Гайдзин - Джеймс Клавелл

Горло ему сжало так, что было трудно дышать. Легкого пути тебе не видать, кричал ему его мозг, говори, или ты никогда уже этого не скажешь, говори прямо сейчас! Конечно, это нечестно, но ты и так был с нею нечестен, нечестен столько лет, ты подлец, что украл у неё все эти годы, Боже, вот уже три года, как вы помолвлены, и до этого ты знал её ещё два, и ты подлец, признай это и быстро все скажи. Ну! Поток хлынул:

— Три месяца назад я написал тебе, что мне казалось… оно, должно быть, пришло после того, как ты уехала… я подумал, что будет разумно, если мы разорвем нашу помолвку и ты забудешь меня, и что мне ужасно жаль, но так будет лучше для тебя, а я не вернусь домой и буду жить и работать здесь, я не уеду из Азии, пока не буду вынужден, если заболею или… я не уеду, не могу уехать, я люблю Азию, люблю свою работу, и нет никакой надежды, что ты будешь здесь счастлива, я не стою этого, и я признаю, что бесчестно обманул тебя, но мы не можем пожениться, это невозможно, а теперь, когда я начинаю своё дело… — Он замолчал, чтобы перевести дыхание, потом хрипло добавил: — Я не знаю, что ещё сказать, говорить больше нечего, кроме как ещё раз извиниться… вот.

Он отнял у неё свою руку. Желудок болезненно сжимался. Из кармана появился платок, он промокнул вспотевший лоб.

— Извини, — неловко произнес он, встал, снова сел, потом повертел в руках бокал. — Извини.

Её руки лежали на коленях. Глаза смотрели сосредоточенно и открыто, её взгляд ни на минуту не покидал его лица.

— Не извиняйся, — мягко сказала она, лишь едва заметно нахмурившись. — Такое случается, дружок.

У него отвисла челюсть.

— Так ты согласна?

Она рассмеялась.

— Конечно, с частью того, что ты говорил, не со всем, конечно… Ты мужчина, а я женщина, и мы по-разному смотрим на вещи.

— Да? Как это?

— Ну, сначала о работе. Женская работа, её работа, состоит в том, чтобы заботиться о муже, создать дом, именно для этого меня готовили, дом и семья — самые важные вещи в этом мире. — Она заметила, что Джейми готов возразить, поэтому быстро добавила: — Мой па считает, что на первом месте стоит империя, но он мужчина. У мужчин есть работа, на которую они ходят, чтобы сделать её и принести домой каши, немного мяса и, да, немного виски. Но должен быть дом, куда все это можно нести. Без женщины дома нет. Для мужчины очень важно иметь кого-то, кому можно доверить разделить с тобой это бремя, пока ты работаешь, или ищешь работу, или открываешь новое дело. Мне ты можешь верить. Из этих двух вариантов тебе лучше всего постараться начать собственное дело. Мистер Горнт хочет сделать то же самое.

— В самом деле?

— Да, когда-нибудь в будущем, говорит он. Он теперь вернулся, чтобы возглавить здешнее отделение «Брока и Сыновей» и…

— Вот как? — Макфей заморгал, услышав эту новость.

— Да. Он говорит, что занимает место этого человека, который пытался убить тебя, мистера Грейфифта.

— Грейфорта. Норберта Грейфорта. — Разум Джейми принялся за работу: я, должно быть, теряю рассудок после того, как ты появилась здесь, словно привидение, я напрочь забыл о Хоуге, Малкольме, Гонконге. — Что произошло в Гонконге? Что с Малкольмом Струаном? Горнт говорил что-нибудь о Моргане Броке или Тайлере Броке?

— Терпение, мой дружок, дойдет и до этого. Возвращаясь к разговору о тебе и мне, раз уж ты его начал как начал. Из нас получится прекрасная пара, самая лучшая, я обещаю. Мы помолвлены. Я обещаю, что буду самой лучшей женой на свете, я обещаю.

— Но разве ты не видишь, девочка, из этого ничего не выйдет, — сказал он, ненавидя себя, но абсолютно уверенный в том, что это так. — Страна эта жестокая, жизнь здесь жестокая, женщин почти нет, у тебя не будет подруг, тебе нечем будет заняться.

Она рассмеялась.

— Джейми, Джейми, да ты ни слова не слышал из того, что я говорила. Так вот что мы…

Стук в дверь прервал её.

— Одну секунду! — громко отозвалась она и встала, продолжая тем же тихим, но твердым голосом: — Это, наверное, доктор Хоуг, ему нужно было срочно повидать тебя, но я выпросила у него парочку минут, мне так хотелось тебя увидеть. А теперь я оставляю тебя с ним. — Она взяла свой капор, перчатки и шарф. — За меня не беспокойся, я переоденусь и буду готова вовремя. Я постучу к тебе. Ужин в девять, смотри не забудь.

— А? — тупо переспросил он.

— Этот русский граф, Серегов, кажется, какое-то такое имя. Мы приняли его приглашение на ужин, мистер Мак-Струан мне все об этом рассказал.

Она выпорхнула из комнаты, поблагодарила Хоуга, и, прежде чем Джейми успел произнести хоть слово, Хоуг закрыл за собой дверь, бросился к нему и, задыхаясь, выпалил:

— В Гонконге все прошло как во сне, Джейми, Малкольм был похоронен со всеми почестями в море, как хотел и он и Анжелика.

— Он что?

Хоуг весело фыркнул.

— Я и сам был поражен не меньше вашего. Тесс подготовила погребение у Шек-О — это одно из его самых любимых мест во всем свете — за несколько дней до моего приезда. Со всеми почестями, Джейми, все флаги на мачтах приспущены до половины, на кораблях флота тоже, пушечный салют, волынщики, все — похороны тайпэна, хотя он никогда им не был. В газетах все это подробно описано, я привез вырезки, в Гонконге объявлен месячный траур, губернатор заказал особую службу в нашей церкви на круглом холме в Счастливой Долине, из-за которой Кулум в своё время стал знаменитым, Гордон Чен устроил величайшую и самую шумную процессию и поминки в истории Китайского Города — за исключением той, что он устроил для Дирка — тут, конечно, опять начались эти чертовы пожары на склонах, говорят, несколько тысяч лачуг сгорели дотла, и не только это, когда я увиделся с Тесс… могу я выпить чего-нибудь, у меня в горле пересохло!

— Конечно. Продолжайте, не останавливайтесь, — попросил Джейми и налил им обоим, его собственный бокал уже давно стоял пустой. Он заметил, что у него дрожат пальцы. Господи, почему Тесс вдруг пошла на это, похороны в море, и какого черта делает Морин, принимая приглашения на ужин, когда нам сначала нужно поговорить? — Продолжайте же, ради бога!

Хоуг сначала выпил.

— Бог мой, это славно! — Он снял пальто и сел, глубоко вздохнул и почувствовал себя лучше. — Бог мой, я рад вас видеть. Так где бишь я остановился? Ах да! Когда я в первый раз увиделся с Тесс, я так расстроился из-за неё. Это было ужасно. Она приняла меня в старом кабинете Кулума и сказала: «Рональд, расскажите мне о самом плохом во всех деталях, расскажите все так, как это происходило». Она стояла у этого огромного письменного стола, прямая, как рея, бледная, я никогда не видел её такой бледной, Джейми — портрет Дирка на стене, смотрит на тебя с вызовом своими зелеными глазами, попробуй, мол, соври. Я рассказал все как мог, конечно, она уже слышала кое-что от Стронгбоу — помните, я просил его сказать ей, что отправляюсь с пакетботом, и извинялся, что не могу прибыть с «Гарцующим Облаком», потому что была назначена срочная операция. Она даже не покачнулась ни разу, Джейми, просто слушала, как я рассказываю ей о Токайдо, помолвке, свадьбе и смерти, рассказываю как могу, стараясь по возможности щадить её, о дуэли, Норберте, о вас с Горнтом. Это все словно излилось из меня, точных слов не помню, но я рассказал ей все, как оно случилось. — Он замолчал на мгновение, немного успокоившись. — Ну, вы её знаете, всегда все держит при себе, всегда все прячет, самая неподвижная верхняя губа во всем христианском мире, она просто поблагодарила меня, сказала, что получила свидетельство о смерти и документы о дознании через Стронгбоу. Замечательная женщина. Просто жуть берет. Вот, собственно, и все — ах да, она поблагодарила меня за то, что я позаботился о гробе и обо всем договорился с похоронным бюро, что, благодарение Богу, тоже прошло как по маслу.