На суше и на море. Выпуск 10 (1970 г.) - "На суше и на море"

На следующее утро мы как раз кончали завтрак, когда один из помощников позвал меня:

– Гляньте, мистер Риверз! Вон туда!

Он показывал на берег. Шесть крупных утконосых динозавров паслись на отмели. Они принадлежали к виду паразавролоф, на макушке у них возвышался гребень, состоящий из длинного костяного шипа наподобие рога антилопы бейза, и кожной ткани, соединяющей этот шип с затылком.

– Тише! - предостерег я.

Утконосые динозавры, как и прочие орнитоподы, очень осторожны, так как у них нет ни защитного панциря, ни какого-либо оружия против тероподов. Они пасутся в прибрежной полосе озер и болот и, если из-за деревьев внезапно нападает горгозавр, тут же погружаются в воду и уплывают. Если же в воде на них начинает охоту гигантский крокодил фобозух, они выбегают на сушу. Расчудесная жизнь! Не правда ли?

– Послушайте, Реджи, - сказал Холтзингер, - я все время вспоминаю ваши слова про голову цератопса. Сними я череп с одного из тех вон там, я, пожалуй, им бы удовлетворился. Такая голова выглядела бы достаточно внушительно в моем доме, разве нет?

– Конечно, старина, - сказал я. - Но как подойти к ним? Мы могли бы сделать крюк и выйти на берег, но придется целые полмили месить грязь и продираться сквозь заросли по колено в воде, и они могут услышать, как мы подкрадываемся. Есть другой путь - переползти на северный конец песчаной косы. Оттуда до них около четырех или пяти сотен ярдов. Стрелять придется с далекой дистанции, но попасть можно. Как вы думаете? Попадете?

– С оптическим прицелом и из положения сидя - да. Я попытаюсь.

– Оставайтесь здесь, - сказал я Джеймсу. - Эта голова - для Оги, и я не хочу, чтобы опять возник спор, кому стрелять первым.

Джеймс что-то проворчал, но Холтзингер уже привинчивал оптический прицел к своей винтовке. Пригнувшись, мы двинулись к косе, стараясь, чтобы песчаный гребень все время оставался между нами и утконосыми динозаврами. Достигнув открытого места, мы поползли на четвереньках, продвигаясь вперед с крайней осторожностью.

Утконосые динозавры, опустившись на все четыре лапы, продолжали кормиться, каждые несколько секунд поднимая головы и оглядываясь. Холтзингер присел, занял удобное положение для стрельбы, взвел курок и начал целиться. И вдруг…

Б а х! б а х! - прогремели выстрелы из крупнокалиберного ружья позади нас, со стороны лагеря.

Холтзингер вскочил на ноги. Утконосые динозавры, резким движением вскинув головы, суматошными прыжками уходили на большие глубины; лишь брызги фонтаном летели из-под их тел. Холтзингер выстрелил и промахнулся. Я послал пулю вдогонку за последним утконосым динозавром, прежде чем тот окончательно исчез из виду. И тоже промахнулся: «шестисотка» не годится для стрельбы с дальней дистанции.

Холтзингер и я повернули обратно к лагерю. У нас мелькнула мысль, не напали ли на него тероподы и не нужна ли там наша помощь.

Произошло же вот что. Крупный завропод, по-видимому тот самый, чьи вздохи мы слышали минувшей ночью, кормясь по пути, прибрел под водой к лагерю. Перед ним была отмель. Завропод взбирался вверх по склону, пока почти все его тело не выступило из воды. Покачивая головой, он осматривался, ища чего бы такого пожевать из зелени.

Когда я увидел вдали лагерь, завропод как раз с ужасающим ревом поворачивал назад, чтобы вернуться той же дорогой, по которой пришел. Он все больше и больше уходил под воду, пока над поверхностью не осталась только голова и десяти- или двадцатифутовый отрезок шеи, которые раскачивались некоторое время, пока не исчезли в дымчатой дали.

Когда мы подошли к стоянке, Джеймс спорил с Раджей. Холтзингер взорвался:

– Чертов ублюдок! Второй раз портишь мне охоту!

Сильные выражения для маленького Оги!

– Не дури! - сказал Джеймс. - Не мог же я позволить ему пройтись по лагерю и растоптать все.

– Опасности не было никакой, - вежливо возразил Раджа. - Вы же видите, что берег тут крут. Просто наш воинственный мистер Джеймс не может равнодушно видеть живую тварь, чтобы не пальнуть в нее.

Я сказал:

– Подойди он в самом деле чересчур близко, запустили бы в него палкой. И делу конец! Они совершенно безобидны.

Тут я покривил душой. Когда граф Делотрек погнался за одним таким, завропод оглянулся, стеганул хвостом и смахнул графскую голову, да так чисто, что в Тауэре[1] бы позавидовали.

– Откуда мне было знать это? - заорал Джеймс, побагровев. - Вы все против меня. Какого дьявола мы забрались сюда, как не для того, чтобы стрелять? Охотнички дутые! Из вас всех я один хоть раз да попал!

Я разозлился и сказал, что он мальчишка и хвастун, у которого больше денег, чем мозгов, и что мне не следовало брать его с собой.

– Ах так! - сказал он. - Дайте мне осла и немного еды, и я сам доберусь до базы. Не хочу осквернять воздух, которым вы дышите, своим презренным присутствием.

– Не будьте сами ослом! - фыркнул я. - Это невозможно.

– Что ж, обойдусь и без вашей помощи! - Он схватил рюкзак, швырнул туда несколько банок бобовых консервов и консервный нож и пошел прочь, прихватив с собой ружье.

Тут заговорил Боргард Блэк:

– Мистер Риверз, нельзя отпускать его одного в таком состоянии. Он заблудится и умрет с голоду пли его сожрет теропод.

– Я верну его! - сказал Раджа и пустился за беглецом. Он догнал Джеймса, когда тот уже исчезал в саговниках. Мы могли видеть, как они спорили и размахивали руками, но о чем они там говорили, так и осталось тайной. Только через некоторое время видим: оба возвращаются, обнявшись, будто старые школьные товарищи. Просто ума не приложу, как Радже удается такое.

Я вовсе не хочу, чтобы создалось впечатление, что Кэртни Джеймс для всех был только обузой. У него были и хорошие черты. Он быстро отходил и на следующий день после очередной ссоры бывал весел как обычно. Во всяком случае, когда он был в хорошем настроении, он вносил свою лепту в общий труд по лагерю.

В этом лагере мы пробыли еще два дня. Мы видели крокодила, правда небольшого, и множество завроподов - иногда по пять сразу, - но утконосые динозавры больше не появлялись. Не видно было и гигантского пятидесятифутового крокодила.

Первого мая мы свернули лагерь и двинулись на север, к Джанпурским Холмам. Мои сахибы все более ожесточались и выражали нетерпение. Мы пробыли в меловом периоде уже неделю - и никаких трофеев.

Не буду подробно рассказывать об этом переходе. Никакого крупного зверя. Только горгозавр, которого не достать было пулей, промелькнул мимо нас вдалеке, да еще наткнулись на следы огромного игуанодона. Новый лагерь мы раскинули у подножия холмов.