Останемся врагами (СИ) - Фирсова Мария

Скрестив руки на груди, прижалась спиной к двери, уставившись на Глеба. Он напоминал статую гипсовую в этот момент. Бледный, взгляд потухший, какой-то безжизненный что ли, будто из него разом кто-то вытянул все силы. Я лишь вдох сделала, все-таки заговорив.

- Лавров, есть хоть одна женщина в этом городе, с которой ты не спал?

Его губы дрогнули в улыбке, и мое сердце, кажется, стало биться чаще. Ну вот как на него злиться?! Сложно. Ведь больше всего хотелось обнять его, прижаться к груди Глеба, понимая, что в его руках мой дом. Там безопасно и никакие ветра не смогут завьюжить.

- Аль, каюсь, Жанка моя бывшая, но сегодня она была по делу, а не для того, чтобы залезть ко мне в штаны.

- Неужели, что ж за дела у вас такие, а?! - прорычала я, делая шаг вперед.

Положила ладошки на поверхность стола, чуть подавшись корпусом вперед. Пронзила Лаврова взглядом полным искр и со всей силы постаралась сдержать улыбку. Было в этом мужчине что-то магическое, он притягивал, он включал свет внутри моей души, позволяя ощущать тепло и негу. Может быть, я и раньше это чувствовала, просто не отдавала себе отчет, не могла это описать словами и пропустить через себя, как следует. Глупая была, трусливая девчонка, которая опасалась даже мысли, что Лавров может значить гораздо большее.

Но сердце выбирает за нас – не спрашивает, не советуется. Ему лучше знать, наверное.

- Свадебный организатор она, - развел руками Глеб.

Вся спесь тут же растворилась, спала с моего лица, а внутри все сжалось в болезненном спазме. Свадьба. Черт, а ведь я уже поверила, что Лавров отказался от этой идеи.

Боль, как кислота, выжигала всю душу, пронзала грудь острыми стрелами. Я замолчала, прикусив губу, лишь взгляд опустила в пол, не желая смотреть в его лицо. Боялась, что дам слабину и расплачусь, настолько горько было от мысли, что он все-таки никогда не будет принадлежать мне.

- Эй, ну, ты чего, Аль?! - встав из-за стола, подошел Глеб ко мне.

Коснулся пальцами моего подбородка, заставляя поднять голову. Его лучистый взгляд дарил тепло и ласку, и, казалось, что наше счастье - оно не иллюзия, не фальшь, но реальный мир вторил об обратном. Я не хотела его терять, каждая клеточка во мне сопротивлялась этому. И забиться бы в угол, спрятав лицо в ладонях, но слабость - непозволительная роскошь в настоящее время.

- Ты не передумал?

- Здрасьте, - покачал он головой, - я сказал, что все решил. Не будет свадьбы, Аль, ну это выглядело бы странно. И дело не только в ночи, что мы провели вдвоем. Дело во мне, понимаешь?! В сердце моем другая девушка живет. Несносная, и характер дерьмо, однако, - улыбнулся он, - готов повторить тысячу раз, что люблю тебя.

Заныло сладко сердце, встрепенулось вольной птицей, а слезы повисли на ресницах. На секунду показалось, что кислорода не хватит, но нет, пара вдохов и удалось унять пульс, а руки Глеба так крепко сжимали мои ладони, что нельзя было не поверить в то, что в нашей истории не будет хэппи-энда.

- Кстати, раз ты уже здесь, то, - запнулся он, смахнув испарину со лба, - с утра я получил…

- Конверт с фотографиями?  - нервно хихикнула я, кажется, угадав.

Да, видимо, кому-то невтерпёж, еще бы знать только, кто так сильно переживает за личную жизнь Лаврова. Наверное, я абсолютно не удивлюсь, если выяснится, что за этим стоит бывшая Глеба. Он сам-то, вероятно, слабо знает, кто числился у него в подружках.

- Ты тоже осведомлена? - медленно опустившись на стул, потянул он меня следом.

Я присела на его колени, обвив шею руками. Уткнулась носом в его волосы, вдыхая медленно, и наслаждалась мгновением, дарующим шанс побыть наедине. Глеб крепче обнял меня, позволяя слышать стук его сердца.

- С утра заявилась Дашка и устроила скандал. Кричала, спорила с Танькой, в общем, бабские разборки. Но мне, правда, ее по-человечески очень жаль. Фото ведь с того дома. И почему ты в другом кабинете, вообще?!

- Оползнев меня с утра обрадовал картинками, - хмыкнул Глеб, - есть у него мысль, что кто-то роет под меня, ну и на всякий случай решили поменять место дислокации.

- В смысле?! - удивилась я, явно не ожидая сюрприз подобного рода.

Уже успела сродниться с мыслью, что дело в его женщинах. Но в эту секунду мозг начал отчаянно фильтровать информацию, переворачивая в памяти все, что было мне известно о Лаврове. А там, к сожалению, как оказалось не так уж и много. Дьявол, я ведь почти ничего не знала о его семье, о том, откуда он, о чем мечтал, чем жил это время, ну, кроме того, что соблазнял всех особей женского пола в диапазоне от восемнадцати и до сорока.

- Возможно, это как-то связано с моей семьей, - произнес Лавров, а голос его прозвучало печально, даже нотки тоски послышались. Словно эта тема была для него под запретом. И он через силу выуживал воспоминания о прошлом.

- Я ничего о ней не знаю, Глеб, расскажешь?!

- Аль, никто почти не знает, кроме Оползнева. И ему я буду благодарен, наверное, до конца своих дней. Пожалуй, если бы не Михалыч, то работал бы я каким-нибудь грузчиком на складе.

- Почему? Помнится, когда ты крутил роман с Танькой, то тебе оставалось немного до диплома.

- Да, но и зачислением я обязан хорошим людям, которые рассмотрели во мне человека, а не животное, коим являлся мой родной отец.

- Что? - промолвила, задрожав от его слов.

По спине прокатился липкий пот, стало неуютно, зябко, словно меня резко вытолкнули из помещения на мороз. Я поежилась, прижавшись крепче к Глебу. Ждала, что он скажет, и боялась одновременно. Наверное, меня пугала правда. Чужая правда. Только я вместе с тем понимала, что люблю Глеба и мне совершенно неважно, кем были его родственники, что они оставили после себя - добро или руины. Лавров не обязан был отвечать за чужие промахи, потому что он проживал свою жизнь. Она его и распоряжаться ею он обязан самостоятельно, не позволяя кому-то дергать за ниточки.

Уже в тот момент я поняла, что не отступлюсь, перечеркну все сомнения, но буду рядом и пройду с ним это путь. Плевать на преграды. Главное, что он есть в моей жизни.

- Мой настоящий отец был мерзавцем, - выдохнув, произнес Глеб.

Его слова прозвучали набатом, ударили под дых, заставив скорчиться от боли. Если мне было тяжело это слышать, то я даже не представляла, как непросто было Лаврову все это произносить, как внутри у него все ломалось. Открыть душу другому, выплюнуть наружу всю боль, что носил годами в себе – это тяжело, а для Глеба равнялось попасть в ад.

- Аль, он был преступником, садистом, и… гены пальцем не раздавишь.

- Замолчи, что ты такое говоришь, - вцепившись в его руку, принялась я осыпать лицо Лаврова поцелуями, глотая слезы, что бежали по моим щекам. - Ты не идеальный, но в тебе нет жестокости, и ты не обязан отвечать, что грехи своих родителей, Глеб. Это несправедливо.

- Алин, я понимаю, но и ты пойми, что при желании можно откопать все, что угодно. А уж повернуть расклад в свою пользу и того проще.

- Значит, нечего сидеть, надо шевелиться и искать этого гада, кто решил наступить тебе на пятки. Глеб, скажи мне честно только, есть кто-то, кому это выгодно?

Лавров задумался на мгновение, но за этот миг я успела, кажется, умереть не единожды. Сидела и боялась сделать вдох, только кровь бурлила ядом в венах, подталкивая к действиям.

- Есть. Видимо, настал момент снова встретиться.

Временами я сожалела, что не обладаю даром читать чужие мысли. Что творилось в голове у Лаврова, оставалось лишь догадываться. Он был собран, серьезен и молчалив, я же хмурилась, косо поглядывая на него. У меня в запасе имелись, наверное, тысячи вопросов, но толку не было их задавать – он все равно не ответит. Точнее не так, ответит, но весьма размыто, чем еще больше меня запутает. На данный момент я могла с уверенностью сказать о том, что у Глеба имелся враг, и, кажется, это не муж одной из его бывших. С одной стороны, это радовало, но, с другой…

Любопытство переполняло, но приставать к Лаврову сейчас было совестно. Ему и так несладко, а если учесть, что в скором времени предстоит разговор с Дашей, то вообще все печально. Хотя мне бы тоже быть тише и спокойнее, у самой-то на носу беседа с Оползневым-младшим. А Славка от сестры не сильно отстал. Тоже импульсивный, взрывной и, возможно, надеялась я зря, что все удастся разрешить мирным путем.