Мои палачи (СИ - Блэк Дана

Ах, да. Юля, мне не нравится, что мой муж излишне к тебе внимателен. Не приходи больше на семейные ужины, а лучше начни изменять своему, чтобы он тебя возненавидел и развелся, и не маячь перед глазами.

Выхожу из туалета и натыкаюсь на знакомые спины.

— Артур, я просто спросила, куда она делась, — возмущается Настя.

— А я тебе просто ответил, — он подталкивает ее по коридору, — что не надо околачиваться возле моей жены.

Стою в проходе, как швейцар и придерживаю двери дамского сортира, мимо меня снуют разодетые женщины, я наблюдаю за представлением.

— Артур, ты на себя много берешь, — Марина перехватывает его руку, — не поняла, ты нам с подругой запрещаешь общаться?

— С подругой? — его краткий смешок, словно карканье, летит ей в лицо. — Знаешь, Марина. Есть у меня один знакомый. На презентации встретились. Мужик в девяностые крутым бандитом был, потом срок отмотал, бизнесом занялся, хорошо развернулся.

— При чем тут?

— Так вот он со старыми корешами любит субботники в бане устраивать. А кореша тоже не из простых, ну, поняла, да? Могу наводочку дать. И вас, двух пизд*болок, туда с завязанными глазами за волосы притащат. И пох°й им будет, кому ты потом побежишь жаловаться.

Ахает тётка в муслиновом платье, дефилирующая по коридору.

— Мужчина, вы в приличном месте находитесь! — она прижимает к груди сумочку.

— Ты… — Марина осекается, за локоть хватает Настю. — Он спятил, пойдем. Больной.

Неотрывно смотрю на его высокую фигуру в строгом костюме, и на миг мне кажется, что всё у нас будет хорошо, и я вовсе не должна никуда бежать, зачем?

Он оборачивается, тянет мне руку, приглашая. Подхожу к нему, переплетаю наши пальцы.

— Зачем их запугиваешь?

— Заебли.

Шагаем в зал и я, поддавшись порыву, говорю:

— Мы могли бы попробовать вместе переехать. И начать заново.

— Ты хочешь? — он идёт и рассматривает свои блестящие туфли. — Или ты боишься, что не устоишь. Как тогда на дороге.

Вздрагиваю, и едва удерживаюсь, чтобы не выдернуть руку.

Значит, он все таки заметил. Нас с Аланом в машине, и что мы не сидели. Может, заметил, что целовались.

И, может, он прав. Мне сложно стоять, когда напирают все трое, каждый упёрся рогом, и никто не хочет видеть, что я заблудилась в трёх соснах.

Подходим к столу и здороваемся. Собрались почти все. Садимся и улыбаемся. У Насти с Мариной смешные лица.

Обе, не сговариваясь, косятся на Артура, поджали губы.

— Приступим, — потираю ладошки и загребаю в тарелку еды.

Звенят разговоры, тосты, поднимаются бокалы. Когда подают шашлык, кладу себе сразу два кусочка.

Смотрю на Артура. Он не ест, лишь пьёт и, вообще, не участвует в празднике, но всей семьёй засветиться на торжестве у такого почетного человека — это, по словам Олли — делает честь.

Стираю каплю сока с губ большим пальцем, задумавшись, слизываю ее, натыкаюсь на пристальный взгляд Алана и, поперхнувшись, беру вино.

Я снова под лупой, под микроскопом у трёх учёных и их ассистенток.

Всё сидим, в желудке с непривычки бушует ураган. С трудом улыбаюсь и терплю до конца застолья.

В номере врываюсь в туалет и бухаюсь на колени возле унитаза. Содрогаюсь всем тело, внутренности выкручивает, столько жирной пищи сразу, о чем я думала.

Если бы Настя с Мариной видели, как я выплюнула весь ужин. Они бы не сомневались.

Артур собирается на продолжение в бар, я зеваю и забираюсь в постель. Во рту сухо, хочется встать и выпить воды, но тело уже не слушается.

И тут вдруг, сквозь накатывающий сон чувствую, что меня обнимает крепкая мужская рука.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 47

Ладони гуляют по телу, задирают футболку, скользят по животу, крепче прижимают к твердой груди.

Не открывая глаз, нашариваю одеяло, бормочу:

— Я уже сплю.

Его это заявление не останавливает, он запускает руку в мои волосы, пропускает пряди между пальцев, отбрасывает их, целует шею, и я просыпаюсь окончательно.

— Ты уже выпил?

Не могу сообразить, сколько времени я дремала. От него пахнет алкоголем, и его язык оставляет на коже следы спиртного. Лежу в его объятиях и поясницей ощущаю эрекцию.

Значит, выпил. И собирается заняться сексом.

Точно.

— Я спала, давай мы…

Он забирает мою руку себе. Толкает под резинку пижамных брюк. Он без трусов. Пальцами натыкаюсь на горячую головку и, размазав выступившую каплю смазки, вместе с его рукой тянусь к самому корню, к пушку волос. Его ладонь поверх моей, вместе обхватываем у основания толстый член.

Молча лежим. Слушаю его дыхание. Сама дышу чаще. В бедрах разливается тепло.

Громко сглатываю.

Я уже давно ничего не хотела, но последние полтора месяца не принимаю таблетки, и у нас почти не было секса, не считая той ужасной идеи с красным дилдо на море, а вот сейчас, кажется, я самостоятельно возбуждаюсь.

Чувствую.

Затаившись, мизинцем глажу мошонку.

Кожей ловлю его тяжёлый выдох.

Шевелю пальцами под его ладонью, он отпускает, и я, помедлив и решившись, удобнее обхватываю его рукой. Боюсь поторопиться и вспугнуть то, что между нами происходит, что налаживается с таким трудом, ерзаю на постели и плотнее вжимаюсь спиной в его грудь.

— Обними сильнее.

Он приподнимает меня и кладет на свою руку, притискивает к себе до боли в рёбрах, лицом утыкается в шею. Другой рукой гладит живот под футболкой, осторожно движется ниже, пробирается под лосины. Оттягивает резинку трусиков. Пальцы короткими шажками по лобку спускаются к половым губам.

На секунду останавливаются.

Я совсем не дышу.

Указательный медленно погружается в меня.

Он замирает.

Как и я, удивлен, что его уже ждут, и готовы принять без лубрикантов и гелей, ничего искусственного, только я.

Палец погружается глубже, я крепче сжимаю в ладони член. Тяну на себя. Хочу его.

— Может…

Палец исчезает. Он переворачивает меня на живот. Рывком сдирает лосины вместе с бельем. Дёргаю ногами, скатывая одежду где-то у колен и дрожу.

Он держит меня за шею, вдавливая щекой в постель. Зубами цепляет футболку и влажно, с языком, целует поясницу, кусает ягодицу, мну в кулаке простынь и носом зарываюсь в подушку, шепотом прошу побыстрее, и жду.

В полумраке вижу, как он упирается ладонью в кровать рядом с моим плечом, и она слегка прогибается, ощущаю, как он коленом шире раздвигает мои ноги и нависает сверху.

Членом тычется в меня. Уверенно раскрывает, проникает внутрь, неспешно, на пробу, и я глухо стону в подушку, в нетерпении подаюсь бедрами навстречу.

Рыкнув, он сжимает талию, не давая двинуться, и грубым толчком вбивает меня в кровать.

Он во мне до упора. От звонкого шлепка закладывает уши, по всему телу несётся ток, в глазах пляшут искры, я с ломаным стоном требую:

— Давай ещё!

Он выходит на всю длину и врывается снова.

— Ещё так же!

Он заводит мои руки назад и сжимает локти, заставив выгнуться в пояснице. Член с натугой скользит во мне. Медленно наружу, и я затихаю. Тараном внутрь, и я всхлипываю, и зацикленно твержу:

— Ещё-ещё-ещё так сделай.

Он делает, как я прошу, раз за разом, упругими толчками бьётся, и меня встряхивает всем телом, из горла рвутся стоны, хочу навечно остаться в его руках и поджидаю нарастающий оргазм.

— Артур, — шепчу и свожу лопатки, готовлюсь, хочу усилить ощущения и прошу, — сильно схвати, чтобы больно было.

— Кис, если сильнее — я тебе локти выкручу.

Он резко останавливается и отпускает меня, и я от неожиданности плюхаюсь носом в подушку. Пальцами он проводит по спутанным волосам, отбрасывает их со спины и накрывает меня своим телом.

В ушах стучит его хриплый голос и слово, которого не должно было в этой постели быть, как и этого мужчины, как он вошёл, и почему я сразу, спросонья, доверилась объятиям, в мыслях буря.