Ликвидатор - Кристин Алишева

Кириллош помрачнел.

— Не сейчас. С таким психическим состоянием тебя признают негодной к оперативной службе.

Жесткие, но правдивые слова. Правдивые, но от этого не менее болезненные.

— Тогда что?

— Ты осознаешь, что я не могу отпустить тебя одну?

— Что из этого следует — бумажная работа?

— Не в моих правилах списывать со счетов хорошего оперативника из-за такого. Просто поработаешь пока в паре с Тамерланом, — БигБосс сжал мое плечо.

Значит, старший напарник. И не кто-нибудь свободный, а именно Тамерлан. Тимур Бахтишвиле.

— Тим знает?

— Да.

— Почему он?

— Ответ тебе известен. Аннио, хоть и астральник, тут не помощник. А с Тимуром вас вроде как связывают более чем дружеские отношения, — голос шефа был ровным и спокойным. Только рука, сжимавшая мое плечо, выдавала напряжение.

Я только головой покачала:

— Все-то вы знаете.

— Милая моя, вы же оба были как в воду опущенные по возвращении, — Иншеан фыркнул, отпуская мое плечо. — Думаешь, я не помню ваших долгих разговоров? Обрывки ваших мыслей даже «экран» прошибали.

— Мы же сами разобрались.

— Молодцы! Именно поэтому тебе с ним сейчас будет намного проще. Да и он тебя поддержит.

— Я поняла, — Рада я этому или нет — не знаю. — И когда начинаем?

— После праздников.

— После каких?

— Стась, — голос начальника прозвучал очень мягко, — Новый Год на носу.

— А. Ну да, — склероз? Здравствуй еще одна неизлечимая болезнь. Третьей будешь?

— Привыкни вновь к Рауку. Мы пока приведем в порядок документы. А там — что подвернется. Как на магиков реагируешь?

— Как и прежде. Пальцы от спуска держать подальше не могу.

— Умница. А теперь давай, иди.

— Есть, — я не в форме, козырять не буду. Да и к непокрытой голове руку не прикладывают…

Покинув кабинет, я максимально тихо прикрыла за собой дверь, хотя хотелось грохнуть посильнее. Вот так вот ненавязчиво мне дали понять, что я не в форме. И ведь он на сто процентов прав! Прав и все тут… Проскочив приемную, я остановилась. Меня ждали… Тимур стоял напротив кабинета, прислонившись спиной к стене, опустив голову и закрыв глаза. Темные волосы, загорелая кожа, и в одежде ни одного светлого пятна. Он казался черной кляксой на светлой стене. Из-под распахнутой зимней куртки торчала рукоятка пистолета. Создавалось устойчивое впечатление, что парень просто задремал, но оно обманчиво. Коллегу очень трудно застать врасплох. При всей своей миролюбивости, этот парень (который старше меня фиг знает на сколько) очень опасный противник. Один из сильнейших оперативников. Зверь в человеческой шкуре. А среди нас людей-то и не осталось.

— Вернулась, — он не спрашивал, он утверждал. Просто поднял голову и внимательно посмотрел на меня. Карие глаза были серьезны.

— Да, Тим, вернулась.

Оперативник легко оттолкнулся от стенки и широко улыбнулся.

— Я очень этому рад.

За что я его люблю, так это за умение НЕ задавать вопросов.

— А я — не знаю, — честно призналась я.

— А куда мы денемся от нашей работы? — риторически спросил он в ответ и потянул меня к лестнице.

— Работа убивает в нас человека.

— Увы. Она — наркотик.

— Зависимость не лечится.

— А мы разве дадимся? — в голосе проскочило искреннее удивление. В ответ он получил скептический взгляд.

Он прав. Как права и я. Среди шестерых оперативников первой категории в большей степени человек только Богомол. Но он изначально был воспитан в жестких спартанских условиях, так что ничего удивительного. Ну, еще Нир, то есть Аннио изначально демон. Самый старший из нас. Работал еще с предыдущими оперативниками в самом начале их карьеры. Наша работа меняет личность. Все эти стычки, драки, скачки по мирам — из магии в техно, из техно в изолированные — и так дальше в любом порядке давят на психику. Включите сюда разный временной календарь и получите изменяющуюся переменную. Все эти шуточки меняют психику необратимо. Сегодня ты человек, а завтра — зверь в человеческой шкуре. Оборотень, вампир, гаргул… да кто угодно! В мирах полно всякой дряни. И никто не даст гарантии, что твоя личность и память останутся с тобой.

— В кабинет зайдешь?

— Потом.

— Дайкири обидится.

— Не обидится, — я знаю своего помощника лучше кого бы то ни было. Еще один, скажем так, домовой. Кабинетный только. Появился намного раньше Арчи. Да и характер у него пожестче…

— Уверена?

Молчание — золото, не так ли? Я заговорила, только когда мы вышли в парк перед офисом:

— Вечером сам придет. Сейчас тяжело.

Тамерлан заговорил не сразу.

— Если тебе плохо, то…

Но мой жест остановил его:

— Тим, не надо. Иншеан прав. С тобой мне будет легче втянуться в работу… ты же… — я осеклась. Что он? Бывший любовник? Коллега? Друг? Соперник? Да все вместе взятое.

Тимур помолчал, потом обнял меня за плечи и притянул к себе.

— Могу я забрать часть твоей боли?

Ответ был тоскливым: — Оно тебе надо?

— Да, ты… ты мой друг, — и я уткнулась носом ему в плечо. — Спасибо.

Он улыбнулся.

— Ну, крылатая, не грусти. Мы справимся.

— А есть другой вариант?

Тимур молча перехватил мою руку. Секунду спустя ладони соприкоснулись. Я чувствовала, как Тамерлан поморщился и напрягся, от обрушившейся на него боли, но руку не отнял, оттягивая на себя боль. И мне стало чуточку легче. Тим понимал меня. Знал, что я сейчас чувствую… Через что-то похожее прошел и он. Только ее он убил сам.

Убил, зная, что иначе станет игрушкой.

Убил, потому что не было выхода…

И выжил!

— Мы же сильные сволочи! Сильные! — прошептал он, крепко меня обнимая второй рукой, словно ограждая от внешнего мира, стараясь оградить от боли.

— Потому нас и ломают не так как других, — эхом отозвалась я и замолчала. Так мы и стояли, не глядя друг на друга, не разнимая рук, и чувствуя, как снежинки медленно укутывают деревья в пушистые шали. Зима…

Просто зима…

«Слышишь, Тим?»

«Да…»

Мерно колышется пламя свечи.Сердце, молю, хоть на миг замолчи!Не изменить ничего… есть лишь боль…Дай, я прошу, проиграть этот бой!

…Лапой когтистой по воздуху — Смерть!Тело бежит от удара… Не сметь!Кровь на ладони… Позволь проиграть!Мне не вернуться, как времени — вспять.

Я не вернусь! Чёрт возьми, не вернёшь!А на щеках… разве слёзы? Нет, дождь.Ты ведь не знаешь, что значит терять…Дай проиграть. Я прошу — проиграть!

Что тут поделать, раз смерть не берётПламя потухшее, сломанный лёд.Только зачем вам меня возвращать?Впрочем, валяйте. Не буду мешать.

Мне всё равно! Слышишь, мне наплевать!Жить… раз придётся. А нет — умирать.Мерно колышется пламя. У ногЗвоном неслышным ложится клинок.

Тело бежит от удара… И вновь…И не моя на земле этой кровь.Всё как и раньше — миров быстрый бег.А на щеках… разве слёзы? Нет, снег.

Оперативники слушали одним им слышимую «песню» и не чувствовали за собой наблюдения. А оно было: из окна кабинета за ними внимательно следили две пары глаз.