Отражения (Трилогия) - Вероника Иванова

Это называется «расщепить сознание». Не могу предположить, каким заклинанием пользовался Лаймар, сфокусировавший страсть Герина на его младшей сестре, но суть от смены названий не изменится. Собранные в тугой пучок и тем самым усиленные до предела, чувства придворного мага ударили в неокрепший детский разум. Но ударили не так, как это делает меч — рассекая цель надвое, о нет! Удар молота по фарфоровому блюду — вот чему было сродни покушение на цельность чужой Сущности. И то, что составляло юную Роллену, разлетелось на кусочки... Костёр сознания грубо разворошили палкой. Угольки помельче потухли сразу, но крупные сохранили в себе огонь, и получилась... Картина сомнительной привлекательности.

Где-то там, глубоко, в груде золы и полуобгоревших прутиков осталось самое близкое к оригиналу отражение Роллены, но став всего лишь «одним из», оно утратило свою изначальную власть и теперь лишь изредка способно выглядывать на свет, болезненно щурясь, страшась жизни и спеша вернуться обратно, на тёплое пепелище — туда, где уже никто и никогда не сможет его обидеть. А более нахальные тени сознания вышли на первый план. Потому, что были сильнее. Потому, что были моложе и не знали сомнения и страха.

Мне жаль тебя, девочка. Жаль до такой степени, что я готов самолично свершить суд и привести в исполнение приговор, который окажется желанным и милостивым... Но я не стану тебя убивать. Не стану, пока есть надежда. Пока Зелёный Пепел не вспорхнул вверх на крыльях ветра...

Ты всё ещё жива: та Роллена, которой надлежало прийти в мир и занять предписанное место, ещё прячется в больном сознании. Не всё потеряно. Может быть, наступит день, и тени сольются воедино, став... лучом солнца и разогнав мрак. Могу ли я помочь? Наверное. Кажется, уже помог, отговорив от необдуманного поступка. Впрочем, велика вероятность, что моё вмешательство в ход событий лишь отсрочило неизбежный финал. Тогда я стал палачом, заставив девушку страдать лишние месяцы, в лучшем случае — дни. Не самая завидная роль, но тут уж ничего не поделаешь: грязную работу тоже кто-то должен выполнять. И всё же, всё же, всё же... Почему верится, что самое страшное позади? Принимаю желаемое за действительное? Может быть. Но обманываться — так приятно! И гораздо честнее, чем обманывать.

Я тоже некогда пытался «расщепить» себя. И почти добился нужного результата. Почти стал таким, как все... Но «такой, как все» оказался не нужен. Никому. И все старания пошли прахом...

В «Старую подкову» я воткнулся носом. То есть, почти упёрся упомянутым органом в дверь означенного заведения, поскольку шёл, уставясь на карту и основательно заплутав в своих мыслях, лишь изредка поднимая глаза, чтобы вписаться в очередной поворот.

После яркого зимнего дня приёмный зал гостиницы показался мне очень тёмным, и понадобилось почти полминуты, чтобы глаза привыкли к смене освещения. Человек наблюдательный, не найдя снаружи намёка на окна первого этажа, сообразил бы, что внутри будут гореть свечи или масляные светильники, но с моими способностями к своевременной оценке ситуации... Хорошо ещё, не расшибся.

— Скажите, почтенная, где я могу найти госпожу Эри? Она остановилась здесь, — обращаюсь с вопросом к женщине, выглянувшей из задней комнаты на звук захлопнувшейся входной двери, но ответ получаю из других уст:

— Она вышла по делам, но скоро вернётся. Подождёшь?

Поворачиваюсь на голос, виновато улыбаясь.

Рогар, наверное, с нетерпением ждал возвращения Матушки, если стук двери заставил его выйти на галерею второго этажа. Явление моей скромной персоны, судя по всему, Мастера не порадовало: в произнесённых словах слышались сожаление и некоторая неловкость. Ах да, я же так и не извинился... Нехорошо.

— И где я могу подождать госпожу?

— Поднимайся сюда.

Принимаю приглашение и, преодолев череду ступенек, вхожу вслед за Рогаром в комнату — небольшую, светлую, но не слишком-то тёплую.

— Располагайся! — предлагает Мастер и опускается на массивную скамью у окна.

Располагаться? Ох, и нелёгкая же это задача... Надо выбрать то единственное место, на котором мне будет удобно делать то, что я собрался делать. Выяснять отношения. Если бы вы знали, как это неприятно, нудно и больно! И очень утомительно. А посему... Сяду прямо на пол, чтобы, в случае чего, падать далеко не пришлось.

Устраиваюсь на половицах, скрещивая ноги. Рогар слегка удивлён, но с недавних пор его удивление явственно смешано с опаской: вдруг выкину ещё какой фокус? Страшно же! И вообще, я — великий и ужасный... дурак. И как Мастер этого не замечает?

— Сердишься? — спрашиваю без увёрток и предварительных намёков, дабы не тратить зря время. Пусть оно у меня не драгоценное, а только полудрагоценное, всё равно, жалко!

— На тебя, что ли? — вздрагивают седые брови.

— Есть ещё поводы грозно хмуриться? — уточняю. Знаю, что иных поводов для недовольства нет, но всё же... Надо быть вежливым и внимательным. Хоть изредка.

— Грозно? — Мастер делает вид, что ничегошеньки не понимает.

— Ну, будь я малость потрусливее, давно бы уже прятался от тебя под столом!

— Неужели? — ехидство в голосе наличествует. Но пока что слишком горькое.

— Обязательно! Но ты не ответил. Сердишься? — стараюсь удержаться на грани между настойчивостью и надоедливостью.

— Считай, что да, — вполне заслуженный ответ.

Одолжение мне делаешь, дяденька? Этот ты напрасно: я одолжений не приемлю. Сам могу, кому хочешь... Впрочем, не сейчас.

— Я поступил плохо, верно?

— Сам догадался или кто подсказал? — спокойствие тона, близкое к безжизненности, меня не обманывает: Мастер язвит. И это меня очень даже радует.

— Вообще-то, подсказали, — спешу признаться. Самым искренним образом. — Я, знаешь ли, человек рассеянный, и даже то, что под ногами валяется, не всегда разглядеть могу.

— А ещё ты — наглый лжец! — припечатывает Рогар, отбрасывая за ненужностью мёртвенную официальность.

— Снова здорово! — всплескиваю руками. — В чём же я тебе солгал? И когда?

— Да только что! Объявил себя рассеянным и ненаблюдательным. И это после всего...

— После чего?

— После того, как разделал Ригона в три счёта! — в голосе Мастера нарастает возмущение.

— Кстати, о Ригоне. Если бы я был умнее, то не полез бы в драку с ним.

— По какой же причине?

— Как ни стыдно сознаваться в собственной глупости, но... Я отметил присутствие эльфийской крови в упомянутом молодом человеке, однако не сообразил, что ему стукнуло куда больше лет, чем отразилось на юном личике. То есть, я совершил непростительную ошибку и подверг себя неоправданному риску. А ещё... Тебя напугал.