Забирая жизни. Трилогия (СИ) - Бец Вячеслав

Владов отвернулся и посмотрел в окно. Аня стояла перед ним в ожидании, обливаясь слезами, но сдерживая рвущиеся наружу рыдания. Пауза длилась где‑то полминуты, и окончилась тем, что Владов, в очередной раз окинув дочь пристальным, задумчивым взглядом, снял трубку телефона, стоявшего у него на столе.

– Генрих, срочно вызови ко мне Третьякова. Мне всё равно, если он занят, его нет в городе и даже на планете – пусть отложит любые дела и немедленно явится. Дай знать через сколько точно он будет. Также сообщи Черкесу – пусть со своими будет наготове, но Третьяков не должен про них узнать, ясно? Нет, Ченг не нужен. …Жду.

Аня знала, что Черкес был командиром специального отряда, который обеспечивал безопасность отца. Она очень редко видела его и потому всегда удивлялась как человек, которого почти никогда нет рядом, может обеспечивать безопасность. И тем не менее, Черкес отлично делал свою работу.

Но она не знала, что Черкеса и его людей приставили к отцу чуть ли не насильно, хотя сам Владов никогда не проявлял излишнего беспокойства по поводу своей безопасности и потому вечно норовил уехать куда‑нибудь без Черкеса и его команды, чем часто доставлял последнему неприятности. Впрочем, Владов делал это не специально. Просто он считал, что если его захотят убить, то никто не сможет ему помочь, а поскольку находился он чаще всего в глубине территорий гильдии, среди дружественных ему людей, то постоянное присутствие рядом охраны считал излишним и раздражающим.

Но на всех встречах, где могла возникнуть малейшая угроза его жизни его всегда сопровождал Ченг. Это был китаец среднего роста, который, как и люди Черкеса, занимался охраной отца, но его роль была несколько другой. В иное время Ченг часто отсутствовал, поэтому больше смахивал на порученца по особо важным делам. Когда же он не отсутствовал, то всегда находился где‑то рядом, совсем рядом, готовый по первому зову явиться к Владову.

Ане никогда не приходилось видеть Ченга в деле, но она слышала, что он невероятно хорош, если дело доходит до применения его боевых навыков. Несколько раз он давал Ане уроки джиу‑джитсу и показался ей мудрым и крайне нестандартным человеком, но наладить с ним дружеские отношения ей не удавалось, потому что Ченг вечно скрывался где‑нибудь в тени.

Закончив говорить по телефону, Владов медленно перевёл взгляд на Аню, но сделал это, не поворачивая головы, и от этого выражение его лица приобрело крайне зловещий вид. Затем он принялся копаться в ящике стола. Через полминуты он достал оттуда пистолет «Glock 17» и положил его на стол перед собой, а сам откинулся на спинку кресла, о чём‑то размышляя.

Аня не сразу смогла преодолеть внезапно возникший инстинктивный страх, но когда сумела сделать это, немедленно спросила.

– Зачем ты это делаешь? Зачем вызвал его…

– Закрой рот, – с прижимом ответил Владов.

Он редко кричал, но даже небольшого повышения его голоса, как в этом случае, хватало, чтобы нагнать жути на кого угодно. Аня немедленно умолкла и с опаской смотрела на отца.

– Сядь туда, – строго потребовал он, указав на мягкий диванчик у стены. – И не открывай рта, если к тебе не обращаются. Поняла? Кивни, если да.

Её собственная воля куда‑то улетучилась, испуганная внезапным резким проявлением воли отца. Ошарашенная таким отношением, Аня кивнула, как он того хотел, и безропотно выполнила указание, всё ещё утирая текущие по лицу слёзы и не зная как быть дальше. Такого отца она ещё никогда не видела, и склизкий страх, который ей только‑только удалось подавить, снова стал расползаться по телу.

Ждать пришлось недолго.

Коротко постучав, Третьяков вошёл в кабинет лёгкой, непринуждённой походкой и с абсолютно спокойным выражением лица. Он сразу обратил внимание и на «Глок», лежащий на столе Владова, и на заплаканную Аню, сидящую на диване, но ни на его лице, ни в движениях ничего не изменилось. Они остались всё такими же спокойным и уверенными.

Владов встретил его внимательным, ледяным взглядом, но как сидел, откинувшись на спинку кресла, так и продолжил сидеть.

– Здравия желаю, Игорь Алексеевич, – поздоровался Третьяков. – Чем могу быть полезен?

– А‑ага, – протянул Владов, сложив пальцы в замок на животе, и тут же с нажимом спросил. – Мы же друзья, Владислав?

– Разумеется, Игорь Алексеевич, – невозмутимо кивнул подполковник.

Владов тоже кивнул и, не меняя позы, зловеще спросил:

– Тогда начнём по‑дружески. Ничего не хочешь мне рассказать?

Третьяков совсем чуть‑чуть склонил голову и вопросительно прищурился.

– Эм‑м… Не вопрос, – медленно и осторожно ответил он. – Только скажите – мы о чём сейчас вообще?

– О ней.

Владов ни взглядом, ни жестом не указывал на Аню, но всё и так было понятно. Спокойно выдержав его взгляд, Третьяков повернул лицо к Ане и несколько секунд непонимающе смотрел на неё, но девушка не решилась ответить на его взгляд. Затем, не отворачивая лица, Влад перевёл взгляд обратно на Владова.

– Простите, но я пока не понимаю…

– А я думал мы друзья.

Тон Владова с ледяного превратился во что‑то совершенно иное, не просто зловещее, а нечто ещё более пугающее. Он медленно подался вперёд и взялся за пистолет. Его взгляд не отставал от тона голоса и тоже не предвещал совершенно ничего хорошего. Третьяков сосредоточился на нём.

– Слушайте, давайте вы просто объясните мне, что не так? Что случилось?

Подполковник по‑прежнему вёл себя так, будто происходящее его совершенно не касалось. Наблюдавшая за этой сценой Аня впервые с ужасом ощутила, что у Влада есть шансы выйти сухим из воды. Она подняла глаза и посмотрела на него.

– На колени! – вместо ответа рявкнул Владов.

Он даже не стал направлять на Третьякова пистолет. Одного давления его голоса хватало, чтобы подполковник медленно опустился сперва на одно колено, затем и на другое и сам, без какой‑либо команды сложил руки за головой, всё ещё с недоумением глядя на Владова. С каждой секундой недоумение всё сильнее сменялось обидой.

– Я верно служил вам, Игорь Алексеевич, рисковал головой, многое исполнил, и вот это я получаю за свои старания? – с нотками раздражения спросил он.

– Ты меня за дурака держишь?! – угрожающе спросил Владов, не отвечая на его вопрос. – Ты думал, что всё сойдёт тебе с рук?

– Да что именно, Игорь Алексеевич? За что это всё? Что я сделал?!

Искренние недоумение и обида на лице Третьякова перемешались так качественно, что ему поверил бы кто угодно. Владов, не отвечая, поднялся и вышел из‑за стола. Пистолет по‑прежнему был у него в руке.

– Неужели ты, ублюдок, думал, что попытка изнасилования моей дочери сойдёт тебе с рук? Неужели ты допускал хоть на миг, что я не подвешу тебя за яйца на ближайшем дереве?

Теперь Аня внутренне возликовала. Она была уверена, что после такого прямого вопроса никому не хватит духу лгать её отцу, любой поймёт, что Владову всё известно и это конец, но… Третьяков раз за разом разбивал её и снова заставлял чувствовать отчаяние.

Его взгляд и выражение лица снова стали невозмутимыми, но с лёгкой ноткой разочарования, будто его несправедливо отругали.

– Так, секундочку, – даже не пытаясь сменить позу, заговорил Третьяков. – Игорь Алексеевич, скажите – по‑вашему, я идиот? Да, моя работа накладывает на меня определённый отпечаток, но я точно не псих, и с инстинктом самосохранения у меня тоже полный порядок. У меня в свободном доступе валом красоток и многие из них даже получше вашей Ани.

Он на секунду повернулся к ней и посмотрел ей в глаза. С каждым его словом она ощущала всё большее отчаяние, а теперь так и вовсе была раздавлена. Её грудь сдавили спазмы, она хотела что‑то сказать, но не смогла.

– Без обид, – невозмутимо сказал Третьяков, затем снова повернулся к Владову и продолжил. – Так скажите, зачем мне делать то, в чём вы меня обвиняете? Где логика? Зачем мне идти на такой риск? Уж кто‑кто, а я точно знаю, что ждёт того, кто хотя бы прикоснётся к вашей дочери без её согласия.