Реверс - Сергей Лукьяненко

Босс кивнул и легким движением стряхнул Алену с коленей.

– Ну давай. Исполняй. Сделаешь красивый стриптиз – значит, ты уже не девочка, а опытная контрабандистка. Тогда пущу в Центрум.

– Музыки нет, – напряженно улыбаясь, ответила Алена.

– А мы все тебе подпоем! – пообещал босс. И принялся хлопать в ладоши. Первым подхватил ритм Родион Романович, потом хлопать принялись все. Ну, кроме тех, кто позвякивал бокалами, постукивал ладонями по столу или притопывал ногами.

К огромному удивлению Сергея, Ева, нехорошо улыбнувшись, тоже принялась хлопать.

– Зачем так унижать девчонку? – тихо спросил Сергей.

– Зато жива будет, – негромко ответила Ева. – Она не проводник. А носильщик в Центруме – самая убойная должность. Пусть не валяет дурочку…

Алена медленно обвела всех взглядом. Растерянно улыбнулась. А потом, отступив на шаг, принялась пританцовывать.

Пластика у нее была, и вообще, похоже, она серьезно занималась танцами. Выглядело это красиво, пусть даже на классический стриптиз ничуть не походило. Впрочем, откуда было Сергею знать, как выглядит этот самый «классический» стриптиз? Несколько помятых украинских танцовщиц, которых он видел в недорогих московских клубах, вряд ли могли претендовать на серьезное знание предмета.

С полминуты она просто танцевала под ритм, а потом принялась расстегивать форму. Раз – и пятнистая куртка полетела на землю. Под ней оказалась полосатая тельняшка, что вызвало новый приступ хохота за столом. Алена совсем уж побагровела, но стала, извиваясь, стягивать ее.

– Торопишься! – азартно воскликнул босс.

Но Алена его не слышала. Она сбросила тельняшку, оставшись в кружевном лифчике. Хлопки за столом стали тише – шутка как-то неожиданно перешла свои границы. Алена скользнула по сидящим безумным взглядом – и принялась снимать брюки. Тут уже никакого танца не было, она просто раздевалась. Не расшнуровывая, стянула кроссовки, потом не удержалась, плюхнулась на попу и, задрав ноги, принялась снимать брюки.

– Как слюни-то все распустили, – прошептала на ухо Сергею Ева. – Почему мужиков так тянет на баб в военной форме? Может быть, это латентный гомосексуализм?

– Тьфу на тебя, – сказал Сергей, пытаясь отвести взгляд. Но получалось плохо. Алена выпрямилась, сделала несколько вихляющих телодвижений, пытаясь изобразить танец. Но можно было уже и не стараться – она осталась в одних трусиках и лифчике, так что мужская часть населения застыла как приклеенная. Только босс продолжал отбивать ритм.

– Трам-пам-пам-пам! – провозгласил он. – Финальная часть Мерлезонского балета!

Алена завела руки за спину и расстегнула лифчик.

А дальше одновременно случилось многое.

Ева резко встала, рывком стянула с плеч Сергея ветровку и шагнула к Алене.

Кружевной лифчик, видимо, слишком туго затянутый на небольших, но упругих грудях Алены, картинно, будто в комедийном кино, отлетел от девушки и упал аккурат на колени боссу. Тот радостно взвизгнул и вскинул трофей на вытянутой руке.

Родион Романович громко и выразительно кашлянул.

А между Аленой и столом возник искрящийся диск диаметром метра два. Сквозь диск фигура девушки едва угадывалась и была окружена радужным гало.

– Проводник! – закричал босс в полном восторге. – Умница! Такого у нас еще не бывало – стриптиз-проводник! А? Не бывало ведь? Давай-давай, еще трусики остались!

– Трусики тебе Дарья снимет, – внезапно сказала Ева. Негромко, и вроде как бы не к боссу обращаясь, но тот вдруг мгновенно стушевался и отвернулся к столу. В повисшей тишине Ева обогнула по-прежнему висящий в воздухе Проход, набросила куртку Сергея на плечи Алене, сгребла с земли ее одежду и потащила прочь от стола. Кем бы ни была эта Дарья, ее упоминание подействовало на шефа как ведро холодной воды.

Проход исчез. Родион Романович вновь кашлянул.

Ева на миг обернулась и спросила:

– Чего замолчали? Проводник родился! Ура!

– За проводника! – рявкнул босс. Судя по его лицу, он никак не мог решить – свести все к шутке или устроить разнос.

– За Аркадия Михайловича, который в каждом найдет талант! – вдруг ловко встрял Родион Романович. – И за то, что Аленушка наша – девочка, а не мальчик!

Стол взорвался пьяным весельем. Босс тоже заржал и даже лично налил себе текилы.

Но в сторону Евы он все-таки бросил короткий взгляд. Нехороший взгляд, не хотелось бы Сергею, чтобы на него так смотрели…

– Еще Проход! – закричал вдруг чесоточный проводник Кирилл Денисович, ткнув костлявым пальцем куда-то вбок.

Что правда, то правда: между столом и нелепым куском узкоколейки, о назначении которого Сергей все время забывал спросить, воздух заколебался, подернулся мутью, задрожал живым серебром и на какое-то мгновение стал похож на рыбью чешую. Таких Проходов Сергей еще не видывал. Чешуя вдруг вспучилась, беззвучно лопнула и выплюнула на пожухлую траву человека.

Знакомого. Его звали Григорием, и был он пьяный проводник.

Он и сейчас был пьян. В стельку. Мычал, вращал глазами, мотался из стороны в сторону, и, кажется, ему хотелось немедленно упасть на карачки и вывалить на жухлую траву то, чем он обедал в последний раз.

Все вскочили. Кто-то громко икнул от неожиданности.

– Где Макс? – пронзительно, так, что у Сергея зазвенело в ушах, закричала Ева. – Что с Федором?

Григорий издал горловой звук и задвигал руками, как будто плыл брассом: разойдитесь, мол.

– Федор убит, – старательно, хотя и не очень умело выговаривая слова, вымучил он. – Макс… пропал.

Затем он упал на четвереньки, и его вырвало одной желчью.

Глава 7. К теории сверхпроводников

Спать Григорию не дали – подвергли срочному протрезвлению. Ева смешала антиалкогольную микстуру, щедро тратя контрабандные порошки из внеземных травок. Тигран Арутюнович и Сергей отвели страдальца в дом, раздели донага и сунули под холодный душ. Босса оставили на поляне в компании секретаря-охранника и Родиона Романовича – пускай и дальше жрут шашлыки под текилу, это у них хорошо получается.

– Может, врача надо? – осторожно спросил Сергей, когда Григория вытошнило в третий раз.

– Ха, врача! Что они понимают в этом, ваши врачи! – Ева свирепо смешивала очередное зелье. – Пей, Гриша. Ну, дорогой, ну… Залпом! Во-от так!.. Он вообще-то непьющий, – вновь обращалась она к Сергею. – Для работы только… Закон подлости: ты проводник, если делаешь то, что тебе неприятно делать. Не всегда так, но часто. А тут, видать, перенервничал, форма не та, пришлось выпить лишку, чтобы вернуться, ну и на пустой желудок, само собой… Пей, говорят!..

Григорий махал руками, порывался что-то сказать, но лишь страшно дергал кадыком и издавал горловые звуки.