История русской балерины - Волочкова Анастасия

Юрий Николаевич Григорович представил зрителям третью постановку, опять же в Большом театре. Он назвал балет «Спартак» «спектаклем для четырех солистов с кордебалетом». Получился изумительный спектакль по размаху, актерскому и хореографическому мастерству, и из трех постановок именно эта стала событием в балете, получившим резонанс на международном уровне.

Мой дебют в роли Эгины состоялся в Театре балета Григоровича в Краснодаре четвертого августа 2004 года. А уже через неделю на гастролях в Петербурге я вышла в этой роли на сцену Мариинского театра. Я чувствовала огромную радость и внутреннее озарение от того, что танцую в своем родном театре перед моими петербургскими зрителями. Мне очень хотелось, чтобы зрители увидели и оценили мою Эгину со всей сложностью ее внутреннего мира, который я хотела донести своим танцем.

Перед выступлением, как обычно, я очень волновалась. Надо сказать, что перед ответственными спектаклями это со мной случается – кажется, что не смогу на сцене сделать и шага. А потом делаю этот шаг и с каждым движением начинаю ощущать все большую власть над сценой и над образом героини. Я поняла, как мне нужно танцевать Эгину и что противоречий в ее образе, на самом деле, нет. Для нее потерять любимого, положение, власть и богатство – одно и то же. Она готова пойти на унижение, на жертву, на все что угодно – лишь бы сохранить то важное, что у нее есть. В этом присутствуют потрясающая жестокость и потрясающая правда – Эгина должна перенести унижение, чтобы подняться. Это очень цельная личность, для которой нет ничего невозможного. И ее, куртизанку, несут над толпой, как триумфатора, и она, действительно, таковой является.

Есть ли невозможное для меня? Конечно, есть. Наверное, потому я всегда предпочитала очень много времени отдавать работе и не искать других способов, чтобы достигнуть признания. Меня считают скандалисткой? Пусть так. Специально я ничего не предпринимала для того, чтобы создать такое мнение о себе. Зато дурная слава очень помогает мне разобраться, кто в моей жизни является случайным человеком, а кто – другом навсегда. Сама я никогда не придаю значения известности человека. Главное – не громкое имя, а поступки. Важно, чтобы человек обладал теми качествами, которые и создают атмосферу дружбы, добра и любви. И зачастую друзья познаются не только в беде, но и в радости, потому что только искренний друг может порадоваться за твой успех, не позавидовав и не испытав ревности. Считается, что в творческом мире невозможно иметь подруг из своего круга общения. Тем не менее у меня есть такой человек еще со времен Вагановского училища – Женя Еникеева. Мы дружим с ней до сих пор. Она была свидетельницей на моей свадьбе. И я считаю, что это самое светлое создание из всех женщин, с которыми мне доводилось дружить и общаться. Кроме того, мне кажется, именно Женя стала настоящей крестной матерью для моей дочери Ариадны (ее официальная крестная – Оксана Пушкина). Когда Женя приезжает к нам в гости, она общается с Аришей с таким неподдельным вниманием и искренним интересом к ее детским делам, что даже просто наблюдать за ними – огромное удовольствие. Я думаю, что именно такое серьезное отношение для ребенка гораздо важнее, чем некое мнимое участие. У самой Жени тоже родилась дочь. Хочется верить, что они с Аришей вскоре подружатся. А еще с питерских времен моим другом до сих пор остается Паша Кашин. Мы знакомы с ним уже около пятнадцати лет. Паша – чрезвычайно интересный человек, очень глубокий, общение с ним открыло для меня много нового и по-настоящему важного. Он ни на кого не похож, мыслит совершенно неординарно, а некоторыми его жизненными принципами я руководствуюсь как своими.

Паша подарил мне любовь к книгам Ошо – «Горчичное зерно», «Заратустра. Танцующий бог» и «Белый лотос». Паша открыл для меня мир действительно хорошего авторского кинематографа. И, кстати, именно он участвовал в создании первых моих видеоклипов: «Гибель богов. Вилисса» на номер, который поставил Эдвальд Смирнов, и «Изумительное изящество» на песню Джесси Норман. Это были самые дешевые в моей жизни видеоклипы, они были сняты за две тысячи долларов. Но, несмотря на это, я считаю, что «Гибель богов» – пожалуй, самый сильный мой клип. Он снят в скупой обстановке с простой декорацией, но с очень качественным светом и в легкой дымке. Но именно благодаря простоте получилась удивительно выразительная драматическая история. Паша научил меня отбирать самое лучшее из всех видов искусств – из эстрады, кино, оперы. И не только отбирать, но воспринимать, пропускать через себя и обязательно использовать это в своем творчестве.

Он всегда радовал меня своими песнями. Несколько песен Паша написал и посвятил мне в первые годы нашего с ним знакомства, и я, конечно, не могу их сейчас без слез слушать, потому что эти воспоминания связаны и с моей юностью, с надеждами и душевным подъемом и с удивительной петербургской романтикой. А еще Паша научил меня танцевать не просто перед публикой, а видеть в зрителях своих друзей, своего любимого человека, то есть танцевать с очень хорошим личным чувством по отношению к людям, пришедшим в зал. Он сумел передать мне такое отношение своим примером, когда я приходила к нему на концерты и понимала, что он сейчас поет именно так, как если бы пел только для меня. И я счастлива, что мы до сих пор можем позвонить друг другу просто так, без всякого специального повода, поинтересоваться делами и порадоваться успехам и удачам или встретиться на семейных торжествах.

Так получилось, что в юности я в основном дружила с мальчиками. В полной мере «тусоваться» у меня никогда не хватало времени. Меня, кстати, очень резанули слова Екатерины Максимовой, которая в своих мемуарах упрекнула меня в любви к «тусовкам», тем более что речь шла о той поре, когда единственными моими со-тусовщиками в Москве были Владимир Викторович Васильев, сама Екатерина Сергеевна и моя мама.

Этот самый ужасный для меня период в Большом театре удручал не столько несправедливыми придирками руководителя балета Фадеечева, сколько постепенным уничтожением добрых отношений с теми людьми, которых я считала своими учителями и друзьями. И если Владимир Викторович максимально честно объяснял мне, что он сам далеко не все решает, то Екатерина Сергеевна просто раздражалась на какие-то мелочи, вроде камушков или перышек на сценическом костюме, лака на ногтях, гладкой прически, цветной пачки. Не знаю, действительно ли она считала, что я «выпендриваюсь», или ее кто-то так настроил против меня, но ее слова: «Настя, ну почему вы все стараетесь делать по-своему!» – однажды очень меня задели. Да, я всегда стараюсь все делать по-своему! Но это же нормально!

Ведь каждый человек – прежде всего индивидуальность. И в плохом, и в хорошем. Но в любом случае, мне кажется, что для педагога бросать свою ученицу без объяснения причин, именно в тот момент, когда ее заклевывают более сильные, – неправильно. Тем не менее Екатерина Сергеевна многому меня научила, и я благодарна ей за это. Царствие ей небесное. Я всегда буду помнить ее выдающейся балериной и моим добрым наставником.

Теперь о так называемых «тусовках». Честно говоря, я не являюсь большой любительницей великосветских приемов, просто воспринимаю их как необходимую часть своей жизни. Мне гораздо приятней проводить вечера дома с дочкой. Реже – с друзьями. Все дело в том, что с юности моими друзьями становились люди, которые старше меня на десятки лет. Общаясь со мной, они расширяли мой кругозор, делились жизненным опытом.

Юрий Николаевич Григорович – мой учитель, мой наставник, можно сказать, моя путеводная звезда и, конечно, большой, настоящий, верный друг. Никогда не забуду нашу с ним первую встречу! Я еще танцевала в Мариинском театре, и мне прислали приглашение на конкурс Сержа Лифаря, проходивший в Киеве. Срок на подготовку – десять дней. Директор труппы Махар Вазиев, узнав, что я собираюсь принять участие в конкурсе, назначил мне танцевать «Жизель» и в день отъезда, и в день возвращения (я уже писала о такой особенной театральной ревности в ситуации с «Лебединым озером»). Но я все равно стала готовить к конкурсу пять классических вариаций и один современный номер.