Плохие мужчины - Джули Мэй Коэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пройдя наконец в комнату для свиданий, он немало удивился: устроившийся за столом Сирил улыбнулся и по-приятельски махнул рукой.
– Джонатан! – восторженно воскликнул он. – Приятно тебя видеть, дружище! Как поживаешь? Раны зажили?
– Хм. Да, мне гораздо лучше, спасибо.
– Не желал причинять тебе вред – мы ведь хорошо дружили, однако ты открыл мой маленький секрет, так что…
Сирил пожал плечами.
Он был аккуратно подстрижен. Ногти обкусанные, но чистые. В следственном изоляторе заключенные носили собственную одежду, и Сирил красовался в джинсах и толстовке на молнии с логотипом нишевой компании. Такой же, как и полгода назад, разве что чуть бледнее: трусцой здесь не побегаешь и на солнышке не загоришь.
На монстра он не походил; в жизни не скажешь, что этот парень убил шестерых и пытался зарезать кухонным ножом седьмого. Сирил и Сирил, жутковато даже. Впрочем, в каком-то смысле и неплохо: так легче было общаться. В любом случае Джону следовало делать вид, что они остаются приятелями, если он хотел выудить из преступника информацию о шестой жертве.
– Как Эми? – поинтересовался Сирил.
– С ней все хорошо.
Ответив, Джон осознал: убийца помнит, где живет жена, знает, как она выглядит. Остались ли у него друзья на воле, готовые оказать услугу? Невзирая на мрачные мысли, он пытался разговаривать легко и даже шутливо:
– Боюсь, на следующую вечеринку тебя не пригласят.
– Не переживай, Джонатан. Дам не обижаю. Мужчины, нападающие на женщин, – самые распоследние твари.
– А те люди, головы которых ты хранил в холодильнике? Они заслуживали подобной участи?
– Нет. Все, чего им было нужно, – сытно есть и сладко спать. Смерти они не заслуживали. Это моя проблема, приятель. Я слишком сильно в них нуждался. – Сирил вновь пожал плечами, и по спине Джона пробежал холодок. Уж очень небрежно, обыденно говорил убийца. – Наверное, я эгоист.
Оглянувшись на охранника, делающего вид, что их беседа его совсем не интересует, Джон понизил голос:
– Можешь рассказать, почему хранил головы убитых? Специально, чтобы нельзя было установить их личности?
– Отчасти. Кроме того, мне нравилось, что они рядом. Знаешь, после развода было так одиноко, и… требовалась компания.
– Ты знал их имена? – спросил Джон.
– Только имена или прозвища, но не фамилии. Кстати, об именах: у меня к тебе есть небольшая жалоба, Джонатан.
Жалоба от убийцы к жертве – ничего себе выбор слов.
– А именно?
Сирил перегнулся через стол.
– Меня называют Мусорщиком. Везде: в прессе, в новостях, в интернете. Иногда – «маньяком с мусорным мешком», «Три Эм», что не намного лучше. Никто меня за мусорным мешком не видит – будто это самая важная часть моих свершений.
– А как тебя называть, если ты расчленял жертв и рассовывал части их тел по черным пакетам?
– Допустим, однако это просто вопрос целесообразности. Мусорный пакет – штука практичная. Живу в маленьком типовом домике в центре Лондона, на который никто и внимания не обратит, вожу минивэн с кучей инструментов, к рекам и полям близкого доступа нет, а от чертовых тел избавиться нужно. Ты ведь меня понимаешь, Джонни? Постоянно вещаешь о таких историях в своем подкасте. Поверь, в моем деле убийство – не главное. Главное – потребность в компании, а еще во власти. Мне приходилось убивать этих людей, чтобы добиться от них желаемого. Их смертью как таковой я не наслаждался. А тут еще и трупы куда-то надо девать.
Сирил истязал своих жертв по нескольку дней, а теперь говорил об их останках так, словно те были лишь незначительной помехой – типа спустившего колеса в автомобиле.
– Кроме того, – добавил убийца, – прозвище Мусорщик оскорбляет и тех парней, которых я убил. Будто убивал мусорные мешки, а не людей. Я их не воспринимаю как мусор, понимаешь? Каждый из них для меня что-то значил. Подумай же о несчастных жертвах!
– Я думал, – ответил Джон.
– Серьезно? Им требуется должное уважение. Достойное прозвище ведь напрашивается. Вспомни, как ты меня вычислил. Все-таки журналисты – говнюки. – Сирил перешел на шепот: – Это лишь одна из причин, по которым я хотел с тобой встретиться.
– А конкретнее?
Джон тоже перегнулся через стол. Неужели Сирил сейчас назовет ему имя шестой жертвы?
– Так вот, хотел попросить тебя о двух одолжениях. Первое: не связывай меня с мусорными мешками ни в подкасте, ни в книге.
– Вряд ли я буду о тебе писать, Сирил. Тема слишком личная.
Убийца лишь отмахнулся:
– Будешь, еще как будешь. Уж слишком вкусная история. Нужны интервью – пожалуйста. Только зови меня подобающим для серийного убийцы именем.
– И каким же, интересно?
– Парфюмером. Очевидно ведь, разве нет?
Он сделал вид, будто пшикается спреем для тела.
– Но… такое уже было.
– Ничего, публика любит подобные ассоциации.
Джон глянул на часы в углу комнаты. Сирил так и не назвал имя шестой жертвы, более того – речь о ней даже не заходила. Придется спросить напрямую, но сперва следует задобрить убийцу.
– Хорошо, – согласился он. – Парфюмер так Парфюмер.
– Благодарю, дружище. – Сирил откинулся на стуле. – Скажи-ка мне одну вещь. Ты испугался, когда я застал тебя в кухне?
– Ты привел меня в ужас, врать не буду, – ответил Джон.
– Видел бы ты свое лицо! – Сирил разразился смехом. – Я даже решил, что ты обделался. Ведь обделался, а?
– Нет, но был к этому близок. Послушай, Сирил… Раз уж зашел разговор о жертвах, ответь на один вопрос.
– Ладно. Знаю, о чем ты хочешь спросить. О парне, которого нашел у себя на крыльце. Я тоже о нем собирался поговорить.
– Кто он, Сирил? Как его звали?
– Не в курсе, – покачал головой убийца.
– Ты ведь сказал, что знаешь жертв по именам. И вроде они тебе были близки.
– Шестого убил не я.
– Да ладно тебе, Сирил. Это ведь я, Джон. Смысл отрицать? Какая разница: угодить в тюрьму за пять убийств или за шесть? Пусть семья уже его похоронит – целиком, с головой. Это самое меньшее, что ты можешь для них сделать.
– Я его не убивал. Не вру. Насчет тех пятерых – слова не
