Империя ангелов - Бернард Вербер

— Как летчики, будем указывать градус подъема, — говорит Рауль. — Один час — это слегка вправо, три часа — перпендикулярно правому борту, девять часов — перпендикулярно левому.

Теперь, как во времена танатонавтики, у нас есть метод контроля за направлением полета, с помощью которого мы попробуем расширить нашу Terra incognita.

100. Жак

Чтобы лучше представлять сцены в канализации и пещерах, я делаю рисунки. На каждом я изображаю различные предметы, расположение персонажей, источники света.

101. Венера

Я стою под прожекторами рампы и чувствую на себе взгляды зрителей и жюри. Они разглядывают все мои детали, до мочек ушей и волос. Организаторы дали мне плакатик с номером. Мне объяснили, что я должна держать его высоко над собой, чтобы жюри и публика могли меня идентифицировать. Я поднимаю плакат. Никогда в жизни мне не было так страшно. Мне холодно.

102. Игорь

Медленно наступает утро. Небо из красного становится оранжевым. Вокруг свистят пули. Повсюду палят длинными очередями. Трудно в разгар битвы понять, что действительно происходит. Мы, пехота, наверняка хуже всего понимаем ход событий. Чтобы судить о нем, нужно видеть все глобально, с высоты.

Здесь мы как близорукие. Мы настолько близко к действительности, что больше ее не различаем. Хуже всего то, что завтра лучшие изображения наших подвигов опять получат на Западе с помощью спутников наблюдения. Скорей бы вторгнуться к ним и отобрать у них все это.

Я едва успеваю укрыться от выстрела из подствольного гранатомета. Сейчас не время философствовать.

103. Венера

Хочется есть. Я играю свою роль. Легкое покачивание бедрами, улыбка, три шага, я замираю. Снова покачивание бедрами, еще улыбка, легкое движение головой, чтобы обратить внимание на прическу. Немного поднять подбородок. Хотя…

104. Космическое путешествие. Ромб

Впереди сверкает звезда. Это Альтаир. Мы держим курс на нее.

— Десять часов по левому борту вперед!

Вчетвером мы летим, вытянувшись в цепочку.

Фредди предлагает улучшить технику наших перемещений. Мы приближаемся друг к другу и образуем ромб. Рауль, самый отважный, впереди. Фредди справа, я слева, а Мэрилин Монро сзади. Мы расставляем руки в стороны, как будто планируем. Так легче определить расстояние друг до друга. Наши тела образуют летательный аппарат, рассекающий пространство.

— Два часа по правому борту, — предлагает Фредди.

Мы летим направо, но под слегка разными углами. Нужно приспосабливаться друг к другу.

— Левый борт, восемь часов.

Мы делаем разворот. На этот раз мы действуем в унисон. С изменением направления единственным ориентиром остается созвездие Лебедя.

Я внезапно осознаю все сложности, с которыми сталкиваются авиационные акробаты при синхронизации их движений в воздухе. А при движении со скоростью света это еще труднее. Лучше выполнять вираж нам помогает предупреждение «внимание, готовы?» перед командой «два часа» или «восемь часов».

— Внимание, готовы? Назад, шесть часов, — предлагает Монро.

Наш ромб разворачивается, как кусок ткани. Монро не двигается, а Рауль совершает оборот вверх на 180 градусов. Мы снова лицом к Альтаиру. Мы горды своими успехами.

Мертвые петли, спирали, восьмерки. Мы увеличиваем количество пируэтов, чтобы опробовать самые разные способы полета, самые трудные геометрические фигуры.

105. Энциклопедия

Геометрический тест. Небольшой психологический тест, чтобы лучше узнать человека с помощью геометрических фигур. Разбейте лист бумаги на шесть клеточек.

В первую поместите круг.

Во вторую треугольник.

В третью ступеньки.

В четвертую крест.

В пятую квадрат.

В шестую цифру «3», перевернутую как буква «м».

Попросите вашего собеседника дополнить каждую геометрическую фигуру так, чтобы получился не абстрактный рисунок.

Затем попросите написать рядом с каждым рисунком прилагательное.

Когда задание выполнено, рассмотрите рисунки, зная, что:

Рисунок вокруг круга означает, как человек видит себя сам.

Вокруг треугольника: как он представляет отношение других к себе.

Вокруг ступеней: как относится к жизни в целом.

Вокруг креста: как он видит свой духовный мир.

Вокруг квадрата: как относится к семье.

Вокруг перевернутой тройки: как относится к любви.

106. Игорь

Я чувствую ненависть. Прыгаю на чечена. Бью его лбом в лицо. Сухой деревянный звук. Он в крови, которая пачкает мою одежду. Передо мной уже другой. Я занимаю боевую стойку. Как предупреждение в моем мозгу проскакивает фраза: «Проходит вечность между моментом, когда противник решил ударить, и тем, когда ты получишь удар».

В его взгляде появляется блеск. Не упускать его из вида. Его взгляд опускается. Правая нога! Он надеется попасть мне ногой в живот. Я начинаю воспринимать время замедленно. Теперь все будет происходить как в кино, кадр за кадром.

Его правая нога поднимается. Легкое движение бедрами, и я уже к нему в профиль. Выкидываю руки вперед.

Он не замечает моего движения и продолжает поднимать ногу, в соответствии с первоначальной идеей.

Я хватаю его за ботинок, продолжаю движение вперед и бросаю в воздух. Он глухо падает оземь. Я бросаюсь на него. Рукопашная. Он меня кусает. Я выхватываю нож. Он тоже. Мы как два хищника, дерущихся за добычу. Чувства и информация наполняют мозг. Сердце бьется быстрее. Ноздри раздуваются. Мне нравится это.

В ушах громко звучит «Ночь на Лысой горе» Мусоргского. Мой противник ревет, чтобы придать себе сил. Его крик гармонирует с музыкой.

Дуэль на ножах.

Удар ногой. Его нож отлетает в сторону. Он хватает пистолет.

Недостаточно быстрый, чтобы меня взволновать. Коротким движением выворачиваю его руку. Поворачиваю в его сторону. Заставляю самого нажать на курок. Выстрел. В его зеленой куртке появляется дыра.

Он не был достаточно быстрым. Он мертв.

107. Жак

Сцены крысиных драк в канализационных трубах меня не удовлетворяют. Они не правдоподобны. Перечитав текст, я не ощущаю себя там.

Неожиданно я слышу в голове фразу, как будто нашептанную ангелом: «Показывать, а не объяснять».

Я должен постоянно заставлять героев действовать. Их психология будет определяться поступками, а не диалогами. Я изучаю крыс более тщательно.

Я еще недостаточно хорошо знаю их. Нужно понимать их до конца, иначе читатель почувствует непоследовательность. Я иду в зоомагазин и покупаю шесть крыс. Четырех самцов и двух самок. Единственный способ быть честным — это наблюдать за реальностью.

Кошка встречает этих новых обитателей с угрожающими передними резцами недружелюбным взглядом. Я не знаю, помнит ли Мона Лиза о том, что это она должна на них охотиться, но судя по ее поведению, создается обратное впечатление.

Шести моим новым сожителям не нужно плавать за своим пайком. Однако я замечаю, что роли между ними уже распределены. Один из самцов всех терроризирует, а самка служит козлом отпущения.

Я колеблюсь, но не осмеливаюсь вмешиваться. Мы не в мультике Уолта Диснея. Если в природе не все приятны, я не изменю поведение вида, нарушая правила.

Так что я стараюсь быть нейтральным наблюдателем и точно записывать то, что вижу, а также возможные объяснения такого поведения. Стараясь как можно больше избегать антропоморфизма. Эти записи насыщают роман.

Чтобы добиться визуального эффекта, я рисую их морды. Рисунки множатся. Я как бы мысленно снимаю их на камеру под разными углами. На рисунках отмечаю маршруты передвижения крыс, крупные планы, указатели. Это очень помогает. Теперь в битвах, какими бы литературными они ни были, есть крупные планы ощерившихся морд, панорамные виды канализаций. Камера скользит между бойцами, чтобы показать их в самые напряженные моменты. Так же я поступаю для перехода от одних сцен к другим.

Я создаю специальное письмо, написание образами. Битвы в воде канализационных труб я режиссирую, как хореографию Эстер Вильямс, резвящейся с напарницами в лазурном бассейне. Только здесь вода мутная и зеленоватая, в ней плавают отбросы, а когда сражение становится ожесточенным, она окрашивается в красный цвет. Стрелочками и пунктирами я обозначаю движения крысиных армий и действия героев в главной битве моего романа.

108. Венера

Завершив свое короткое дефиле по сцене, я жду, когда окончат выступление другие девушки. Две или три мне кажутся более красивыми, чем я сама. Лишь бы судьи не проголосовали за них. Если бы я только могла сделать им подножку, чтобы они свалились со своих шпилек и сломали себе шею! У них вид претенциозных героинь. Они нахально крутят бедрами. Да за кого они себя принимают? Ненавижу их. Я представляю, как расцарапываю их лица ногтями.