У собачьего древа - Валерий Квилория

– Лучше крылья нам приделай, как у бабочек! – крикнул вдогонку Лера.

– Инопланетяне только этого и ждут! – отозвался Шурка.

– Как же мы тогда полетим? – бросился за ним следом Лера.

– Как воздушный змей – ветер нас подхватит, и мы будем планировать. А когда ящурка убежит, по нитке спустимся.

– Шурик, ты – гений! – воскликнул мысленно Лера, обгоняя друга.

Добравшись до кустика, друзья принялись торопливо карабкаться по его веточкам. До вершины оставалось совсем немного, когда к кусту прибежала, высунув раздвоенный язык, полосатая «такса».

– Что, съела?! – показал ей на ходу двумя лапками нос Лера.

– Лерчик! – телепатировал Шурка. – Осторожней!

Но было поздно. Полосатая ящурка высоко подпрыгнула и оказалась на верхушке кустика. Не успел Лера понять, что происходит, как она одним взмахом липкого языка подхватила друзей-паучков и забросила себе в пасть.

– Прощай, Шурик! – только и успел подумать Лера.

– Прощай, Лерчик!

В следующий миг весь мир поглотила непроглядная тьма.

Пустельга

Друзья успели проститься с жизнью, но ящурка, вместо того, чтобы проглотить добычу, широко открыл пасть. Паучки попытались спрыгнуть с её языка и не смогли оторваться, таким он был липким. Между тем, ящурка начала раскачиваться из стороны в сторону. Лера глянул на землю и увидел, что земля в буквальном смысле уходит из-под ног. Да так стремительно, что океанский берег вскоре оказался далеко внизу.

– Шурик! – крикнул Лера. – Мы летим!

– Ящурки не летают, – ответил Шурка, но глянул вниз и засомневался. – А может, и летают. Кто их знает, что они тут, в будущем, понапридумывали.

Тем временем полосатая ящурка сделала крутой вираж над катером и спланировала на его палубу.

– Ура! – крикнул Шурка, сделал преобразование и вместе с Лерой в мгновение ока стал человеком.

К своему удивлению, друзья обнаружили перед собой птицу, которая держала в хищно изогнутом клюве ящурку и, вероятней всего, намеревалась её съесть. Размерами птица не превышала серую ворону. И голова у неё была сизо-серого цвета, и хвост чёрный. А вот спина – кирпично-рыжая.

– Так это пустельга! – узнал птицу Лера. – Вот кто нас от смерти спас. Правда, она больше на насекомых охотится: на саранчу, там, на стрекоз, жуков разных.

– А что же она тогда на ящурку набросилась? – подозрительно посмотрел на птицу Шурка. – Может, это не пустельга, а кто-нибудь из инопланетян?

– Вряд ли, – не согласился Лера. – Просто ещё сезон не начался, вот она и нападает на кого попало.

– Какой сезон? – не понял Шурка.

– Когда насекомых много, – пояснил Лера.

– А, – вспомнил Шурка, – это когда саранча стаями начинает летать, жуки майские.

– Типа того, – согласился Лера.

Пустельга, ошеломлённая внезапным появлением из

ниоткуда двух болтливых мальчишек, некоторое время недоумённо таращилась на них. А затем, придя в себя, выронила ящурку и рванула в безоблачное небо.

– Безобразие! – простонала она на прощание.

Освобождённой ящурке соседство с людьми тоже не понравилось. Недолго думая, она плюхнулась с палубы в океанскую волну и стремительно поплыла к берегу.

– Хоть бы спасибо сказала, – бросил ей вслед Шурка.

– Шпашибо! – прошипела ящерка.

Тут только Лера опомнился.

– Шурик! – воскликнул он тревожно. – Ты же преобразование сделал. Сейчас инопланетяне налетят!

Летучая амфибия

Шурка с невозмутимым видом встал за штурвал.

– Не успеют. Смотри.

В следующий миг что-то произошло. Но «что», Лера сразу не понял. Посмотрел на берег и берега не увидел. Не было ни прибрежного песка, ни набегающей на берег волны. Вокруг не было ничего, только невыносимо сияло отовсюду, да ещё амфибию так бросало из стороны в сторону, что, казалось, в океане начался тайфун.

– Шурик, куда всё подевалось?

– Всё на месте, – отозвался от штурвала Захарьев, – просто, мы уменьшились до размеров пушинки.

– А что это вокруг так блестит?

– Вода на солнце.

Шурка завёл мотор, дал полный газ, и блестеть стало меньше.

– Взлетели! – сообщил он радостно. – Держим курс на собачье дерево!

– Как взлетели? – не понял Лера.

– Я же тебе говорю, катер теперь, как пушинка. Только наша пушинка с пропеллером.

– Ясно, – почесал в затылке Лера. – Ты хочешь прямо на точку возврата приземлиться?

– Ну, да.

– А Фу-Фью?

– Да он, стопроцентно, уже сюда мчится.

Неожиданно мимо них пролетела какая-то громада. Лера обернулся и ничего не увидел.

– Возьми бинокль, – показал Шурка на висящий рядом с пультом управления громадный морской бинокль.

– Толку от него, – повертел бинокль в руках Лера. – И так всё увеличенное, а с ним вообще ничего не разберёшь.

– Ты его переверни, – подсказал Шурка. – Тогда всё, наоборот, уменьшится.

Лера так и сделал. Навёл окуляры на горизонт и удивлённо присвистнул.

– Мимо нас пролетел здоровенный крокодил малинового цвета, – сообщил он.

Посмотрел в сторону собачьего дерева и даже присел от неожиданности.

– А к нам летит стая зелёных напильников!

Через секунду мимо со свистом пронеслась зелёная туча.

– Что это? – вжал голову в плечи Шурка.

– Напильники, я же предупреждал.

– Никакие это не напильники. Это, как пить дать, инопланетяне. На наше преобразование клюнули.

Шурка не ошибся. Едва зелёная туча долетела до океана, как напильники сходу воткнулись в песок возле лап стоящего на берегу крокодила.

– Бездельники! – заорал тотчас крокодил голосом Фу-Фью. – Вы зачем в напильники преобразовались?!

– Вы же сами приказали, – выступил вперёд рашпиль[137], – принять такую же, как у вас, обтекаемую форму, чтобы быстрее долететь до цели.

– Но не до такой же степени обтекаемую! У вас конечностей нет! Чем вы будете противника хватать?

– Напильником стать проще, – вздохнул надфиль[138].

– Неужели нельзя было снабдить себя самым примитивным хватательным аппаратом? – негодовал крокодил.

– А кстати, – осмотрел он стаю, – к чему этот вызывающий зелёный цвет? Таких напильников не бывает. Вас же за версту видно. Как можно в таком виде остаться незаметным?

– Мы из листьев преобразовывались, а они зелёные, – напомнил рашпиль. – Для экономии решили цвет не менять. А вы-то сами почему малиновым крокодилом обернулись?

– Почему-почему, – прорычал Фу-Фью и клацнул зубастой пастью. – Вот почему. А ещё у меня лапы есть, чтобы хватать. А ещё хвост, чтобы отбиваться. А малиновый я потому, чтобы меня какой-нибудь глупый рашпиль не потерял из виду.

Между носом и усами

Сменяя друг друга за штурвалом, Шурка и Лера весь остаток дня и всю ночь летели к собачьему дереву. Амфибия-пушинка шла полным ходом, но из-за своих малых размеров расстояния преодолевала небольшие. Только на рассвете они добрались до заветного клёна. Вокруг ни души.

– Неужели все к океану улетели? – не поверил Лера, осматривая окрестности в перевёрнутый бинокль.

До точки возврата оставалось пару минут лёту, когда из-за дерева неожиданно вышел стражник Тимофей.

– Эх, грехи наши тяжкие, – вздохнул он, доставая из кармана трубку и кисет с табаком.

Мальчишки были от него в каком-то полуметре.

– Не заметит? – забеспокоился Лера.

– Вряд ли. Но, если заметит, без увеличительного стекла не разберёт, из чего пылинка сделана.

И Шурка для большей убедительности направил летучий кораблик прямо на стражника.

– Смотри! – крикнул он весело. – Мы сейчас у него под самым носом пролетим!

Тимофей, действительно, пылинку не заметил. Пыхнул трубочкой, выпустил струю дыма и вдохнул полной грудью свежий утренний воздух. Друзья были так близко, что даже без бинокля видели его серые глаза.

Шурка, как и обещал, пронёсся у Тимофея точно под носом, по всей длине его пышных усов, справа налево.

– Прощайте, господин надзиратель! – крикнул он, когда амфибия миновала левый ус.

Будто услышав, стражник повернул голову. В следующий миг амфибию крутануло воздушной струёй, опрокинуло и бросило в неведомую бездну. Мир тотчас накрыла кромешная тьма. Кувыркаясь и ударяясь обо что-то мягкое, летучее судёнышко принялось бесконечно долго падать.

Нелёгкие лёгкие

Упав с невероятной высоты, амфибия шлёпнулась днищем на какую-то желеобразную массу. Следом друзей обдало нестерпимой вонью, будто они попали в гигантскую помойку.

– Куда это мы свалились? – зажал нос Лера. – Сто эта?

– Не жнаю! – прогнусавил в ответ Шурка, зажав свой.

Дышать было невозможно. Вдобавок каждые несколько секунд на них обрушивалась волна едкого табачного дыма. На катере сработала сигнализация: на палубе загорелось аварийное освещение, а на корме вспыхнул прожектор.

– Что же это такое? – прошептал Лера, обшарив лучом прожектора пространство за бортом.