Три удара колокола - Павел Кошовец

Наёмник говорил спокойно, пристально вглядываясь в круглые глаза маркиза, в которых плескалось непонимание - тот никак не мог осознать тот факт, что фрукты, однажды попавшиеся на его пути на роль мальчиков для битья никак не подходят. Тут скорее самому нужно держать конечности подальше от их голодных ртов - откусят палец по локоть или ступню по колено, прожуют не поморщившись, словно свиную шкуру и сплюнут щетину, прокомментировав вкусовые качества хрустящих косточек и тягучих сухожилий загнанным в собственную задницу драконом.

- А может у нас с младшей принцессой, - Ройчи, заломив правую бровь, чуть склонился к дворянину, доверительно тихо проговорил, - в процессе её освобождения создались определённые... э, дружеские отношения? - замер, глядя как бы снизу вверх своими серо-зелёными, широко раскрытыми глазами, сейчас больше напоминающими тихую болотную гладь, так и манящую неосторожного прохожего погрузиться в неё с головой...

Маркиз непроизвольно отшатнулся, схватился за рукоять меча, как и все вокруг - обратил внимание наёмник - ища поддержку в оружии, осознал своё рефлекторное движение, его нелепость и беспомощность, скрипнул зубами, вдруг побледневшее лицо некрасиво исказили злость и гнев, он набрал в рот воздух, желая разразится словесным потоком, в котором мог хотя бы отчасти выплеснуть обуревающие его чувства.

Ройчи спокойно ждал, дабы закономерно ответить очередной оплеухой, не важно, словесной или не только - что поделать, псевдо благородство, гордыня и спесь выбиваются таким образом - как и пыль из ковра.

Ему действительно было жалко этого молодого человека, симпатичного ему, которого воспитатели не научили в детстве, что главным достоинством человека является скромность и берегли светлейшую задницу от внешних воздействий. Человек, имеющий личный ночной горшок с инкрустациями и сменными в случае пачкания рюшечками, резко отличается от "ходящего" в общую яму и вместе с запахом проникающегося общностью человечества (при этом кратковременно можно ощутить себя венцом творения, находясь на вершине импровизированной пирамиды) - очень уж велика вероятность почувствовать себя особенным, не состоящим из мяса и костей, как разная говядина, не с кашей вместо мозгов, а эфирными благовониями. Понятное дело, что такое происходит не повсеместно, и есть дети, назовём их "естествоиспытатели", которые, не взирая на чрезмерную родительскую опеку, умудряются сунуть любопытный носик в тот же ночной горшочек, который быстрые слуги, накрученные хозяевами, переживающими за обоняние, зрение и осязание чад, не успели унести. Вот из таких могут вырасти полноценные люди, заполненные правильной жидкостью под названием кровь от мизинца правой ноги до торчащей выше всех волосины, а не существами с переизбытком мочи в мешочках для яиц и пространстве между ушей.

Ройчи ждал, не прошло и удара сердца, но пальцы левой руки, костяшки именно которой зачесались и раньше правой затребовали у хозяина поискать достойную для удовлетворения поверхность - холёная физиономия благородного подходила для этого идеально. Жаль только, хозяин не намерен был целиться в район усиков или чуть выше - сломанный нос или раскрошенные зубы в ошмётках окровавленной десны несут самую эффективную воспитательную нагрузку. Ничего, багровый глаз и сине-фиолетовый синяк тоже изрядно убавляют апломб и самомнение.

Наёмник ждал, но не дождался - незаметно приблизившаяся Лидия положила руку возбуждённому подданному на плечо и тихо, но внушительно бросила:

- Маркиз Фиори РоПеруши, ваша будущая королева требует вашего внимания.

Бедный дворянин шумно выдохнул так и не выстрелившими словами и повернулся к совей госпоже, глянул в её пронзительные, следящие внимательно за каждым его движением глаза, смутился, склонил голову, не покорно, а принимая положение вещей.

- Ваше Высочество, - голос прозвучал глухо, он так и замер со склонённой головой, ожидая продолжения.

Ройчи, с интересом наблюдая за этой сценой, представлял, какой коктейль чувств бродит в душе маркиза: досада, злость, обида, недоумение. Но особенно - опасение: как отреагирует Лидия на его действия, ибо...ибо никаких положительных моментов в своём, как он чётко обозначил, позоре, не видел.

- Благодарю вас, маркиз, за то, что вступились за честь моей сестры, - громко и внятно, будто глашатай, зачитывающий королевский указ, произнесла принцесса крови.

РоПеруши резко поднял голову В его взгляде было неверие (всё-таки он готовился к отповеди) и... благодарность - выслушать порицание от наследной принцессы на глазах... у многих, было бы... очень неприятно.

А Ройчи с уважением посмотрел на Лидию, и тут наконец увидел её такую, какой рисовали подданные королевства, которых он имел возможность слышать: величественную, великолепную, думающую, просчитывающую свои шаги и... чрезвычайно привлекательную (всё это несмотря на потрёпанный вид!). Он даже не расстроился, что не пришлось более тесно пообщаться с аристократом - всё-таки он не столь кровожаден, как о нём думают. Был бы на его месте Худук, тот бы не поленился воспользоваться случаем пустить кровь. Но ведь гоблин - тёмный, ему положено это делать, иначе они перестанут оправдывать высокое звание своего цвета. А он - человек, по определению находящийся по средине между светлыми и тёмными, то бишь, проще говоря, он волен выбирать линию поведения по желанию или обстоятельствам: бить, прощать или убегать. С человека, существа молодой расы вообще взятки гладки - ну что спрашивать с несмышлёныша? Он мысленно хмыкнул, но на лице не дрогнул ни мускул - нельзя спугнуть происходящее или не дай Единый раньше времени привлечь внимание.

- Спасибо, Ваше Высочество, - маркиз вновь склонился в поклоне; в уголках его словно бы заледеневших в напряжении губ наметился росток облегчённой улыбки; с таким настроением легко идут с обнажённой головой и твёрдым сердцем в пасть дракону в полной уверенности, что его дело - правое.

- Да, Фиори, что вы, - алые губки смягчились; две чуть припухшие полоски, созданные для поцелуев, зашевелились, растягиваясь и собираясь в гармошку, участвуя в созидании слов, не имеющих к приятному, раннее заявленному занятию никакого отношения. - Ваша семья всегда была предана нам, - под совершенно серьёзными глазами возникла обаятельнейшая улыбка. - Мы ведь почти родственники.

Ройчи вспомнил, что говорилось как-то: дом РоПеруши - один из претендентов на агробарский трон в случае гипотетического полного выбывания РоБерушей. И, как это ни сомнительно звучит с высоты знания действий самого маркиза, с точки зрения наследной принцессы, фигура того - довольно-таки подозрительна. Просто Фиори в силу своей молодости, бесхитростности, что ли, роли хорошо знакомого, совершенно открытого, как родниковая вода, друга детства, никак не тянет на роль злодея и заговорщика.