Две женщины и мужчина - Кей Хупер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кейн осознал, что машинально продолжает разглаживать пластырь, придерживающий повязку, и заставил себя отпустить руку Фейт.
— Очевидно, потрясение скажется позже. Что вы предпочитаете, дабы избежать его, — виски или горячий чай?
— Чай, пожалуйста.
Когда через несколько минут прибыл Гай Ричардсон, Фейт отвечала на его вопросы без всякого волнения. Хотя она могла сообщить ему очень немного.
— Сначала я увидела треснувшее зеркало, и мне это показалось странным. Потом у меня внезапно заболела рука, я коснулась пальцами раны и испачкалась в крови. Но даже тогда я не сразу поняла, что в меня стреляли. Ведь я не слышала выстрела.
— Гроза была в самом разгаре, — сказал Кейн. — Гром и ливень так шумели, что мы не могли слышать звук выстрела или пули, разбившей оконное стекло и попавшей в зеркало.
Ричардсон подошел к зеркалу и обследовал дырку.
— Пуля прошла насквозь и угодила в стену.
Сняв зеркало, он вынул перочинный нож, поковырял им в штукатурке и вскоре извлек деформированную пулю.
Даже на расстоянии Кейн смог прочесть мысли Ричардсона по его лицу.
— По-видимому, баллистическая экспертиза отпадает? Нет шансов идентифицировать оружие?
— Я не могу даже определить калибр и сомневаюсь, что это сумеют сделать в лаборатории.
Измерив на глаз расстояние до окна, Ричардсон направился к нему. На стекле, как и на зеркале, виднелась дырочка, окруженная паутинкой трещин.
— Сейчас слишком темно, — сказал он. — Завтра я вернусь, проверю траекторию и попытаюсь установить, где находился стрелявший. Но если он стоял более чем в нескольких футах, то не мог рассчитывать попасть в цель при такой погоде.
— Здесь нет пожарной лестницы, а моя квартира на пятом этаже, — сказал Кейн. — Если стрелявший не стоял на балконе — что возможно, хотя и маловероятно, — то он не мог находиться ближе чем в одной из квартир с другой стороны двора. А до этого здания добрая сотня футов.
Ричардсон определил расстояние между дыркой в окне и полом, затем сравнил его с расстоянием от пола до отверстия в стене.
— Ну, он, безусловно, не стрелял вверх с уровня пола или вниз откуда-то с высоты. В квартирах дома напротив есть балконы?
— Да.
— Тогда нам нужно скорее всего искать пустующую квартиру. Держу пари, что мы найдем соответствующую траектории выстрела. Кто-то сидел там и наблюдал, а когда увидел у окна мисс Паркер…
— Но я стояла там не меньше двух минут, — запротестовала Фейт, — а в меня выстрелили, только когда я отошла.
— Значит, он, по-видимому, хотел вас напугать и задел только по счастливой случайности.
— Ничего себе, счастливая случайность!
— Это просто оборот речи, — улыбнулся Ричардсон. Он посмотрел на Кейна. — Вы оба делали сегодня что-нибудь такое, что могло бы привлечь чье-то внимание?
— Кто его знает. Мы разговаривали с разными людьми…
— Иными словами, ездили по всей Атланте и шарили по углам.
— Я клянусь, что за нами никто не следил. И, насколько я могу судить, ни один из тех, с кем мы сегодня говорили, не реагировал как-то необычно на наши вопросы.
Кейн сообщил детективу об их предположениях и выводах, а также о том, что узнал Бишоп насчет расследования убийств в Сиэтле.
Ричардсон вздохнул:
— Ну, кто-то достаточно сильно встревожился вашими действиями, чтобы вас предупредить. Может, вам обоим стоит убраться из Атланты, пока я во всем не разберусь? — предложил он.
— Ты знаешь, что я не могу этого сделать. Зато могу нанять пару охранников, чтобы они следили за квартирой. А завтра первым делом установлю на окнах жалюзи.
— Поставьте одного из охранников в гараж присматривать за машиной, — посоветовал Ричардсон. — Не мешало бы нанять еще одного, который ходил бы за тобой повсюду и следил, чтобы больше никто этого не делал.
Кейн поморщился, но согласно кивнул.
— Когда вернулся Бишоп?
— Он не вернулся и не знает, когда сможет приехать. Возникли какие-то осложнения с делом, которым он занимается.
— Попроси его позвонить мне и сообщить всю информацию, которую ему удалось добыть. — Ричардсон внимательно посмотрел на друга. — Судя по этому выстрелу и двум обыскам квартиры мисс Паркер, вокруг вас происходит нечто весьма серьезное. Кончится тем, что вас убьют.
— Постараемся этого избежать, — сухо отозвался Кейн.
Ричардсон положил расплющенную пулю в пластиковый пакет для улик.
— Я потихоньку подам рапорт об этом инциденте, но это в последний раз, Кейн. Если произойдет что-нибудь еще, я не смогу держать это за пазухой.
— Понятно.
Кейн проводил детектива к двери. Когда он вернулся, Фейт заметила:
— У вас хороший друг.
— Да, и даже не один, — согласился Кейн, внимательно глядя на нее. — Знаю, что это глупый вопрос, но все-таки задам его. С вами все в порядке?
Свернувшаяся калачиком на диване, Фейт выглядела совсем маленькой и хрупкой, а ее лицо казалось неестественно бледным при электрическом освещении.
— В полном порядке.
Кейн снова посмотрел в большие зеленые глаза и увидел в них страх и боль, которые она старалась скрыть.
— Я знаю, что мне следует пожелать вам доброй ночи и лечь спать, — продолжала Фейт, — но… мне что-то не хочется. — Она плотнее закуталась в одеяло, устремив неподвижный взгляд на огонь в камине. — Я не хочу оставаться одна.
— Вы не одна, Фейт, — сказал Кейн, думая о том аду, в котором она пребывает, лишившись памяти. — Я никуда не ухожу.
— Спасибо.
— Но моя уверенность, что здесь, со мной, вам будет безопаснее, очевидно, была чрезмерной. Я очень сожалею. Мне следовало с самого начала принять меры предосторожности…
— У вас было достаточно других забот.
— Это не оправдание. Я взял на себя ответственность за вашу безопасность и должен был ее гарантировать. Но завтра я приму меры, о которых говорил Ричардсон, — превращу свою квартиру в неприступную крепость и обеспечу нам охрану, когда мы будем выходить из дому. Обещаю, что вы будете в безопасности.
Фейт кивнула.
— Если бы только я могла вспомнить, — вздохнула она. — Тогда бы мы знали, кто они и что им нужно. Возможно, даже знали бы, где Дайна.
— Вы же не можете заставить вашу память вернуться.
— Я вышла из комы уже почти месяц назад и должна была хоть что-то вспомнить. Мои так называемые сны нельзя назвать воспоминаниями — я просто внезапно вижу, что происходило в тот или иной период времени. А что я знаю о себе? Только то, что играю на рояле и боюсь грозы. — Она вздрогнула. — Мою мать и сестру зверски убили, а я этого не помню и не испытываю по этому поводу никаких чувств. Я была замужем за человеком, который оскорблял и бил меня, но завтра я могу пройти мимо него на улице и не узнать его. Какой у меня любимый цвет? Какое любимое блюдо? Люблю ли я книги, животных, цветы? Любила ли я Тони Эллиса, прежде чем он стал бить меня?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});