Теодосия и изумрудная скрижаль - Робин ЛаФевер

– Защитные амулеты никто не забыл надеть?

– Здесь они, мисс, – ответил Уилл и показал мне из-за воротника свой надетый на шею амулет. То же самое сделали Крысеныш и Огонек.

– Отлично, – сказала я. Как приятно иметь дело с мальчишками, которые во всем тебя слушаются! Не то что Генри, который перечит на каждом шагу. – Крысеныш, Огонек, берите мумию за ноги. Мы с Уиллом возьмем ее за плечи.

– Жаль, что у вас нет сейчас того жезла, мисс, – заметил Уилл. – С ним эта штука сама бы по ступенькам поковыляла, верно?

– Верно, – пробормотала я. К сожалению, египетскую магию редко удается применить в домашнем хозяйстве.

– Берем на счет три, – скомандовал Уилл. – Раз, два, три.

Пыхтя и крякая, мы подняли мумию. Она была легче, чем казалась на вид. Почему она была такой легкой, лучше было не думать.

Затем мы начали осторожно подниматься по лестнице, пошатываясь и то и дело спотыкаясь. Я к тому же успевала оглядываться через плечо на статую Анубиса, посматривая, не собирается ли он ожить под влиянием нашего ка. Быть уверенным в чем-либо на сто процентов при таком освещении невозможно, но мне казалось, что шакал все так же неподвижно сидит на своем жертвеннике.

На секунду у меня в голове мелькнула мысль: «Интересно, что Анубис думает о церемонии погребения, которую мы устроили этой ночью? Ведь он – бог мумификации и всего такого прочего…»

Додумать мысль до конца я не успела – Огонек врезался локтем в перила и едва не выронил мумию.

Когда мы выбрались наверх, я шепотом приказала всем остановиться – нужно было убедиться в том, что поблизости нет Флимпа. Сами знаете, такие вещи всегда случаются в самый неподходящий момент.

– Быстрее, мисс, – пробормотал Уилл. – Уж больно неудобно держать эту штуковину.

Убедившись в том, что все тихо, я подала знак, и мы двинулись дальше. Когда мы вошли во временное хранилище, нам навстречу бросился Генри.

– Куда вы пропали? Вас сто лет не было.

– Не сто лет, а всего пять минут, Генри. Кстати, я думала, что ты уже вырос и перестал бояться ночного музея.

– Я не боюсь музея, – ответил брат. – Я боялся, что Флимп вас заметит.

– Не заметил, – успокоила я Генри. Мы подошли к гробу, и я скомандовала: – Кладем. Осторожно.

Мы уложили Тетли в гроб, затем я отступила немного назад и внимательно осмотрела покойника, до последней секунды продолжая ломать голову над выбором, который мне предстояло сейчас сделать. Итак, как же следует хоронить христианина, мумифицированного по древнеегипетскому обычаю? Как его отпевать – по христианскому обряду или по египетскому? Пожалуй, если бы не мут Тетли, присосавшийся, как пиявка, к моему брату, я никогда не рискнула бы приступить к тому, что собираюсь сделать сейчас.

Но если похоронить Тетли в отрыве от его ба, он может навсегда прилепиться к Генри. Пойти на такой риск я не могу. Остается лишь надеяться, что мне удастся ничего не пропустить, не перепутать, и тогда Тетли упокоится в мире вместе со своим духом.

– Хорошо, – сказала я, и голос мой прозвучал торжественно, словно его сделал таким лежащий на моих плечах груз ответственности. – Нам предстоит серьезное дело. Если что-то пойдет не так, бессмертная душа бедного Тетли может оказаться в опасности, – (душа Генри тоже, между прочим). Поэтому слушайте внимательно и делайте все точно так, как я скажу. Сначала помажем покойника священными маслами.

Я подошла к подносу, на котором стояли собранные мной у нас в доме склянки с маслами. В некоторых случаях древние жрецы помазывали своих покойников прямо пальцем, в других случаях делали это специальной деревянной палочкой, вырезанной в форме пальца. Такой палочки у меня не было, но и мазать мумию своим пальцем я категорически не желала, поэтому решила совершить помазание с помощью кисточки, которой смазывает маслом пироги наша кухарка. Мальчишки с серьезными лицами встали передо мной в полукруг, и я начала.

– Я помазываю тебя, Осирис…

– Я думал, его звали Тетли, – сказал Генри.

– Да, – цыкнула я на него. – Но древние египтяне всегда отождествляли покойника с Осирисом, чтобы призвать на помощь силу бога. А теперь тихо.

Я прокашлялась и продолжила:

– Я помазываю тебя, Осирис, этими священными маслами, данными нам Ра, чтобы ты был очищен и благоухал, войдя в Зал Суда.

С этими словами я нанесла на лоб Тетли капельку лавандового масла. Затем обмакнула кулинарную кисточку в кедровое масло и притронулась к груди мумии чуть выше того места, где когда-то было сердце.

– Пусть твое сердце станет чистым и сильным, – дальше я помазала локти и ладони Тетли маслом розовой герани. – Пусть это даст твоим рукам силу сразить орды демонов, преграждающих тебе путь в подземном царстве, – я добавила капельку макассарового масла за уши покойника. – Пусть твои уши слышат, – рыбий жир я приберегла для ног Тетли, пусть он окажется как можно дальше от его носа. Помазав ноги, чтобы они не уставали во время странствий по загробному миру, я вернулась к голове Тетли и еще раз помазала ее – теперь эвкалиптовым маслом.

– Эй, – сказал Сопляк и глубоко вдохнул. – У меня нос очистился, я дышать могу.

– Тсс, – дернул его за рукав Уилл.

– Теперь Осирис получил священные масла, которые благословят путешествие покойного в объятия солнечного бога Ра, – сказала я, откладывая кисточку в сторону и делая глубокий вдох.

– А что дальше? – спросил Крысеныш.

– Вообще-то, – прошептала я, – теперь следует принести в жертву какое-нибудь животное, но я решила пропустить эту часть ритуала.

– Согласен, – сказал Генри.

В этот самый момент справа от меня что-то промелькнуло. Я посмотрела и увидела свою кошку, Исиду, с мертвой мышью во рту. Исида неслышно подошла к гробу и положила мышь на пол у его изголовья.

Я потрясенно смотрела на все это.

– Как вы научили ее этому? – восхищенно спросил Уилл.

– Я ее не учила, она сама.

– А пировать еще не пора? – с надеждой спросил Сопляк.

– Почти, – сказала я, но тут меня перебил новый звук. Он был похож… да, на клацанье когтей по мраморному полу.

Я посмотрела на дверь как раз вовремя, чтобы увидеть входящего к нам во временное хранилище шакала. Он прошел рядом с нами, заставив мальчишек дружно выдохнуть и теснее сбиться возле гроба.

Меня охватил страх. Я взглянула туда, где сидела Исида – заметит ее шакал или нет, и что будет, когда он ее заметит?

Странно, но шакал ни разу даже не посмотрел в сторону кошки, прошел, цокая когтями, к изголовью гроба, сел там на задние лапы и посмотрел на меня так, словно хотел сказать: «Можете продолжать».

Итак, к нам в образе шакала пожаловал Осирис, бог мумификации и владыка мертвых.

Бросив еще один нервный взгляд в сторону шакала, я завершила погребальную церемонию тем, что вынула из своей сумки маленькую железную лопаточку и четыре раза осторожно прикоснулась ее кончиком к глазам и губам Тетли.

– Осирис, я возвращаю тебе твое зрение и речь, чтобы ты смог поразить демонов подземного мира в своем путешествии к богу Ра.

Потом я вынула мешочек с обломками красного халцедона.

Честно говоря, я не очень понимала, какую роль здесь играют красные камни, но решила, что раз они упоминаются в большинстве описаний египетской погребальной церемонии, значит, зачем-то нужны.

– Пусть снизойдет на тебя мощь Ра, пусть силы Осириса ускорят твой путь, пусть соединятся вновь твои ка и ба.

Произнеся эти слова, я прикоснулась мешочком с камнями к груди Тетли, над сердцем. В воздухе что-то блеснуло, а у меня защипало позвоночник.

– Что это было? – спросил Уилл.

– Ты тоже почувствовал?

Он кивнул и нервно оглянулся по сторонам.

В этот миг из груди Тетли вырвался негромкий вздох. Я едва не вскрикнула и отошла от гроба на шаг, не сводя глаз с мумии. Рот Тетли открылся, грудь его поднималась, словно пытаясь вместить в себя как можно больше воздуха. Тонкие туманные струйки – жизненной силы? Мут? – начали подниматься с плеча моего бедного брата, словно пар из закипающего чайника. Генри жалобно пискнул, вытянул руки по швам, выкатил глаза и застыл.

– Так и должно быть? – спросил Крысеныш.

– Не уверена, – призналась я, слыша, как неистово колотится в моей груди сердце.

Поднявшийся с плеча Генри туман собрался в облачко и медленно поплыл по воздуху в сторону Тетли и начал опускаться в гроб.

Только я собралась с облегчением вздохнуть, как туман снова поднялся в воздух и направился назад, к Генри.

В чем дело? Дух Тетли передумал и решил не возвращаться в загробный мир? Быть наездником на Генри ему больше нравится?

Пока я бешено размышляла, что мне делать, за меня все решил шакал. Он низко зарычал, показал свои клыки и поднял шерсть на загривке. Мы все в испуге отпрянули назад.

Шакал двинулся вперед, мут отступал, пытаясь укрыться за спиной моего брата, хотел использовать Генри вместо щита. Шакал невозмутимо обошел Генри справа и, щелкнув челюстями, схватил туманное облачко. Облачко дрогнуло, быстро перелетело к гробу и опустилось в него – шакал, рыча и щелкая челюстями, сопровождал облачко до самого гроба. Затем туман сгустился и ринулся внутрь мумифицированного тела. Еще секунда, и от облачка не осталось и следа.