Пациентка - Родриго Кортес

— Что-о?! Ты с кем разговариваешь, болван?! Ты с мэром разговариваешь! Немедленно снять!

— Нет, Хью, — упрямо покачал головой Бергман. — И речи быть не может.

— Как это? — отказался верить своим ушам Тревис. — Что значит речи быть не может? У тебя там что — золотовалютный резерв?

Бергман стиснул зубы.

— Они взяли в заложники жену полицейского, — процедил он. — Теперь это дело принципа, а понадобится, я их там всех до единого положу, ты понял меня, Хью?!

Трубка ошарашенно молчала.

Бергман вернулся на площадку перед магазином, обреченно махнул рукой протянувшему ему мегафон Шеридану и встал напротив крыльца.

— Карлос! — крикнул он. — Выходи! Разговор есть!

Внутри послышался звук ожесточенного спора. Осажденные явно не могли договориться, как им теперь действовать.

— Давай, Карлос, не тяни! — крикнул Бергман. — Время — деньги; вон, солнце уже садится, а я еще не ужинал!

Он намеренно опускал важность конфликта до простого бытового уровня, но в том, что этот номер пройдет, уверен вовсе не был.

Внутри что-то громыхнуло, и на крыльце появился колумбиец.

Это уже не был Карлос, но вот женщина прямо перед ним определенно была все та же Нэнси Дженкинс.

— Здорово, Рикки, — насмешливо поприветствовал крутого мачо начальник полиции. — Вот смотрю я на тебя и никак в толк не возьму, с каких это пор ты женщинами стал прикрываться!

— Не смешно, — скривился Рикардо. — Лучше по делу говори, Теодор.

— А у нас с тобой теперь дел быть не может, — покачал головой Бергман. — Только ультиматум.

— Что-о? — не понял Рикки. — Какой такой ультиматум? Я ни о чем таком не слышал!

— А ультиматум у меня простой: ты отпускаешь эту женщину — прямо сейчас, и мы начинаем переговоры.

— Ты что-то не то несешь, Теодор, — печально покачал головой Рикардо. — Там, в зале, на полу Висенте Маньяни с расквашенной рожей сидит, и ты скажешь, что мы разойдемся полюбовно?

Бергман вздохнул. То, что внутри находится еще и Висенте, сразу же сделало ясным то, что мэр сказал о переговорах, и начальник полиции вдруг с необыкновенной ясностью увидел, как же чисто его подставили — ни спрыгнуть, ни в сторону отойти.

Нэнси стояла на крыльце, прикрывая своим телом ухватившего ее за талию колумбийца, и судорожно глотала раскаленный воздух пересохшим ртом.

— Ну что, начальник, договоримся? — орал из-за ее спины колумбиец. — Ты же не станешь рисковать женщиной?

— Отпусти ее, Рикардо! — парировал Бергман. — И мы договоримся! Зачем тебе лишние проблемы?

— Брось, Тедди! Я же не мальчишка! И Карлос не мальчишка! А вот ты рискуешь здорово! — он ткнул Нэнси в бок стволом. — Скажи им, как тебя зовут!

— Нэнси… — выдавила она.

— Громче!

— Нэнси Дженкинс, — чуть громче произнесла Нэнси.

— И дети у тебя есть? — дыша чесноком, наклонился к самому ее уху колумбиец.

— Двое…

— И жить хочется?

— Да… — еле слышно выдохнула Нэнси, изо всех сил прижимая сумочку к животу — так, словно была обнаженной и пыталась прикрыться.

Возле машин поднялась какая-то суета.

— Держитесь, мэм! — прерывающимся тоненьким голосом крикнул кто-то. — Мы вас не бросим!

Она отыскала крикнувшего плывущим взглядом и благодарно улыбнулась. Это был Санни — совсем еще молоденький полицейский, даже еще не женатый.

На Санни шикнули, и на площадке перед магазином снова воцарилась тишина, и в этот момент сзади — Нэнси ощутила это всем своим телом — появился еще кто-то.

— Тедди!

— Да, Карлос… — отозвался Бергман.

— Мы уходим, Тедди. И только попытайся нас остановить! Или я ее… — Нэнси сунули в висок теплый, остро пахнущий смазкой ствол, — точно грохну.

По телу Нэнси — сверху вниз — промчался и застрял где-то меж бедер горячий пустынный шквал, почти такой же, как раньше… когда у них с Джимми все было в порядке.

Ее перехватили за талию еще жестче и поволокли вниз по ступенькам. Перед ее глазами яростно полыхнуло и проплыло куда-то наискосок белое раскаленное солнце, хлопнула дверца машины, и ее вбросили внутрь — на остро пахнущие новенькой кожей сиденья машины.

— Лежать, тварь! Дернешься, пристрелю!

Нэнси прикусила губу и осторожно ощупала выпирающую сквозь кожу сумочки «беретту», но машина сразу же тронулась, и ее вдавило в сиденье.

— Интересно, какая сука нас сдала?! — напряженно произнесли рядом.

— Висенте… — отозвались откуда-то спереди. — Это точно его работа!

Нэнси попыталась приподнять голову, и ее тут же прижали к сиденью.

— Лежать!

— Не думаю, что это Висенте, — вздохнул кто-то над ее головой. — Я вообще ни черта не понимаю! Мне Тревис лично гарантировал, что никаких фокусов не будет!

Машина резко вывернула, и Нэнси прижало головой к дверце автомобиля.

— Здесь тормозни.

Нэнси бросило вперед. И тут же кто-то прижался к ней большим, горячим, остро пахнущим потом и яростью телом, что-то щелкнуло, и в лицо ей пахнуло запахом гудрона, а в глаза ударил свет.

— Пошла вон!

Ее взяли за шиворот и вышвырнули наружу. Дверца хлопнула, и Нэнси поняла, что стоит на раскаленном полотне дороги на четвереньках.

«И это все?»

Она с трудом поднялась. Шоссе было совершенно пусто.

Бергман увидел ее первым. Нэнси Дженкинс стояла посреди пустого раскаленного шоссе и растерянно озиралась по сторонам.

— Вот она! — вне себя от счастья заорал он. — Давай, Шеридан, жми!

Машина прыгнула вперед, а спустя несколько бесконечно долгих секунд резко затормозила. Бергман ударился лбом в панель, распахнул дверцу, вывалился и побежал вперед. Ноги едва держали.

— Господи! Нэнси! Солнышко! С тобой все в порядке?!

Он схватил ее за плечи, обнял, крепко-крепко прижал к себе, но потом отодвинул и заглянул ей в глаза. Они были наполнены слезами, но Бергман видел — это слезы счастья.

Тележурналист девятого кабельного канала Марвин Гессель был счастлив. Приехать из Хьюстона, чтобы отснять простенький материал о необычном оружейном ажиотаже местных жителей, и нарваться на вооруженный грабеж и захват заложников — это была невероятная удача!

Он зафиксировал все: панику, первый этап переговоров, неожиданное исчезновение начальника местной полиции, но главное — он заснял глаза этой заложницы! Бог мой! Это невозможно представить, но Марвин готов был поклясться, что она была в восторге.

И когда все закончилось, Марвин медленно, осторожно вытащил из новенькой безумно дорогой видеокамеры кассету, бережно уложил ее в футляр, сел за руль и, тщательно соблюдая правила дорожного движения, помчался назад. Выбрался за город и вне себя от счастья вдавил педаль газа до упора. Такого на их канале еще не снимал никто!

Сзади протяжно просигналили, и Марвин принял вправо, пропуская нежданного лихача вперед, но лишь когда машина поравнялась с ним, насторожился — это были полицейские.

Сидящая за рулем женщина снова нажала на клаксон и решительным жестом приказала остановиться. Марвин выругался и подчинился.

— Сержант муниципальной полиции Роуз Лестер. Ваши права.

Марвин, продолжая удерживать ногу на педали сцепления, вытащил и протянул ей документы.

— Все понятно, — кивнула женщина. — Выйдите из машины.

— Но… я же ничего не нарушил!

— Выйти из машины! — рявкнула Роуз.

— Черт! — выругался Марвин и заглушил машину. — Я — собственный корреспондент девятого канала. Вот мое служебное удостоверение…

— Где камера?

— Что-о?

— Камеру сюда давай, сказала! — рыкнула сержант. — Быстро!

Марвин скрипнул зубами и, открыв заднюю дверцу машины, вытащил аккуратно уложенную в обитый бархатом ящик видеокамеру.

— Только осторожнее, пожалуйста; она как две ваших машины стоит!

Сержант зыркнула в него недобрым взглядом служебно-сторожевой собаки и открыла ящик. Осторожно вытянула камеру наружу и недоумевающе замерла.

— Как это открывается?

Марвин побледнел.

— Вы не имеете права!

Женщина буквально на глазах побагровела.

— Вытаскивай свою пленку, кретин! — заорала она и потянулась к дубинке.

— Вы за это ответите!

— Давай-давай, а то я тебе покажу, кто и за что ответит…

Марвин стиснул зубы и полез в бардачок — за кассетой. Ему хотелось плакать.

То, что за всем этим может стоять Нэнси Дженкинс, Бергман понял, едва заглянул в ее наполненные слезами глаза. Именно Нэнси была единственной, точно установленной женщиной на месте стрельбы в психа-эксгибициониста Тальбота. Именно Нэнси была последней, видевшей страшно убитую итальянскую официантку. И именно Нэнси была одной из немногих женщин, посетивших оружейный магазин в тот самый, указанный агентом Мак-Артура час.