Автопортрет - Дмитрий Каралис

Написал рассказик для конкурса в "Смене". Точнее - на память переделал старый, не публиковавшийся. Еще не придумал название. К вечеру надеюсь разойтись и сесть писать про бензин из-под земли для "Невы".

3.05.84. Дежурю в ОТХ.

1-го мая ездили с Ольгой в Зеленогорск.

Посадили укроп, щавель, морковку, салат, редиску.

Ходили на залив. Остатки рыхлого льда у берегов - ослепительно белого на солнце. Шуршит под ногами и позвякивает, если остановиться и прислушаться. Истонченные солнцем льдинки-хрусталики проседают, устраиваясь поудобнее. Слегка пахнет тиной, на которой лежит выдавленный на берег лед. Она чуть парит и начинает пахнуть. Мальчишки, собаки. Максим был в Ленинграде, у деда с бабкой.

Сегодня на свалке Домостроительного комбината наискал арматурные прутья для парника - буду гнуть из них дуги. Хочу сделать три грядки под пленкой. Огурцы, редиска и т.д. В первую очередь - огурцы. В прошлом году уродились отменные.

Шофер просит меня:

- Если позвонит жена, скажи ей, что у меня бегунок храповика разрелаксировался.

- Может, просто сказать, что машина сломалась?

- Нет, она может не поверить. Скажи, что бегунок храповика разрелаксировался. Так убедительнее.

Собираюсь начать третью повесть, но не знаю, за какой сюжет взяться. Есть пяток на выбор, но не созрел, не проникся материалом. Коплю силы и нагнетаю вдохновение.

Чувствую, что немного успокоился, задремал. Это, очевидно, от похвал. Плохо. Результатов особенных нет, а я уже вытянул ноги и уютно расположился в кресле у камина. Надо заставлять себя работать - иначе крах! Скоро 35 лет, самый возраст для прозаика, как уверил Яков Липкович. Хороший писатель! Я читаю его повести и вижу все происходящее. Он сказал, что пишет только тогда, когда сам видит описываемое.

От ученичества - к профессионализму! "Вперед, в классики!", - как говорят у нас в КМЛ.

21-00. Сажусь творить.

Не дали поработать, черти!

"Иста-иста-иста-та!" - орал припевом ко всем песням пьяный шофер Володька Фридрих, внук чеха. Причем орал и выплясывал под окнами нашего вагончика. Что такое "истата", я не смог от него добиться. Он прыгал, потрясал руками, орал, как защемленный, свой припев, а тихий татарин Коля Рахимов сидел на ступеньках вагончика и пел под гитару песню про коварные зеленые глаза. Душевные слова песни и двухчасовая выпивка в кустах рядом с гаражом и привела спокойного семейного Фридриха в восторженное состояние.

Они ввалились в вагончик пьянющие в хлам, мыча и икая, с былинками сухой травы в волосах - спали после восьми бутылок водки. Совсем недавно их бодрые голоса слышались далеко окрест - они обмывали рождение сына одного из молодых водителей.

После ухода компании я нашел под окнами вагончика банку ставриды в масле. Целую. Я поддал ее ногой, полагая, что это пустая жестянка, которую притащили собаки, и она, тяжело переворачиваясь, отлетела в сторону. Ставриду я съел на ужин.

Работа - псу под хвост.

Не мудрено, что после вчерашних заморочек снились пьяные оргии.

Утром Фридрих провел по гаражу еще пьяного виновника вчерашнего торжества - молодого папашу. Тот еле переставлял ноги, и Фридрих затащил его в кабину своего "камаза", спать. Где он его откопал - не знаю. Мне казалось, что все разошлись. Потом Фридрих сидел в вагончике и тяжело дышал: "Все, бросаю курить, Димка. На пятый этаж поднимусь и задыхаюсь".

Обязательно найти и перечитать "Декамерон", Боккаччо!

Что-то инвалидов войны поубавилось на наших улицах и в наших дворах.

Сколько раньше было безногих, безруких, в колясках и на тележках с колесами из подшипников. Уходят победители-старики...

У служебного входа в Пушкинский театр стоят три женщины-артистки в нарядах прошлого века. Юбки колоколами, валанчики, рюшечки, манжетики и прочие красивости. Женщины курят и переругиваюся.

18 мая 1984г.

В мое дежурство 8-го мая в гараже случилась драка - на меня полез по наущению одного обиженного водителя его дружок - новый начальник колонны с другой площадки. Здоровый, черт. Сначала он без предупреждения двинул мне по физиономии и сбил с ног. Я крикнул шоферам, чтобы не вмешивались. Потом мы дрались с ним еще минут десять. Мне удалось бросить эту тушу через себя - с моим опрокидыванием на спину. Водители радостно взвыли. Синяк у меня не проходил неделю. Разбил колено.

В следующее дежурство он пришел извиняться. Принес литр водки. Сказал, что ничего толком не помнит: кто-то попросил дать мне в ухо. Он и дал. Я с удовлетворением оглядел его переливчатую физиономию, заплывший глаз, ссадины на лбу - и простил. Сказал, что рапорт не писал. От водки отказался.

Ольга сказала, что простил зря. "Он полез на тебя при исполнении тобой должностных обязанностей!" Много женщины понимают...

Вчера состоялся рекорд жары в Ленинграде: +30,4 градуса по Цельсию. Сегодня +25.

Печатаю рассказ про Белова. Идет медленно -слабость накатилась после ангины. Сегодня полдня спал. Мокрый, вялый.

Аркаша Спичка дал мне "Театральный роман" Булгакова, сборник молодой эстонской прозы и три книги Виктора Шкловского (повесть о прозе и "Энергия заблуждения", повесть о сюжете). Все весьма интересно. Шкловского читаю почти по слогам. Пишет привлекательно, но часто повторяется - полагаю, сознательно. И есть малопонятные места. Старик отвлекается. Ему сейчас 90 лет. Знал Толстого, Чехова, Горького, Шаляпина и др.

20 мая 1984. Зеленогорск.

Ольга, Максимка и я. Работали в огороде. Максим разговаривал с червяком:

- Здравствуй, червячок!

Мы с Ольгой отвечали кукольными задавленными голосами:

- Здравствуй, Максимка. Я - червячок... - И т.д.

Максим говорил нам восторженно: "Слышали? Он мне ответил!" И неясно было - верит ли он в ответ червяка или поддерживает игру. Как пишут ученые в своих трактатах, есть неосознанная детская ложь. Самая безобидная из всех сортов лжи. Это я в Публичной библиотеке вычитал, когда материал к "Шуту" искал.

Потом Ольга предложила Максиму покатать червяка на качелях.

- Нет, - сказал Максим. - У него голова закружится. Лучше я его на дощечке поношу, пусть погуляет.

Эпизод: На подоконнике лежала открытая коробка спичек. Злоумышленник с помощью лупы поджег ее с улицы. Загорелись шторы, случился пожар.

23 мая 1984. Деж. в ОТХ.

По Шкловскому, Лев Толстой был тщеславен, обидчив, раздражителен, мелочен, завистлив и т.п. (Почти как я иногда.)

На Кавказ он поехал, не зная, что ему дальше в жизни делать. Он промотал все деньги, влез в долги и по настоянию старшего брата, служившего там, отправился, чтобы привести в порядок мысли и гардероб.

У него не было с собой документов, подтверждающих графский титул, и он страдал из-за этого. Начал службу чуть ли не солдатом, в одном полку с братом. Мучался, что тамошняя знать не признает его.

А что? Сильный толчок к писательству! Где-то Толстой писал: все, что люди ни делают, они делают из тщеславия. Если мне в себе покопаться, то и тщеславие обнаружится, как побудительный мотив. Хотя бы в желании самоутвердиться. Хочется быть одним на десять тысяч ленинградского населения.

К рассказу "Этажи". "Но странными оказались те этажи. Каждый этаж пахнул своим временем. Детство, юность, женитьба, рождение дочки, первая большая звездочка на погонах. Эвакуация за Урал вспомнилась, измена жене на юге, мордобой в Прибалтике на семинаре по обмену опытом, в котором (мордобое) он принимал участие". Такие временные срезы!

Ч. Диккенс и Л.Н. Толстой по разному описали Севастопольскую войну. Диккенс был в то время журналистом. Толстой находился в действующей армии.

Диккенс писал с уважением к медведю, так он называл Россию. Англию он называл быком.

Медведь не пустил быка дальше побережья.

29 мая 1984г. Зеленогорск.

Несколько дней назад, когда я в Зеленогорске поздно вечером печатал рассказ про Белова и Людочку, в дом позвонили. Залаял Степка.

Зажег свет. На крыльце стоял озябший мальчик лет десяти в джинсах и футболке. Он попросил дать ему свитер для рыбалки, а взамен предложил оставить свой ключ. Он показал его на ладони. Они с отцом приехали на рыбалку в Молодежное, а мать забыла положить в рюкзак свитер. Через десять минут - автобус.

Я дал ему свою теплую байковую рубаху и нашел старую куртку племянников, как раз на него. Ключ не взял.

- Я вам завтра на крючок повешу, на крыльце, - обещал пацан. - И рыбки принесу.

- Иди, иди, рыбак, - поторопил я. - На автобус опоздаешь.

Он побежал к остановке. Довольно словоохотливый паренек.

Я представил Максимку на его месте. Они и внешне немного схожи.

А когда он ушел, стал думать дурное: не сбежал ли он из дома или еще чего-нибудь...

Пока я искал одежду, он спрашивал, как меня зовут, с кем я здесь живу и где остальные.

Куртку и рубаху пацан не вернул. Рыбки не принес. Может, обманывал с самого начала. А может, что-то помешало, что-то случилось. В любом случае, мне его жалко.