет, но не тусклый, как накануне вечером, а ослепительно яркий.

Вчера Семен Семенович при бледном освещении не смог осмотреть полностью зал, где находился, зато теперь, огромный, из белоснежного камня, он просматривался как на ладони. Величественные колонны выстроились в шеренгу, придавая помещению строгость и молчаливую торжественность.

Потолок и стены заполняли изображения странных знаков, символов и цитаты из заклинаний. Свободной от надписей оставалась только одна стена, находящаяся как раз напротив того места, где укрывался Грач. Но и она не пустовала, а была задернута багровым полотном. В середине зала возвышался ступенчатый пьедестал.

Кое-где у стен из квадратных тумб торчали зажженные факелы.

В зал постепенно начали заходить люди, рассредоточиваясь по всему помещению. Большую часть вошедших составляли карлики, но среди них были и люди вполне нормального роста. И только тоже чудовищное сходство объединяло их всех — это уродство лиц, словно все они были собраны здесь специально по этому признаку.

«Господи, — взмолился Грач, — не карай меня за мое любопытство! Теперь я понял сам, что совершил огромную глупость, оставшись здесь на ночь. Но не отступать же сейчас. А впрочем, и некуда…»

В зале собралось около двухсот человек. Было похоже, что в этом странном подземном мире начинается что-то торжественное и загадочно-таинственное. Постепенно музыка затихла, и только барабаны усилили стук. Их бой был ритмичным и четким, словно они выстукивали ритуальный марш.

Услышав эти звуки, собравшиеся стали опускаться на пол, усаживаясь на согнутые в коленях ноги. В этот момент из другой двери, которую Грач до сих пор не приметил, важно шагая, появились шесть человек, одетых в черные плащи и маски. Они прошли перед собравшимися. Около пьедестала все остановились. Семен Семенович обратил внимание, что все встали в круги, начертанные накануне вечером.

Один из вновь вошедших повернулся лицом к залу и обратился к собравшимся:

— Мы приветствуем всех вас и надеемся, что великие силы ада и тьмы сегодня с нами и помогут свершению нашего общего дела. Сегодня еще одна душа должна прийти к нам по доброй воле и подчиниться дьяволу.

Говоривший замолчал и внимательно стал всматриваться в глаза стоявших перед ним людей, пытаясь прочесть во взглядах все их тайные мысли, будь то мысли одобрения или отчуждения. В толпе пробежал тихий ропот, и несколько человек в один голос выкрикнули:

— Да сбудется воля ваша и защитит нас князь тьмы!

Оратор протянул руки к толпе и изрек следующее:

— Пусть слова ваши будут реальны и сильны, ибо ничего нет могущественнее слова человеческого!

Закончив так приветствие, он взял у стены горящий факел и направился с ним к стене, завешенной тканью. А не доходя трех метров, поднял руку с факелом вверх и, прочертив огнем в воздухе какие-то магические знаки, вернулся к остальным. Лишь только он встал на свое место в кругу, все шестеро, припав на одно колено, гнусавыми голосами произнесли:

— Люцифер — ас — ас, князь тьмы, мы ждем тебя!

Наступила непродолжительная пауза. Затем откуда-то из глубины прогремел страшный рев, и красная ткань, висевшая на стене, как от сильного потока ветра, надулась, словно парус при шторме. Сорвавшись, она отлетела далеко в сторону и опустилась на холодный камень.

За тканью оказалась не стена, как предполагал вначале Грач, а небольшая квадратная площадка, в середине которой ступенчато были расставлены высокие подсвечники с зажженными свечами. В самом центре, между подсвечниками, на ковре из красного бархата лежал череп. Из глазных отверстий его струился свет, словно внутри были зажжены два прожектора.

Перед шеренгой горящих свечей стояла небольшая скамья, на которой высилась стеклянная чаша. Как бы в завершение всей этой ужасной композиции на заднем плане висело огромное изображение головы козла. Зловещее выражение его морды, неестественно длинные рога и огромные уши, больше похожие на ослиные, привели Грача в ужас. Невольно все его тело содрогнулось как от легкого удара током.

— О, господи, только бы не сойти с ума… — прошептал Семен Семенович.

Тем временем события в зале понемногу развивались дальше. Шесть человек, одетых в черные плащи, вышли из своих кругов и двинулись по направлению к площадке. Откуда-то вслед за ними вышло еще несколько мужчин, державших в руках большие бубны и огромные палки, выполненные в виде кости.

Вся эта группа вновь вошедших выстроилась клином и, издавая ритмичные удары по своим инструментам, начала отплясывать церемониальный танец. Присутствующие в зале, сидя на коленях, словно участвуя в танце, начали раскачиваться из стороны в сторону, издавая при этом утробные звуки.

Закончив танец, все основные участники этого действия отошли в дальний угол. В ту же минуту из глубины зала раздался громкий голос:

— Пусть тот, кто удостоен чести отдать свой разум для великой цели, войдет сюда и станет жертвой вольной, оставив душу здесь для мести кровной!

Следом за этими словами из боковой двери несколько карликов вывели парня. На вид ему было не более двадцати пяти лет, он был стройного атлетического сложения, достаточно высокого роста. Рядом с карликами этот молодой человек походил на сказочного Гулливера, случайно забредшего сюда.

Грач обратил внимание, что походка парня была неестественной — механической, как у робота. Нечто похожее он уже видел. Так же передвигался его рабочий Гриня, когда после исчезновения на несколько дней объявился вновь. «А не побывал ли и он здесь? — промелькнуло в голове Семена Семеновича. — Может, и Нелли подверглась такому испытанию, отчего стала в последнее время странной?»

Действие в зале продвигалось дальше, словно шел на сцене не один раз отыгранный спектакль, где актеры давно вошли в роль, а их игра была похожа на отрепетированную реальность. Парень, подталкиваемый сзади, медленно проходил к середине площадки, глядя перед собой пустыми, ничего не видящими глазами. Его подвели к чаше. Один из карликов, надавив на плечо жертвы, усадил его на колени и, повернувшись к нему лицом, спросил:

— Тебе выпала великая честь — стать избранным, готов ли ты к этому?

— Готов, — вялым голосом произнес парень.

— Не осталось ли доли сомнения в твоей голове?

— Нет.

— Не коснулось ли тебя раскаяние? Уверен ли ты полностью в том, на что идешь?

— Да, — словно и не совсем понимая, о чем его спрашивают, отвечал парень.

Последний его ответ подхватила толпа и из зала послышались выкрики:

— Он готов, готов!

Наступила непродолжительная пауза. Вслед за ней в зал выскочили две длинноволосые девицы. Пряди их густых рыжих шевелюр, словно накидки, прикрывали голые стройные тела почти до колен. У каждой лоб был перетянут черной лентой. Одна из девиц несла поднос с набором необходимых для церемонии предметов. Подойдя к ковру из бархата, она опустилась на одно колено и поставила поднос рядом с черепом, затем быстро вскочила на ноги и подбежала к своей попутчице. В этот момент вновь зазвучала музыка, и девушки начали танцевать.

Это был еще один церемониальный танец. Они кружили по залу, изредка взбегая на площадку и извиваясь на ней, словно змеи, перед горящими свечами. Казалось, в танце извивается все их тело. Руками в воздухе девушки выделывали странные пируэты, словно рисовали загадочные знаки. Ноги в прыжках парили над полом, перенося их хрупкие тела из одного места в другое. Со стороны казалось, что они танцуют в клубе огня.

Их ярко-рыжие волосы вихрем кружили вокруг всего тела, напоминая разыгравшиеся языки пламени.

Этот странный танец был неописуемо изящен и необычайно красив. Семен Семенович обратил внимание, что девушки отличались от всех присутствующих. У них были стройные, словно точеные фигуры, красивые ноги и прекрасные юные лица.

Музыка постепенно стихла, и девушки так же внезапно, как и появились, скрылись в глубине зала. По всему было видно, что приближалось время основной церемонии.

К центру шагнул один из шести, по-видимому, основных в данном действии, мужчин. Взяв с подноса нож: и приблизившись к юноше, он, глядя в его стеклянные глаза, стал ножом в воздухе рисовать над головой жертвы знаки, еле слышно произнося при этом ряд заклинаний. Затем, обведя лезвием ножа вокруг запястья юноши, резким движением надрезал кожу, оставляя кровавый след, словно дьявольский браслет, на руке.