Отступник. История одного контракта - Даниэль Григорьевич Бобяков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А ты?
— Обо мне не беспокойся, мое время все равно давно кончилось, а сегодня случилось то, что я должен был сделать ради тех людей, которые были мне семьей, и теперь меня ничего не держит на этой земле… Ну прощай, Сергей, я выгадаю тебе время и буду держать вход, — Сергей, все поняв по взгляду Родиона, не проронив ни звука, молнией вошел во вход под землю и исчез.
А Родион, неспешно и даже вальяжно убрав топор за ремень и подметив арбалет у одного мертвого шитого, подхватил его и, зарядив, спокойно стал ждать гостей. Выстрелил в первого выскочившего нелюдя, после чего, успев перезарядить арбалет, еще раз выстрелил в следующего. Но перезарядить арбалет третий раз Родион уже не смог, поэтому, выхватив топор, напал на следующего шитого. Началась битва, в которой Родион пытался сражаться до последнего, отбиваясь топором от наседавших на него шитых, и когда его пронзили сулицей, он все равно сражался, но в итоге он, оборонив топор, упал на колени не в силах биться дальше. И враги окружили его, собираясь-таки добить, чего, правда, им сделать уже не удалось, ведь металлическая конструкция, как и предполагал Родион, обрушилась на всех, кто был внизу, неся им смерть. Но ее Родион принял как должное и то, что он давным-давно заслужил.
Быстро пройдя по коридору, освещенному парой светильников, Сергей вышел в просторное помещение, находящийся, видимо, где-то под самими хоромами. Судя по основательному бревенчатому потолку, наверное, оно соседствовало с погребом. Сама комната вмещала в себя столы, несколько шкафчиков, множество вещей графа: это оружие, развешанное на стенах, рукописные труды, анатомические рисунки людей и животных с чертежами каких-то механизмов и множество чего еще. Также была камера, в которой сидели живые и целые Борис и Пятак, которые, судя по взглядам, тоже не ожидали увидеть Сергея, наверное, сначала подумав, что перед ними приведение. Но времени на объяснения не было, потому Сергей сразу же обратился к близнецам с вопросом:
— Где ключи?
— Они… они прямо на столе там, — ответил Борис, указавший рукой на единственный стол в комнате, что было, в общем, лишним.
Сергей сразу же стал искать ключи на столе, обнаружив рядом к своему облегчению и свою сумку, и к счастью для братьев нашел он и ключи среди множества анатомических рисунков человека и стеклянных сосудов и колб со странными разноцветными жидкостями. Были и вещи, о которых отступник вообще ничего не знал и тем более об их назначении. Но очень сильно Сергея заинтересовали записи о каком-то многообещающем экземпляре с пустоши, но ему пришлось отвлечься из-за предупреждающего крика братьев.
— Сергей, осторожно! Сзади!
Повернувшись, Сергей только и успел перехватить руку пытавшегося вонзить в него шприц какого-то человека в кожаном фартуке с серебряным медицинским топориком и с перекошенным от злобы лицом в разбитых очках, подозрительно похожим на лицо чучела мужчины, сидевшего во главе стола, которое отступник видел чуть раньше… Похоже, это был граф собственной персоной. Сергей, в свою очередь, отбросил ударом ноги по груди от себя графа, отчего тот отступил, оборонив шприц, но взамен граф быстро метнулся обратно к выходу, но не чтобы убежать, а чтобы взять рядом стоявший меч, и злобно проговорил.
— Ах, стоило догадаться, что этот старый дурак обязательно что-нибудь выкинет и не станет действовать один, не имея козыря в рукаве. Ну ничего, я и с тобой разберусь.
Замахнувшись, он ударил мечом, стремясь разрубить голову отступника в капусту, но Сергей, сформировав лезвие, немного опешил, но быстро придя в себя, заметил, что граф попытался сделать верхний удар мечом. Но Сергей увернулся, а меч застрял в столе, чем воспользовался отступник и с хрустом стукнул кулаком по челюсти графа, что доставило ему большое удовольствие, а графу — боль, и тот, взвыв, умудрился обронить меч. Однако граф, снова отступив и не растерявшись, выхватил с пояса свой посеребренный топорик.
И уже с ним граф снова кинулся в атаку, видимо, не наученный горьким опытом, и Сергей, как и в прошлый раз, даже не став отбивать атаку, просто отошел в сторону от удара. И топор ударил, как и меч, снова по столу, однако в этот раз из-за удара была разбита пара стеклянных сосудов, из-за чего жидкости, которые были в них, смешались и пошла реакция в виде шипения и пены после, отчего лицо графа исказилось страхом, а изо рта донесся вопль. Последовавшая за этим белая вспышка ослепила Сергея, а затем прогремел громкий хлопок с последовавшей ударной волной, больно обдавшей Сергея и отбросившей немного назад. Однако, быстро поднявшись и наконец прозрев после недолгого ослепления, Сергей увидел горящий стол и рядом лежащего неподвижно графа. Часть одежды на нем горела, а лицо было серьезно повреждено и покрыто ожогами. Сам он лежал неподвижно, и поскольку он не кричал от боли, видимо, он уже был нежилец. Но времени проверять это у Сергея не было, так как огонь очень быстро разгорался, потому он поспешил открыть камеру, освободив братьев, которые взяли, как и Сергей, свои вещи и, увидев его способность, заметили.
— Твоя рука… лезвие…
— Так, подцепил заразу в пустоши. Никому ни слова о ней, ясно?
Братья, недолго думая, кивнули, и отступники поспешили вон обратно на поверхность. На которую они, правда, выбрались уже с трудом, так как та странная металлическая конструкция на башне, видимо, слишком сильно поврежденная взрывом, обрушилась вниз, частично закрыв металлическими балками выход в логово графа и задавив всех, кто был под ней, в том числе и Родиона, судя по ранам, сражавшего до последнего, но в итоге павшего. Но Сергей все равно проверил, действительно ли он был мертв, и убедившись в этом, он закрыл ему глаза и, на мгновение задержавшись у его трупа, отдав последнюю дань уважения отшельнику, вместе с братьями поспешил убраться вон из охваченной пламенем башни через разваленный вход.
И выйдя из нее во двор хором, они увидели, что от взрыва начался пожар, охвативший дом и все его пристройки. А те шитые, которые были еще живы, в панике пытались потушить пожар, но в ходе этих попыток сами возгорались один за другим, как
