Ведьмина Ласка (СИ) - Мию Логинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы с барменом быстро переглянулись. Он задумчиво почесал затылок:
— Дак, может Фефелку попросить?
— С Дуба Лукоморского рухнул, что ль? — округлила глаза Ритка. — Чтоб только стрижка мне помочь и смогла.
— Я… — тихо промямлила, а затем прокашлявшись, сказала громче, — я могу попробовать переплести.
Девушка уставилась на меня, как будто только сейчас вообще увидела. Быстрый взгляд скользнул по фигуре, глаза чуть округлились, как только она заприметила браслеты. М-да, прав Ульрих. Если эта так реагирует, то лучше не высовываться. Но тогда, как же мне найти Яна?
— Плести, что ли, умеешь? — недоверчиво протянула она.
— Умею и люблю. Всех однокурсниц заплетала.
— Ну пойдём, тогда, — она кивнула на дверь за спиной Ульриха.
— Если здесь появится… — начала было говорить, но бармен остановил меня жестом,
— Задержу, приторможу, чтоб дождался. Уж понял, кого ты выглядываешь. Иди.
Чудеса в решете, в самом деле! Соскочив со стула, последовала за официанткой.
— А ты кем и кому будешь-то? — затараторила она, бодро цокая каблуками, — С Тимкой нашим приехала, девчонки доложили, — сама и ответила. — Ещё и ведьма, неинициированная. Кощеев бы рвал и метал! Повезло, что его нет в клубе сегодня. А то и тебе, и Тиму влетело бы, по первое число! А ещё ж и новенький у нас сегодня, все в один день прям, ну точно не к добру! Но он го-оряч, конечно! Ну ходячий секс.
— Новенький? — встрепенулась я.
— Угу, — Ритка мечтательно захихикала, — вот если бы не мой Колька, то точно бы глаз положила и поборолась. Хотя там дело тухляк, бабы уже в очередь выстроились наши!
— Очередь?!
— Ну да. Парень видный. Новенький, опять же. Браслетов брачных на нём нет, ни колец венчальных. Конечно глаз положили, тут же все уже пробованные — перепробованные. А этот, закачаешься-молодец и свободный, вдобавок. На него уже чуть ли не тотализатор устроили. Клюнет или нет. У нас же тут на выбор: кто с сисечками, — Ритка, не обладая внушительным бюстом, обрисовала округлости в воздухе, — кто с попочками, — а вот этого ей было не занимать, — кто с ногами от ушей. Блондинки, брюнетки, рыжие. На любой вкус, одним словом.
— На любой? — губа затряслась, а в уголках глаз собралась влага, грозящая и меня вот-вот превратить в панду.
— Эй, ты чего. э-э… как тебя зовут хоть, чудо?
— Василиса, — я замахала ладонью, уставившись на потолок, прогоняя непрошеные слёзы. — А новенький ваш, это вот мой… как раз.
— Как мой Колька что ль? — охнула она. — Ну так чего молчала, что сторожить пришла? Я бабам скажу, занят молодец-то. Мы у своих не отбиваем.
— А как же бывшая?
— То старая вражда, — отмахнулась Ритка. — И не в Кольке дело. До кучи он. Вот, станешь постарше поймёшь, что не всегда в мужике дело-то.
Честно говоря, не особо-то хотелось, но я тактично промолчала, раздумывая над тем, что за странная реакция была на слова девушки. Неужели это… ревность?
Глава 22
Емеля
— А ключи? — Фефелка скупо, как моя бабка когда-то, обрисовала права и обязанности постояльцев. То нельзя, это не можно и лучше дышать через раз, лишь бы не попортить казённое имущество. Кощейское то есть. Потому что потом, как я понял, Кощей уже меня самого попортит. Да так, что без Трояна не восстановишь. Кто такой Троян тоже пояснила. Сначала долго возмущалась, про “неучи кругом”, и “богохульники”. Оказывается, это бог-врачеватель. Сын самого ВЕЛЕСА. Про Самого спрашивать уже не стал, а то Фефелка эта выглядела так, что готова за шкирман подхватить да головой об стену, чтобы знания нужные сами туда вбились магическим образом. Не удивлюсь, если этот способ здесь тоже вполне мог сработать.
— Тьфу, тьма тьмущая! — Несуразное это существо закачало головой, охая и сверкая укоризненно своими глазёнками, похожими на мышиные. — Ты ж хозяин! Зачем ключи тебе? Подойдёшь, слово приветственное скажешь, дверь и откроется.
— Какое такое слово? — У нас в селе даже с помощью кочерги и троекратного упоминания чьей-то матери не всегда удавалось заклинивший замок умаслить. А уж если заржавел — только сплеча богатырского и можно домой попасть. Правда, потом туда и другие попасть могли, пока дверь назад не приладишь и замок не заменишь.
— В гостях хорошо, а дома лучше. А как уходить будешь, скажи: без хозяина дом сирота, — буркнула провожатая, махнула рукой, как на пропащего и откланялась, опять шагнув в стену.
— Эй, куда? А дальше-то что?
Огляделся. Просторная комната, два окна, дверь по левой стене: видно, уборная. Стены светлые, всё чистое — точно аккуратней моей заброшенной халупы. Пахнет свежестью, лесом и какими-то травами. Чуть терпко, хмельно, как от медового пива, что варила соседка Агафья и толкала по зиме втридорога взрослым на хмель, а бабам на лекарство от всех хворей разом. — Идти-то куда мне? — Где здесь что, Светослав не сказал, а Фекла эта своенравная ушуршала и теперь поди найди место службы.
Прикрыв двери, переоделся в форму. Белая рубаха тут же сжалась по мне, будто портной невидимый подогнал по лекалам, стоило последнюю пуговицу застегнуть. Галстука, к счастью, не прилагалось. Да и какой галстук охране в клуб? Разве что как оружие использовать в драке. И то, пока снимешь, тебя самого на нём и подвесят. Как по мне, и пиджак тут лишний. Поймают за полу в драке — все, ты как лошадь взнузданный. Спорить и выпендриваться, конечно, не приходится. В чужой монастырь, как бабка любила говорить, свои порядки не носят. Выйдя из номера побрел, как казалось, по памяти туда откуда пришёл.
— Заблудился, красавчик? — Беловолосая девка, примерно Васькиного возраста встретилась по пути в одном из коридоров, куда я забрёл, в самом деле, заблудившись. Думал, на звук пойду, но тут такая шумоизоляция, как будто вообще никакого клуба и в помине нет рядом. Да что клуба — тишина кругом, разве что мёртвые с косами не стоят. Может, стояли б — хоть какой опознавательный знак, а так вот свернул дважды туда, трижды сюда. Стою, как дурак великовозрастный, перед двумя коридорами и лестницей. Бог весть, куда надо.
— Мне б в клуб, — девка заулыбалась, принялась кончик косы на палец крутить. Сразу видно, только и мечтает мужиками вертеть, аккурат как этой косой. Весь арсенал в ход пустила: глазами красивыми аж в душу заглядывает, грудь выпятила, хоть поднос ставь поверх…
— Верхний или нижний? — фальшивая задумчивость
