Сады Луны - Стив Эриксон

Тало Крафар открыл глаза. Ничего не понимая, он уставился перед собой. Где он? Почему он ощущает такую слабость? Память вернулась, и стон сорвался с его губ. Он потерял сознание, распростершись здесь под мраморной колонной. Но что же привело его в чувство? Собравшись, убийца подтянулся к пыльной колонне и поглядел на крышу под ним. Вот! Менее чем в пяти футах от него по плоской крыше двигалась какая-то фигура.

«Сейчас, сукин сын, сейчас». Он поднял арбалет, опираясь одним локтем на колонну. Оказалось, что он уже зарядил оружие, хотя и не помнил, как и когда. С такого расстояния промахнуться невозможно. Через мгновение его преследователь будет мертв. Тало стиснул зубы и прицелился.

Крокус наполовину прошел крышу, лаская одной рукой пышную отделку тюрбана, когда у него под ногами зазвенела монетка. Инстинктивно он бросился вниз и накрыл ее обеими руками. Тут же что-то со свистом пронеслось над его головой, он поглядел вверх, ошарашенный, затем снова приник к крыше. Черепица в двадцати футах от него разбилась вдребезги.

Он застонал от внезапного осознания. Когда он поднимался на ноги, его рука рефлекторно ухватила монетку и сунула ее за пояс.

Тало в бессилии выругался. Он опустил арбалет и в недоумении посмотрел вниз на фигуру. И тут его чувство опасности проявилось в последний раз. Повернувшись, он уловил смутные очертания человека в плаще, стоявшего прямо перед ним с поднятыми руками. Затем руки опустились вниз, и два длинных остро отточенных кинжала вонзились в грудь Тало. С последним возгласом недоумения убийца скончался.

Этот звук достиг ушей Крокуса, и он повернул голову к колокольне. Черная фигура выпрыгнула из-за колонн и приземлилась с грохотом в пятнадцати футах от него. Секунду спустя раздался стук арбалета. Крокус взглянул вверх, чтобы рассмотреть силуэт человека, в руках которого блестели длинные кинжалы. Человек, казалось, изучал его.

– О, Маури, – воскликнул вор, быстро развернулся и побежал.

С колокольни К'рула очень странного разреза глаза убийцы следили за тем, как вор приближался к дальнему концу крыши. Едва заметно приподняв голову, убийца вдохнул воздух, затем нахмурил брови. Выброс силы только что пронзил ткань ночи так, как палец прорывает гнилую материю. И через разрыв вошло нечто.

Вор достиг дальнего края крыши и исчез за ним. Убийца прошипел что-то на языке, который был древнее и колокольни, и храма, на языке, который здесь не слышали несколько тысячелетий, затем спрыгнул с башни. Совершенный с помощью магии, спуск убийцы был медленным и плавным. Приземление было мягким и естественным, так падает луч света.

Из тьмы появилась вторая фигура – плащ на ней развевался подобно черному крылу – и присоединилась к первой. Затем беззвучно на крышу спустилась и третья. Они коротко побеседовали. Последний из появившихся отдал распоряжение, затем удалился. Оставшиеся двое обменялись еще несколькими словами, затем взяли след вора. Второй приготовил арбалет.

Десять минут спустя Крокус лежал на скате крыши какого-то купца, стараясь восстановить дыхание. Он ничего не видел и не слышал. Либо убийца его не преследует, либо он потерял след. Или она. Он вспомнил свои впечатления от фигуры на колокольне. Нет, женщиной убийца быть не мог, слишком высокий (наверное, шесть с половиной футов) и тонкий.

Тревога охватила молодого вора. Где он оступился? Убийца едва не прикончил его, а затем сам был убит. Война Гильдий? Если это так, то крыши становятся опасным местом.

Крокус осторожно поднялся и огляделся вокруг.

На крыше зазвучали шаги. Крокус обернулся и увидел приближающегося к нему убийцу. Один взгляд на два сияющих в воздухе лезвия, и вор оказался на другом конце крыши и прыгнул в темноту.

Ближайшее здание было довольно далеко от него, но Крокус хорошо знал этот район. Падая, он вытянул вперед руки. Натянутая проволока попала ему куда-то под локти, он отчаянно захватал руками и повис, раскачиваясь на высоте двадцати футов над улицей.

Большинство бельевых веревок, протянутых над улицами города, были довольно тонкими и ненадежными, однако среди них встречались и проволоки. Натянутые предыдущими поколениями воров, они прочно держались в стенах зданий. В дневное время Обезьянья Дорога, как называли это воры, ничем не отличалась от прочих веревок, увешанных нижним бельем и рубахами. Однако после захода солнца она начинала выполнять свое истинное предназначение.

Несмотря на ободранные руки, Крокус проделал путь по проволоке до дальней стены. Он умудрился при этом взглянуть наверх и похолодел. На краю стены перед ним стоял другой убийца, старательно целясь из тяжелого старинного арбалета.

Крокус отпустил проволоку. Стрела просвистела прямо у него над головой, когда он падал вниз. Где-то внизу разбилось окно. Падение Крокуса было задержано верхним слоем бельевых веревок, схвативших его за конечности и перевернувших вокруг себя, прежде чем порваться. Затем последовала бесконечная череда ощутимых для костей толчков и хлестких ударов веревок, разрезающих одежду и полосующих кожу. Затем Крокус достиг мостовой, приземлившись на ноги и наклонившись вперед. Колени у него подогнулись. Он выставил вперед плечо, обеспечивая себе относительно мягкое приземление, и тут же остановился, ударившись головой в стену.

Оглушенный и стонущий, Крокус откатился вправо. Он поднял глаза. Затуманенным болью взглядом он увидел фигуру, медленно спускающуюся на землю прямо у него над головой. Глаза вора расширились. Магия!

Он повернулся и проковылял на непослушных ногах какое-то время, прежде чем смог, прихрамывая, побежать в сторону переулка. Он добрался до угла, где его на секунду осветило газовым фонарем, поспешно пересек широкую улицу и достиг начала следующего проулка. Здесь, в тени, Крокус остановился. С великой осторожностью он выглянул из-за угла, чтобы осмотреться. Стрела разбила кирпич прямо перед его носом. Он нырнул обратно в проулок и побежал.

У себя над головой он услышал хлопанье плаща. Обжигающая боль в левом бедре заставила его споткнуться. Другая стрела просвистела над плечом и заскользила по булыжникам. Боль прошла так же быстро, как и появилась, и он заковылял дальше. Впереди, в конце проулка виднелась освещенная дверь большого дома. На каменных ступенях сидела пожилая женщина и курила трубку. Ее глаза заблестели, когда она увидела приближающегося вора. Когда Крокус проходил мимо нее вверх по лестнице, она выбила трубку о подошву своей туфли. Искры запрыгали по булыжникам.

Крокус толкнул дверь и прошмыгнул внутрь. Он остановился. Перед ним был узкий, скупо освещенный коридор, на другом конце которого находилась лестница, заполненная детьми. Не отводя глаз от лестницы, он медленно шагнул в холл. Из дверного проема, задернутого занавеской, доносилась какофония шумов: спорящие голоса, крик младенцев, грохот посуды.

– Вы вообще спите когда-нибудь? – крикнул Крокус на бегу. Дети на лестнице поспешно посторонились, а он взбежал по покореженным от времени ступеням, шагая через одну. На последнем этаже он остановился перед третьей по счету дверью, сделанной из тяжелого дуба. Он толкнул дверь, она открылась, и он шагнул внутрь.

Перед массивной конторкой сидел пожилой человек, он на мгновение оторвался от своей работы, чтобы тут же вернуться к каракулям на листе пергамента.

– Добрый вечер, Крокус, – рассеянно произнес он.

– Добрый вечер, дядя, – задыхаясь, сказал Крокус.

На плече дядюшки Маммота сидела, скорчившись, маленькая обезьянка, ее блестящие полубезумные глазки следили за метаниями молодого вора по комнате от двери к окну. Распахнув ставни, Крокус влез на подоконник. Внизу был запущенный и заросший садик, утопающий в густых тенях. Прямо перед окном росло одинокое кривое дерево. Он изучил ветви перед собой, затем ухватился за оконную раму и откинулся назад. Набрал воздуха и бросился вперед.

Когда он пролетал над пропастью, откуда-то сверху до него донесся возглас удивления, а затем отчаянное царапанье ногтями по камню. Секунду спустя что-то обрушилось в садик под ним. Кошки кинулись в стороны, чей-то голос жалобно простонал.

Крокус прочно вцепился в согнувшуюся ветку. Он высчитал каждый наклон гибкой ветки, затем выбросил вперед ноги так, что ветка вытолкнула его наверх. Его мокасины приземлились на подоконник и остались там. Сопя от натуги, он подтянул все тело. Крокус ударил кулаком по ставням, они распахнулись вовнутрь. Крокус упал в комнату головой вперед и прокатился по полу.

Он услышал движение в соседней комнате. Встав на ноги, он отпер дверь, ведущую в холл, распахнул ее и выскользнул наружу в тот момент, когда чей-то голос испустил проклятье у него за спиной. Крокус добежал до дальнего конца коридора, где лестница вела к чердачному люку.

Вскоре он был на крыше. Притаился в темноте, стараясь не дышать. Боль вновь пронзила бедро. Должно быть, он повредил себе что-то, когда падал с проволоки. Он начал массировать больное место пальцами и натолкнулся на что-то твердое, круглое и горячее. Монета! Он взял ее.