Притяжение страха - Анастасия Бароссо

— Попробуйте, — учтиво предложил он, — отменно сочетается с вашим напитком.

Как ни странно, это оказалось правдой. Солено-острая горечь хлеба удивительным образом подчеркивалась сладостью фруктового игристого вина. Нехитрое, но от этого не менее вкусное сочетание — что-то вроде биг-мака с кока-колой. Судя по тому, с каким аппетитом дон Карлос откусил от своего бутерброда, который он приготовил еще быстрее, чем Юлин, намазав на него в два раза больше чеснока, она поняла, что, скорее всего, он не собирается с ней целоваться. По крайней мере — сегодня. А жаль.

Любуясь им, она твердо решила не повторять вчерашних ошибок. Раз уж она встретила его тогда, когда уже не надеялась на встречу, то будет полной дурой, если упустит во второй раз!

— Да, и правда — очень вкусно, — говорит Юлия, принимаясь за второй бутерброд, который сотворила сама, руководствуясь подсказками удивительного человека, сидящего напротив. — А вот суп рыбаков мне как-то не очень… — она скорчила уморительно-брезгливую гримасу.

— В любой национальной кухне существуют проходные вещи и истинные шедевры… В Испании их немало. Я как-нибудь угощу вас по-настоящему вкусным блюдом.

Это «как-нибудь» загудело в голове торжественным праздничным колоколом так звонко, что ничего другого Юлия уже не слышала и не разбирала. И потому только кивнула, рассеянно улыбнувшись, его следующей фразе.

— Такая непринужденная обстановка… — констатировал дон Карлос, смачно облизывая выпачканные помидорным соком кончики пальцев, — демократичная еда… Мне кажется… теперь удачный момент, чтобы нам перейти на «ты»?

Ужасно неприлично, но больше всего на свете хочется разглядывать его лицо. Изучить черты. Разгадать секрет привлекательности. Неужели дело только в ухоженности? Или все-таки действительно есть нечто неуловимое, властное, называемое харизмой, аурой, притяжением или магнетизмом? Так хочется и нужно это узнать… что она старается вообще не смотреть на него. Или смотреть как можно меньше. Как на случайно встреченную на улице звезду экрана не смотрят из ложной интеллигентности, чтобы не показаться слишком любопытным и навязчивым. И от этого получается, что она ведет себя как заносчивая манерная дура… Необходимо срочно менять тактику. Пока не поздно.

— Так мы пойдем осматривать замок? — Юлия лукаво сощурила не защищенные косметикой глаза, кокетничая напропалую и наобум. — Сегодня для этого достаточно подходящая погода?

Карлос удивленно вскинул металлически-серые глаза. Потом мельком взглянул на небо. — Конечно… Если ты уже наелась.

Ветер резвился на замковых улочках, вился вокруг, навязываясь в спутники, молчаливый, но неугомонный. Юлия и дон Карлос шли рядом, плечом к плечу, изредка разделяясь, чтобы рассмотреть подробнее табличку на стене или фигурку мадонны за кованой решеткой. И всякий раз, после такого разделения, ей приходилось бороться с порывом взять его за руку. Сам он, понятное дело, таких попыток не совершал. Он рассказывал легенду.

— Скорее, это даже не легенда, а… сказка.

— Сказка?

— Детская сказка о летучем мышонке… Видишь эти две башни друг напротив друга? В одной когда-то поселились и с тех пор всегда жили летучие мыши…

Он рассказывал о счастье и одиночестве отважного, доброго мышонка, который не пожелал жить в мрачной башне и путать по ночам маленьких детей. Медленно, но верно увлекая ее все дальше вглубь замковых улочек и лестниц, он говорил о предательстве и непростом выборе, иногда показывая руками на старинные перила или часть полуразвалившейся каменной кладки… а она видела только его серебряные волосы. Плечи под черным шелком рубашки. Совершенный профиль на фоне лунного неба.

У одной из стен дон Карлос остановился, спрятав руки в карманы — как вчера. А потом вдруг достал небольшую плоскую коробочку.

— Я хочу сделать тебе подарок.

Уже подарки?! Кажется, она не так уж плохо справляется с ролью материальной девушки. Наверное, удивление, испытанное Юлией, отразилось на ее лице.

— О, ничего особенного. Просто пустяк… но мне кажется, он тебе подходит.

С этими словами он открыл коробочку. И в красивых руках засверкало нечто цвета его глаз.

Это был маленький, размером с десятикопеечную монету кулон из серебра на тонкой серебряной цепочке. У Юлии дрогнула рука — так, словно она принимала в дар, по меньшей мере, бриллиантовое колье.

— Посмотри, кто там изображен, — посоветовал дон Карлос.

С трудом различая сейчас вообще что-либо, Юлия все же вгляделась в кружок, мерцающий у нее на ладони.

В центре отполированного диска был выпуклый летучий мышонок с маленькими крылышками и большой глазастой головой — так иногда изображают мультяшных героев. Юлии хотелось засмеяться и заплакать одновременно. Дабы не нарушать имидж роковой женщины, она не сделала ни того ни другого.

— Надень его… — снова попросил он.

Она уже подносила к шее растянутую в пальцах серебряную нить, как вдруг — сегодня точно был день озарений! — вдруг ей пришла в голову замечательная мысль. Словно завзятая обольстительница из какого-то фильма про красивую жизнь, посмотрев предварительно на Карлоса долгим значительным взглядом, Юлия произнесла:

— Надень ты.

Медленно, и даже как-то нерешительно, он забрал украшение обратно у нее из пальцев. Кажется, сегодня этот дон не на шутку удивлен и позабавлен ее поведением. Только — зачем же так напрягаться?!

Вроде бы неохотно, он все-таки становится позади нее. Окружает шею неощутимым кольцом рук. Неуловимое прикосновение его пальцев и его дыхание на затылке — этого было достаточно. Достаточно для того, чтобы вдруг остро захотелось приникнуть щекой к его руке, прижав ее к своей шее, потереться, как кошка… Немыслимо даже представить себе такое — но тело само, отдельно от мыслей, уже делает еле заметное движение — еще секунда, и она почувствует его кожу… Дон Карлос, словно почувствовав опасность, быстро отдернул руку. Кулон повис на шее, неощутимой прохладой пощекотав выемку между ключиц. Юлия обернулась, уже зная, как больно будет сейчас, когда она ударится о серебряный взгляд.

— Спасибо… — прошептала она, отважно глядя на него через плечо, — пойдем дальше?

Неужели это прозвучало так двусмысленно? Он странно смотрит на нее. Словно удивлен и на что-то решается.

Резкий порыв ветра срывает нежные цветки с вьюна, оплетшего внутреннюю стену замка. И Юлия с Карлосом оказываются, вдруг, осыпанными дождем из шелковистых ало-красных лепестков. Луна в разрывах облаков все чаще возникает ослепительной золотой брошью.