7 злых гениев, шокировавших мир - Валентин Бадрак

Стоит также обратить внимание на чрезмерное увлечение Сталина атрибутами так называемого приобретенного, или формального, авторитета. Он прекрасно понимал, что воздействие на массы осуществляется как раз этими символами, которые выступают заменителями его личности. И если свою личность с посредственными качествами он тщательно прятал, то его болезненное тщеславие требовало выпячивать эрзацы, ставшие заменителями реального человека. Он инициировал присвоение себе звания Героя Социалистического Труда и Героя Советского Союза, присвоил себе сначала звание маршала, а затем и генералиссимуса. Любопытно, что даже через много лет после его смерти мало у кого возникали вопросы по поводу того, как человек, который никогда не служил в армии, получил высшие военные звания. Не менее интересным для понимания глубинных проблем личности Сталина является его желание не только реально, но и формально иметь статус полного правителя государства: перед войной с Германией он вдруг стал еще и председателем правительства, а с началом войны – председателем Государственного Комитета Обороны и Верховным Главнокомандующим. Кризис государства и народа он мастерски использовал для основательного укрепления своего статуса, пытаясь привить поклонение имени Сталина даже будущим поколениям. Но стоит ли говорить, что все эти действия, присвоения и искусственная масштабизация образа были вызваны одним-единственным: горьким осознанием своего несоответствия исполняемой роли, требованием вечно гонимого, приглушенного тщеславия получать все новые формальные подтверждения состоятельности личности. Как и все деструктивные личности, в глубине души осознающие неискоренимость собственных психологических проблем, он обожал всякие видимые, материализованные признаки собственного величия, которые, как он полагал, могут надежно прикрыть отсутствие духовного развития. А практическим подтверждением ощущения неполноценности являются факты, указывающие на преклонение Сталина перед авторитетами мирового значения. Он, например, не посмел уничтожить Булгакова и ежился от боязливой мысли, что Горький однажды выскажется о нем нелестно. Всю жизнь во власти он посвятил тому, чтобы приблизиться к лежащему у Кремля Ленину, тайно мечтая о месте рядом с ним. То ему чудилось, что он на пороге вечности, то он, как мальчик-коллекционер, собирал автографы у признанных политических лидеров других стран.

Как всякая деструктивная личность, Сталин не ведал иного способа влияния на мир, кроме реального физического воздействия. Известный сталинский вопрос: «Сколько дивизий у Папы Римского?» – говорит о многом, и в частности об отсутствии духовного мерила величия и абсолютном непонимании сути гуманитарного влияния на мир. Человек, не способный к созиданию, он усматривал роль сильного исключительно в физическом могуществе, доминировании над более слабым. Чуждый понимания того, что истинное величие человека может быть выражено лишь в созидательных продуктах раскрепощенного и свободного разума, Джугашвили-Сталин сам загнал себя в узкие рамки лишенной перспектив тупиковой формулы жизни: «подавить и заставить бояться – господствовать». В глубине души, осознавая эфемерность своих усилий, этот стоящий над страной и моралью человек в течение всей жизни тайно презирал себя – за неспособность стать великим творцом. Это ужасное и мучительное ощущение порождало ненависть ко всему остальному миру, став источником едва ли не самых грандиозных и чудовищных преступлений за всю историю человечества.

Адольф Гитлер

(20 апреля 1889 года – 30 апреля 1945 года)

Основатель Третьего рейха, преступник, до сих пор приковывающий внимание миллионов

Как женщина, которая предпочитает подчиняться сильному мужчине, а не господствовать над слабосильным, так же и массы любят повелителя больше, чем просителя, и внутренне их гораздо больше удовлетворяет доктрина, не допускающая никакого соперника, чем благодеяния либеральной свободы; часто они не знают, что делать с этой свободой, и чувствуют себя покинутыми.

Любопытно, но об Адольфе Гитлере написано и снято несоизмеримо больше, чем о любом подлинном творце, о любом действительно великом преобразователе, несущем в мир красоту, любовь и радость. Этот феномен искаженного восприятия действительности массовым сознанием достоин пристального внимания и тщательного исследования, ибо крайне опасным для будущего человечества является восхищение убийцами и разрушителями. Мы не откроем ничего нового, если заметим, что именно страх перед грозной и неведомой силой чьего-то несгибаемого духа, пусть злого и отвратительного, заставляет мир преклоняться пред мрачной и неистребимой волей властвовать и сокрушать. От фигуры Гитлера исходит опасность, и, с одной стороны, люди проникаются беспокойством, думая о возможности появления нового исчадия ада, а с другой – их подкупает ощущение силы, несущей, как ураган, беспощадное истребление всему живому и вызывающей завораживающее ощущение сладкого ужаса. Ведь каждый из живущих знает, что глубоко внутри его естества также упрятаны демоны, дремлющие или глубоко спящие, или скованные, однако одним своим присутствием толкающие к познанию бездны…

Адольф Гитлер появился на свет в семье мелкого буржуа, в которой жизнь главы семьи служила доказательством возможности изменить социальный статус благодаря настойчивым усилиям, трудолюбию и уважению к долгу. Судьба матери, напротив, оказалась тривиальной демонстрацией примитивной женской роли в провинциальном обществе австрийской глубинки. На двадцать три года моложе своего довольно уважаемого в округе мужа, она сначала прислуживала в доме при жизни его прежней жены. Более того, она состояла в родстве с Алоисом Гитлером и, по всей видимости, была племянницей своего будущего супруга, потому что для заключения брака потребовалось специальное разрешение духовенства. Этот нюанс важен еще и потому, что из шестерых детей этой странной пары выжили лишь двое: Адольф и его младшая сестра. Скорее всего, смерти его троих предшественников, как и смерть младшего брата, довлели над мальчиком уже в детском возрасте, заставляя невольно размышлять над тем, каким образом он один остался в живых и не является ли этот факт каким-то небесным знаком. Уже в детские годы Адольф отдавал должное таинственному Провидению, которое, как он полагал, было явно на его стороне. Отразилось на формировании характера мальчика и двусмысленное положение его матери, которая, как отмечают биографы Гитлера, так и не сумела стать полноценной хозяйкой дома, ощущая себя то приближенной служанкой строгого таможенного служащего, то родственницей, которую попросили присмотреть за домом. Очень похоже, что это болезненное ощущение неполноценности, усиленное ужасом очередной потери ребенка, стали предвестником тех страхов и фобий, которые предопределили пожизненные истерию и многочисленные комплексы будущего первого нациста в истории, ту ущербность, которую он будет компенсировать в течение всей своей жизни.