Последняя точка(Удивительные свидетельства монахов и иных лиц, живыми проходивших мытарства) - Серикова Валентина

— Убийца! Отдайте его нам!

— Наш, наш, он наш! — с кровавой пеной на своих звериных мордах ревело сборище сатанинское. Они крутились вокруг, прыгали и порывались выхватить меня из ангельских рук. Князь на престоле бесновался больше всех. Он ревел, словно умирающий в агонии минотавр. Я пришел в неописуемый ужас. Вспомнив о молитве, я принялся молиться и креститься. Это взбесило бесов еще больше.

— Что, решил покаяться! Слишком поздно для тебя! Ты погиб, слышишь, ты навеки наш!

Но когда они узнали, что мне еще предстоит вернуться и все исправить, то взревели, словно брошенные на раскаленную сковороду. Я все еще находился в панике, когда мы удалялись от неистовых бестий, но в то же время радовался, что сподобился избежать их мести. Хотя, это опять было авансом.

Вскоре я услышал гул, который говорил о приближении к пятнадцатому мытарству, на котором разбирались грехи волхвования и прочего чародейства. Мерзкие существа со множеством конечностей и хвостов, с маленькими черными глазками, чешуйчатые и мохнатые — они производили жуткий свист и шипение. Завидев меня, они побежали к нам, извиваясь, словно аспиды, обступили со всех сторон и стали нападать с обвинениями. Хотя я и не занимался колдовством, но сколько же всего мне было вменено в вину. Эти звери вспомнили все случаи, когда я обращался к кому-то за гаданием, когда слушал и верил басням астрологов, изучал хиромантию, баловался йогой и гипнозом, пытался толковать сновидения, медитировал, играл в азартные игры. Они назвали по именам тех, с кем в течении своей жизни я играл в карты или кого соблазнил поиграть. Они обвинили меня в суевериях, которым я часто раболепствовал, живя в теле. В один момент перед нами вдруг пробежала черная кошка с маленькими рожками. Она смотрела на меня и злобно хихикала. Внезапно вперед выползло такое уродливое существо, что будь я на земле, меня бы тотчас стошнило.

— Ты помнишь этот день?

Перед своими глазами я увидел группу мальчиков и девочек, которые, сидя в темноте, что-то делали. Они произносили какие-то слова и держали в руках кусок материи или веревки. И вдруг среди них я узнал себя, еще совсем юного, и вспомнил, как в тот день мы пытались вызывать гномов или какую-то другую нечисть.

— Ты думаешь, у вас ничего не получилось? Нет, получилось — я услышал вас, пришел к вам и надолго поселился в том доме!

Я совсем забыл про этот случай. Кто бы мог подумать, что это детское баловство на самом деле оказалось черным магическим ритуалом, вызвавшим демона из мрака! Меня спасло только предстательство Ангелов и чьи-то молитвы. Я чувствовал, что кто-то помогает мне, невидимо укрепляет меня. Может быть, это мама, а может быть, Матерь Божия вспомнила о том, кто на земле так часто забывал о Ней.

Наконец этот адский террариум остался позади.

— Какая мерзость, — сказал я, — как же они уродливы!

— Грех обезображивает все, с чем сталкивается, — ответил мне Ангел. — Ты бы поверил мне, если бы я сказал, что раньше они были также прекрасны, как и другие Ангелы Божии? Но все изменилось с приходом греха. И на земле ты можешь видеть в людях эту перемену. Все написано на лице человека. Грешники имеют мрачные лица, их присутствие невыносимо, отверзая свои уста, они повсюду сеют грех и смерть. У праведников же и лица прекрасны, и очи светлы. Они несут с собой мир и свет. Будь миротворцем, и Господь будет с тобой.

После приятной беседы с Ангелами мне так не хотелось снова погружаться в новый кошмар, но впереди оставалось еще пять мытарств, избежать которых было невозможно. И вот вновь повеяло жутким страхом. Впереди было мытарство блуда и любодеяния. При этой новости я весь сжался в комок и только твердил: «Господи, помилуй меня, пожалуйста, помилуй!» Неслучайно говорят, что представители этих мытарств хвалятся, что более других бесов пополняют человеческими душами адскую бездну. И оно не удивительно.

Инстинкт продолжения рода естественен для нас и взял верх над человечеством еще на заре его существования. К тому же сейчас вся медиаиндустрия работает больше всего как раз на демонов блуда. А потому так плохи дела нашего брата на этом фронте. Развернув свои рукописи, демоны блуда с горделивым и самоуверенным видом начали мою новую пытку. Было видно, что они вполне уверены в себе, и уже скоро я понял почему.

— Он виновен во многих грехах! Как вы сможете его оправдать?

— Ты помнишь их? Ты согрешил с обеими. А с этой ты грешил прямо в присутствии ее годовалого ребенка. Что скажешь на это?

— Ты помнишь этот вечер — что вы делали здесь? А эти пляски вспоминаешь? Здесь ты прикасался к этой и к этой, обнимал их и целовал.

— Помнишь эту поездку — ты смотрел на эту женщину, потом на эту, ты раздевал их глазами, грешил с ними в твоем сердце. Не про это ли написано в ваших книгах?!

— Помнишь эти заигрывания и бесстыдство?

— Ты целый час мечтал о блуде, а потом осквернился во сне.

— Помнишь эту девочку — ты хотел испортить ее, строил планы.

— Ты вел себя бесстыдно и должен ответить за это! Пусть отвечает!

Ангелы сказали, что все те грехи, которые они назвали, уже исповеданы мной.

— Как же, исповеданы! До сего дня он продолжал грешить, а в церкви не был уже целый месяц! Да и в храме думал о блуде.

— Он и сейчас не прочь вспомнить былое, не так ли?

При этом один демон преобразился в красивую обнаженную женщину и, соблазнительно виляя бедрами, прошел передо мной.

— Иди к нам, красавчик.

— Довольно! — провозгласил один Ангел. — Вы не имеете власти над ним!

Демон тотчас сбросил свою человеческую личину и проревел:

— Имеем! А кто, может, вы имеете! Остались еще многие и тяжкие его грехи, что вы скажете о них?!

— Отдавайте его нам и не говорите нам, что мы не имеем власти!

— Это наша душа! Или отвечайте за его блуд или оставьте его нам!

Толпа ревела, словно жерло действующего вулкана. Они сгрудились вокруг нас и в каком-то садистском экстазе от предвкушения страданий новой жертвы выли и испепеляли меня своими кровожадными взглядами. Из-за общего рева можно было с трудом различить их слова. Они буквально хотели схватить нас и удержать, повелевая Ангелам отдать меня на их волю, как заслужившего наказание. Но Божии вестники властно приказали им отстать от них.

— Эта душа пойдет с нами, и Божие решение о ней не в вашу пользу!

Восходя дальше, мы еще долго слушали их вой и скрежет зубов. Все же, как ни крути, злостным демонам пришлось смириться с этим определением. Через какое-то время мы приблизились к мытарству прелюбодеяния. Я никогда не был женат и не грешил с замужними. А потому незначительные попытки бесов уличить меня в каком-нибудь зле оказались безуспешными.

Далее шло мытарство противоестественных блудных грехов. Я никогда не испытывал подобной страсти. Тем не менее, бесстыдные бесы представили несколько случаев из моей жизни, которые со стороны можно было трактовать по-разному, что они и попытались сделать в свою пользу. Но обмануть Ангелов было невозможно. Один из мрачных эфиопов принял на себя образ обнаженного мужчины, занимающегося постыдным делом, и стал приглашать меня последовать его примеру. Потребовалось какое-то количество добрых дел, чтобы уйти с этого скверного места.

Вскоре нам на пути встретилось мытарство ересей и идолослужения. Здесь демоны попытались смутить меня некоторыми событиями из моей далекой жизни, когда еще до Церкви я недолго состоял в одной протестантской секте, ходил на их семинары и молился с ними. Но это заблуждение уже давно, сразу по приходу в Православную Церковь, было мной исповедано, а потому теперь не имело силы. Бесы пытались обвинить меня в том, что я читал сектантские журналы, заходил из любопытства в языческие храмы, покупал когда-то обереги и амулеты, говорили, что я идолопоклонник и преклоняюсь перед телевизором. Но Ангелы без особого труда смогли меня оправдать. Демонам оставалось только нервно скулить от своего бессилия.

Наконец мы достигли последнего, двадцатого, мытарства, которое носило название — немилосердия и жестокосердия. Мрачные и жестокие искусители, подскочив к нам, начали кричать и вопить, обвиняя меня в грехах немилосердия. Они припомнили все проявления моего каменносердечия, когда я пренебрег помощью кому-то или цинично отзывался о человеке, когда я проявлял нечувствие и не сострадал боли ближнего, не молился о том, кто просил меня, отказывал в помощи, когда брезговал людьми, самоутверждался за счет кого-то. На этом мытарстве сводились к нулю все добродетели гневного и немилосердного человека. Такой уже в самом преддверии рая рисковал спуститься в преисподнюю.