Староград - Артем Рудик

— Аудиенции? Вы пробовали узнать, чего именно она хочет?

— Она желает беседовать только с вами, по поводу какого-то очень важного дела. Говорит, что это вопрос жизни и смерти, и только вы можете ей помочь.

— Хорошо, пропусти её!

Уже через три минуты напротив меня сидела низкорослая старушка. Лицо её полнилось морщинами, тем не менее двигалась и жестикулировала она довольно бодро, для своих лет. В костлявых руках бабушка сжимала небольшую металлическую коробку, на которой местами уже проступала ржавчина.

Посетительница, по-видимому из приличия, не решалась первой начать диалог и всё-таки озвучить свою просьбу, ради которой она так рвалась ко мне в кабинет. Поэтому я взял инициативу на себя и спросил:

— С какой проблемой вы ко мне пришли?

Заметно оживившись после моего вопроса, старушка затараторила:

— Господин капитан, я знаю, что моя просьба может показаться странной, но вы тоже человек немолодой, дети у вас наверняка есть, а поэтому, думаю, что вы поймёте меня... — замолчав на несколько секунд, женщина достала из внутреннего кармана своего, поеденного молью, ветхого пуховика маленькую пластиковую банку, вытряхнула оттуда горсть таблеток, проглотила все разом, а затем, наконец, продолжила. — Мой внук, понимаете ли, попал в очень ужасную ситуацию, он мальчик хороший, прилежный, просто...

— Вы пришли просить меня освободить вашего мальчика? — прервал я старушку на полуслове.

— Да, его поймали на днях за вандализм. Но он просто связался с плохой компанией, и вместе они расписали стену в центре похабными надписями, его не должны были посадить надолго. А сегодня мне пришло письмо, что его уже приговорили к шести годам заключения и собираются отправить в колонию-поселение на трудовые работы. Это ведь абсолютно несправедливое и несоразмерное наказание!

— Вы хоть понимаете, что происходит на улице? Вы вообще в курсе, насколько ужасная сейчас ситуация с преступностью в городе? То, что ваш внук всё ещё жив, что бы он там ни натворил — чудо! Вы уже этому факту должны радоваться...

— Но ведь ему нельзя на каторгу! Особенно сейчас. Он же там просто не выживет! Ему всего шестнадцать, и у него всю его сознательную жизнь, кроме меня, никого не было. Как вот он вынесет ужасные условия переполненной тюрьмы в стране, где и на свободных людей денег нет? Я слышала, что там заставляют заключённых работать на каменоломнях и лесоповалах до смерти от изнеможения, а потом просто завозят новых. Такие варварские порядки просто немыслимы в нашей стране!

— Женщина, прошу вас, поймите, старой Ронии больше нет, а значит, больше тут нет и цивилизации. Теперь это дикая земля, где сильный пожирает слабого... Мне очень жаль, что ваш паренёк оказался слабым и теперь стоит на краю государственной мясорубки. Но мы все тут, внизу, рано или поздно в ней окажемся, и я не могу спасти всех, ибо так приближу и свой собственный прыжок в её жернова. У меня, действительно, есть дети, и я не хочу, чтобы они остались сиротами.

Старушка притихла и какое-то время грустно смотрела в пол. Несмотря на то, что моё сердце щемило оттого, что я отказываю в помощи этому несчастному человеку, но что я могу противопоставить всем тем, кто стоит надо мной? Да, я капитан полиции, но теперь правоохранители лишь доедают объедки за коллаборационистами и армией, которые сами, с большим удовольствием, вершат своё ужасное правосудие. Всё уже давно не так, как было когда-то, теперь мы и сами уже не на страже порядка, а просто репрессивный придаток маньяка, стоящего у руля...

Я уже даже был готов выдворить женщину из участка, мотивируя это своей занятостью и тем, что мы не уполномочены решать вопросы дальнейшего заключения, однако посетительница внезапно посмотрела на меня невероятно пронзительно и тихо произнесла:

— Неужели вы смирились?

Эти слова ввели меня в ступор. Действительно, неужели я сдался? Неужели я под старость лет стал трястись за свою жизнь? Я ведь приносил присягу и клялся защищать народ Старограда, а теперь, получается, встал супротив своих обещаний? Боже, эта война, эта оккупация, они изменили и меня...

— Ну что я могу сделать? — спрашиваю я.

— Что угодно, будет лучше бездействия. Жизнь, она ведь не закончилась после этой войны. Да, везде бардак, но разве это повод опускать руки? Так, всё-таки, из него точно не получится выбраться.

— Эх, ладно. Я ничего не обещаю, но всё же попробую вытащить вашего внука. Ну а вы следите впредь за своим отпрыском. Неровен час и уже уличный патруль придётся умолять о том, чтобы отдали его тело.

У старушки моментально навернулись слёзы, и она молча протянула мне маленький листик, где аккуратно были выведены имя и фамилия её внука, а также ту коробочку, которую она сжимала в руках с самого начала нашего разговора. В ней были уложены пять небольших кексов, обильно нафаршированных опилками. Это, конечно, не сравнится с теми яствами, что были до войны, но теперь выбирать не приходится, и такие кексы — пожалуй, самое вкусное, что только можно найти в Городе Света...

«Доблестная полиция всё ещё ищет загадочного убийцу, но не беспокойтесь! На улицах вскоре будет вдвойне безопасней, ибо правительство продляет комендантский час. Теперь перемещаться по ним можно лишь во время стандартной четырнадцатичасовой рабочей смены, с 6.00 по 20.00 (Староградское время)».

Вестник Цитадели, выпуск 10.27.

Путь ненависти

Столица Ордена - Цитадель Карним. Пышный и пафосный городишко, прогнивший с окраин и до самого центра. Не мудрено, ибо слово «Carnis», от которого происходит название крепости, а вместе с тем и всего их мерзкого государства, переводится с одного древнего и давно мёртвого европейского языка, как «мясо» или «плоть». Стоит ли удивляться, что их «ОрдоКарним» считают за мясников?

Местная архитектура вызывает у меня глубочайшее омерзение, сравнимое разве что с ненавистью к рыцарям, её населяющим. Иррационально громадные и мрачные чёрные шпили замков в стиле неоготики, высились посреди ужасающе жаркой пустыни, словно недобрый мираж.

К большому сожалению, ни пугающие башни Цитадели, ни громадные городские предместья за стенами главной крепости, не были простым видением. Они скорее были насмешкой над суровой природой и народами, которые здесь когда-то жили.

Когда-то, в старой книжке, я видел изображение городов племён Мохаве. Ну, до того как