Прометей № 1 - Альманах Российский колокол
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Особое внимание, опираясь на ставшие доступными архивные документы и отдельные воспоминания, автор уделяет восстановлению персонального состава диверсионной группы «Дальневосточники», а также биографии ее основных участников.
Ключевые слова: Великая Отечественная война, Оборона Москвы, битва за Москву, антигитлеровское подполье, антифашистское движение, «старые большевики», партизанское движение.
Чуть более 80 лет назад, осенью и в начале зимы 1941 г., вероятность захвата Москвы гитлеровскими войсками была не иллюзорной – более чем реальной. Руководство СССР готовилось и к этой трагической перспективе – шла эвакуация, создавалась «запасная» столица в Самаре, тогда г. Куйбышев. Даже в случае потери Москвы, Советский Союз не собирался прекращать борьбы. В частности, готовилась и борьба внутри Москвы. Готовились не только к возможным уличным боям, но и готовили подполье, которому предстояло вступить в схватку с оккупантами, в случае если враг всё же захватит нашу столицу.
Линия оборонительных укреплений на Можайском шоссе Москвы. Октябрь 1941 г.
До XXI в. какие-либо документы по московскому подполью оставались засекречены. Лишь в самом начале века был снят гриф секретности и опубликовано считанное количество документов НКВД, затрагивавших данный вопрос. В частности, историкам оказался доступен так называемый «Московский план» – датированная началом октября 1941 г. записка на имя наркома внутренних дел с кратким перечислением диверсионных групп и легендированных агентов, подготовленных в Москве на случай её захвата врагом.
Одно из центральных мест в этом перечне занимает подпольная группа «Дальневосточники». Процитируем эту часть документа, подготовленного на имя Берия: «Диверсионная группа “Дальневосточники”. Руководитель группы агент “Леонид” – бывший партизан, имеющий опыт подпольной и диверсионной работы в тылу японцев. Привлек к работе жену и 17-летнего сына. Переведён на нелегальное положение. Группа состоит из двух пятерок, действующих самостоятельно и связанных с “Леонидом” через руководителей пятерок. Группа будет осуществлять диверсионные акты на промышленных предприятиях и железнодорожном транспорте. Члены группы снабжены оружием и взрывчаткой».
Кстати, данный документ совсем недавно, в октябре 2021 г., пыталось использовать в своей пропаганде небезызвестное «Радио Свобода». Автор «Свободы», процитировав приведенные выше строки про опыт подпольной и диверсионной работы в тылу японцев, не без глумливой патетики вопрошает: «Как опыт «борьбы» с японцами образца 1920 года мог сгодиться в 1941-м – против немцев?» Слово «опыт» им с понятными целями берётся в кавычки. Закрадываются обоснованные подозрения, что пропагандист со «Свободы» ничего не знает не только про подпольную группу «Дальневосточники», но и про реалии японской оккупации нашего Дальнего Востока в годы гражданской войны – там и тогда шла вполне серьёзная партизанская война, боролось вполне смертельное подполье.
Впрочем, здесь есть и часть вины отечественных историков. До сих пор не существует исторических работ, которые бы полно осветили историю потенциального подполья Москвы. Нет каких-либо исследований, даже отдельных статей, по диверсионной группе «Дальневосточники» – а, между тем, многие её участники оставили очень яркий и даже эпохальный след в истории нашей страны ещё в годы гражданской войны.
Автору этих строк, опираясь на ставшие доступными архивные документы и отдельные воспоминания, удалось восстановить персональный состав диверсионной группы «Дальневосточники», а также биографии основных её участников. Предоставим читателям, ознакомившись с историями их жизней, самим судить – был ли их опыт подполья опытом в кавычках или без. И насколько диверсанты из группы «Дальневосточники» подходили к тем задачам, которые им, к счастью, так и не пришлось выполнять на улицах Москвы.
«Террор в тылу противника…»
На тринадцатый день войны, 5 июля 1941, в структуре спецслужб Советского Союза создана Особая группа при Наркоме внутренних дел СССР. Задача особой группы, как тогда писалось в документах – «Террор и диверсии в тылу противника». Начальником группы стал, пожалуй, самый известный диверсант сталинской эпохи – Павел Судоплатов. Позднее Особая группа будет преобразована в отдельное Управление НКВД.
И хотя Особая группа была оформлена только 5 июля, в реальности её деятельность началась с первых дней войны. Как и в армию, с началом войны в органы госбезопасности и внутренних дел так же проводилась мобилизация. Призывали тех, кто ранее имел опыт чекистской и разведывательной работы – именно так в структуры НКВД и почти сразу в Особую группу попал Георгий Мордвинов.
До пресловутого 1937 г. он служил в «органах» и был оттуда уволен за поступок, требовавший тогда немалого мужества и принципиальности – в разгар репрессий написал на имя наркома Ежова письмо в защиту арестованного товарища. Мордвинов – уроженец Дальнего Востока, Забайкалья. При этом в разведку он попал ещё в годы Первой мировой войны, служил в команде конных разведчиков одного из Сибирских стрелковых полков. Участвовал в знаменитом Брусиловском прорыве, был ранен.
После краха монархии Мордвинов, проникшись идеями большевиков, активно участвовал во всех боевых операциях гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке – с ноябрьских боёв 1917 г. против юнкеров в Иркутске и до финальных операций против белых и японцев в 1922 г.
Ещё на заре возникновения «красных» органов госбезопасности Мордвинов стал кадровым сотрудником Забайкальской ЧК. Остался в органах и по окончании гражданской войны, работал в разведке, в 30-е гг. был нелегальным резидентом в китайском Харбине. Позднее, после 1941 г. он будет выполнять задания нашей разведки в Турции, примет участие в «радиоиграх» с немецкой разведкой – в известной спецоперации «Березино».
Скорее всего, именно Мордвинову принадлежит идея привлечь к работе Особой группы ветеранов боёв и подполья с Дальнего Востока. Во-первых, Мордвинов лично знал многих из них. Во-вторых, именно на нашем Дальнем Востоке, особенно в Приморье, в годы гражданской войны дольше всего – более 4 лет – длилась иностранная интервенция, поэтому возник немалый опыт подполья. И в-третьих, немаловажно, Дальний Восток потому и дальний, что очень далёк от европейской части нашей страны – к западу от Урала ветеранов-дальневосточников знали мало, они, говоря языком разведки, были «незасвечены».
К тому же идея состояла в том, чтобы привлечь к нелегальной работе в немецком тылу «стариков», тех, кто давно отошел от активной политической и иной деятельности. Тех, кто, оказавшись в немецком тылу, в силу пожилого или старческого возраста вызвал бы минимум подозрений. Но при этом тех, кто имел в прошлом реальный опыт подполья и партизанской борьбы.
Матрос, премьер-министр, диверсант…
Подбор таких кадров облегчался тем, что Мордвинов был лично знаком
