i d22eb7fa14baa6c4 - Unknown

Я встаю на цыпочки и притягиваю Графа к себе, цепляясь за его шею руками. Он с

силой обнимает меня, прижимая к своей сильной груди.

− Ты не угадала, храбрая моя девочка. Я боюсь не этого. Единственное, что я боюсь —

это потерять тебя раз и навсегда. Ты и то чудо, что растет в тебе — все, что мне нужно. И

поверь, я сделаю для вас все.

− Я люблю тебя.

− Серьезно? - отстраняется он от меня, не веря себе и мне.

− Серьезно. Люблю. Всем сердцем! - приникаю я к Графу в поцелуе. Он нелепый и

страстный. Такое странное сочетание. Граф тоже замечает этот нелепый порыв, но с

готовностью направляет меня на верный путь, показывая как надо. Я просто растворяюсь

в нем.

− Идешь со мной?

− Иду!

− Сможешь мне доверится?

− Все что угодно.

− Вместе?

− Навсегда! - вкладываю я в его руку свою и чувствую как он сжимает ее. Граф целует

ее и мы нагоняем Дока, который ждет нас чуть поодаль.

Мы встаем в очередь на выход. Тоннель огорожен: по обе стороны пешеходная

сторона для простых людей — рабочих и торговцев, а середина — для авто элиты, что не

ходит на такие расстояния.

− Не волнуйся и не показывай им своего волнения, - сжимает мою руку в поддержке

Граф. Я киваю и стараюсь привести свое дыхание в порядок. - Не волнуйся! - злится он на

меня.

Но я не волнуюсь, раз рядом он. Это другое...

И Граф понимает.

Он останавливает Дока. Тот понимает по его взгляду, что он хочет спросить у него.

− Да, - кивает Док. - температура увеличилась. Нужно оборудование и штамп,

который я могу сделать лишь в условиях лаборатории.

− Черт! - ругается Граф. Я пытаюсь его успокоить, но он отворачивается от меня. В

его глазах боль.

− Не нужно...

− Не нужно? Я убиваю тебя! И ты спокойна?! Почему вы мне сразу не сказали?!

− Мы же скоро будем в четвертом районе, а там сможем добраться до ваших. Не

беспокойся, Док мне поможет.

Док не уверен, но кивает мне в такт. Я улыбаюсь ему — я благодарна ему.

− Моя вина!

Ну хватит! Все. Мы скоро подойдем к контрольно-пропускному пункту.

Я со всей силы, что могу вложить в свою руку, хлестко ударяю Графа по лицу.

− Или ты берешь себя в руки и спасаешь меня, или я сейчас же ухожу к семье и будь

что будет! Приди в себя, Граф! - обхватываю я его руками. Он несмело смотрит на меня.

Все еще винит себя. - Ты — единственный, кто есть у нас с ним, - кладу я его руку на

живот. - и если ты сейчас падешь духом, то лучше сразу убей меня. Я не выживу без тебя!

Графа ужасает мой монолог. Он обнимает меня и со всей силы целует, даря всю

страсть. Я отвечаю ему.

− Ты — мое все! Не смей говорить так! Я все сделаю для тебя! Прости меня, я просто

очень боюсь тебя потерять.

− Не бойся, - качаю я головой. - и даже после жизни я буду с тобой. Всегда!

Граф молча прижимает меня к себе и мы приближаемся к контрольной точки.

Пока все идет спокойно...

***

− По десять человек в час! Слышали?! Если будете напирать, то сегодня никто не

пройдет! - кричат военные. Они с хмурыми лицами, хорошим зрением и удивительной

меткостью. Все это знают. Это класс — над классами. Военные. Те, кто стоит на страже.

Они полностью обеспечены, как и их семьи. Они живут там, где они хотят. Им

выделяют дом. Комната — один человек. Олли всегда мечтал с детства стать военным.

Мама не дала. Она не хотела его потерять. Большинство этих людей, что подписываются

на такую работу — отправляют на стену — Громаду.

Но есть и такие, как те, что сейчас стоят перед нами и разглядывают во все глаза. Мне

становится неуютно под их взором. Я в панике сжимаю руку Графа. Док стоит впереди

нас, закрывая меня.

Один из военных подходит к нам:

− Куда?

− В четвертый, - таким же бесцветным тоном голоса отвечает ему Док. Граф кивает и

выдавливает из себя что-то наподобие улыбки.

− Причина?

− Товары. Все распродали и хозяин послал нас за новыми.

Военный молча осматривает нас. Его взгляд задерживает на мне. Граф напряжен. Его

глаза сужаются. Он готов к атаке, если что-то пойдет не так. Я знаю это и он знает это.

Док тоже в курсе, он тут же решает спасти ситуацию:

− Это моя сестра и его жена, - кивает он на нас с Графом. - Она боится оставаться без

нас. −Почему? - военный, кажется, удивлен.

Док прекрасный актер. Он подмигивает и шепотом, заставляя наклонится парня, произносит:

− Боится этих отморозков. До жути! Хладные...

Военный выпрямляется и кивает головой. Для него это лучшее объяснение.

− Ясно. Ладно, проходите, - махает он своему напарнику, приказывая нас пропустить.

- Когда обратно?

− Через пару дней, - отзывается Док. Я ему благодарна. От волнения мое горло

пересыхает и сейчас я могу выдавать лишь что-то похожее на хрип или сипение. А вот с

Графом труднее... на его шее вздуваются вены. Он злится, что не может просто убить тех, кто мешает ему, на его взгляд, увести меня отсюда подальше.

Военный молчит. Мы втроем застываем в ожидании.

− Проходите!

Мы проходим мимо пропускного пункта, спускаясь вниз в туннель.

Мои ноги трясутся от страха. Живот сводит судорогой; мне приходится согнуться.

Пытаюсь не показывать этого Графу. Он слишком взвинчен. Док видит гримасу боли на

моем лице. Он порывается сказать об этом своему другу. Я отрицательно мотаю головой

— не надо. Док поджимает губы — он не одобряет моего решения. Но молчит. Я

улыбаюсь ему.

Шаг, еще один... мы уже далеко внизу от военных. Лишь небольшой кружок света

говорит о том, что там наверху остаются те, кто еще хочет попасть сюда.

Спускаюсь вслед за Графом с последней ступеньки. Рядом с нами через перегородку, что не больше метра от земли, проносится по покатой дороги вниз машины элиты. Они

ездят без пропусков и их никто не может остановить. На другой же стороне, что так же

огорожена от середины, так же идет поток людей, но только в противоположную сторону.

Туда. Наверх.

Стараюсь не смотреть на них.

Граф прижимает меня к себе, укрывая от всех опасностей. Док так и идет впереди нас.

− Через два часа мы будем у пункта в четвертый район.

Док с сомнением косится на меня.

− Ну что, Док? Я справлюсь. Со мной все хорошо. Правда! - уже говорю я Графу, что

теперь тоже с сомнением смотрит на меня сверху вниз. Он не верит мне. - Док, скажи же

ему!

Док не может этого сказать.

− Док?! - требую я от него.

− Ну что еще, Вивиан? Нормально. Пока с тобой еще все нормально, но нам надо

попасть в лабораторию как можно быстрее.

− Что ты этим хочешь сказать, Док? - встревает Граф.

− Граф, я лишь хочу сказать...

− Что?

− То, что чем дольше штамп не попадает в кровь Вивиан, тем больше будет

сопротивление ее организма ему. Когда я впервые вколол ей его, то организм тут же начал

вырабатывать антитела. И самое страшное для нас то, что, - Док молчит, подбирая нужные

слова.

− Что же там такое страшное? Говори, чертов ты гений! - останавливает Граф друга, хватая того за рукав рубашки. Доку приходится остановиться. Я таю дыхание, боясь

услышать то, что собирается сказать нам Док.

− То, что и сейчас организм вырабатывает эти антитела. Думаю, именно, поэтому у

Вивиан поднялась так скоро температура. И с каждой минутой эти антитела становятся

все сильнее и сильнее. Я не уверен сработает ли штамп вновь.

− Что?! - берет за грудки его Граф. - Скажи, что ты шутишь! Я из тебя всю душу выну!

− Делай, что знаешь, но я лишь говорю то, что есть. И все.

Слезы... они не прошенные гости, но все-таки приходят ко мне.

− Вивиан, не плачь. Не надо, - смотрит на меня Док. Граф тут же забывает про него и

подходит ко мне.

− Что ты, девочка?! Не бойся, все будет хорошо.

− Уверен?

− Да.

− Я боюсь... боюсь не за себя, а за ребенка. Он может не успеть... я могу не успеть

дать ему жизнь.

Лицо Графа искажается болью. Он тут же закрывает мне рот своей огромной

ладонью, не давая произнести больше и слова.

− Не говори так. Не надо. Пожалей меня, Виви.

Я захожусь в рыданиях. Теперь Граф молча меня успокаивает, гладя по голове.

− Нам надо идти, пока за нами не пустили погоню.

− Верно. Нужно идти. Вивиан, - наклоняется ко мне Граф.

− Со мной все хорошо, пока ты рядом, - провожу я рукой по лицу своего любимого, обводя пальцами его татуировку, ощущая его нежность и теплоту, которая принадлежит

только мне.

Граф прикрывает глаза на минуту, наслаждаясь нашей близостью.

С трудом сбросив с себя оцепенение, он отстраняется и берет вновь мою руку в свою.

− Надо спешить!

Док теперь оказывается позади нас. Впереди долгая дорога. Нас все время норовит

снести поток ветра, что гонят нескончаемые машины с разных сторон туннеля.

***

Я иду из последних сил. С меня катится пот градом, а рука, которую так и не

выпускает из своей Граф, уже липкая и скользкая — выскакивает из захвата.