Журнал «Вокруг Света» №12 за 2009 год - Вокруг Света

Погода снова испортилась, зарядил дождь, и пока мы бродили утром по мокрому Фалмуту, я обратила внимание, что англичане, вопреки моим представлениям, редко носят с собой зонты. Даже если разверзлись хляби небесные (по-английски это raining cats and dogs — в буквальном переводе «дождь льет котами и собаками»), большинство будет продолжать ходить в своей обычной одежде. Могут, правда, поднять воротник и передвигаться перебежками. И лишь некоторые — обычно очень пожилые люди — будут одеты в непромокаемые плащи, косынки и кепки. С зонтами же ходят единицы. Видимо, еще и поэтому по дороге нам попадалось довольно много простуженного народу, и тут я не смогла не заметить, как громко англичане сморкаются. У них для этой цели всегда находился чистый носовой платок (пусть иногда и бумажный). Делали это они от души, набрав полные легкие воздуху, молниеносно и громогласно. А вот того, чтобы хоть один англичанин хоть когда-нибудь сплюнул на асфальт, я вообще еще не видела ни разу. Как ни ужасно, но по плевкам всегда можно определить, что здесь недавно прошелся иностранец.

За обедом Джеймс оповестил меня о том, что день свадьбы не за горами и он решил ознакомить меня со своими финансовыми делами (чтобы у меня на этот счет не было никаких особых иллюзий, как я поняла). Для этого он заранее назначил встречу с Майклом, своим финансистом-бухгалтером и давнишним другом. Выяснилось, что тот работает дома: прямо в его большом особняке оборудованы отличные офис и комната для переговоров. Джеймс перед встречей переоделся во все официальное и постарался не опаздывать. Я немного удивилась: все же домой к другу идем, но промолчала. Встреча действительно оказалась крайне церемонной: для начала нас встретила жена Майкла Линда (она же по совместительству его секретарь), приняла пальто и проводила в переговорную. Здесь, хоть была середина дня, горели ароматические свечи. Целую стену занимало окно в сад с цветущими кустами и яркой ухоженной клумбой. Линда предложила нам чай и принесла его на изысканном подносе. Чайный сервиз был из тонкого фарфора, ложечки — серебряные. Все это, как я поняла, было увертюрой к появлению Майкла. И тут он ворвался в комнату — безукоризненно одетый, деловой, расточающий улыбки. Беседу про финансовые дела Джеймса он провел артистически. Думаю, я при всем этом напоминала зрителя театра, изумленного происходящим на сцене и сидящего с открытым ртом. Никогда в жизни не могла представить себе подобного бухгалтерского офиса и подобного бухгалтера! И в голову лезли дурацкие мысли о русских бухгалтериях с моих былых мест работы...

Вечером мы с Джеймсом решили дома расслабиться и удобно устроились перед телевизором. Показывали передачу про работу английских пограничников, как они в портах и аэропортах проверяют паспорта и пытаются не пустить на остров тех, кому там быть не положено. Оказалось, что в Англии примерно миллион нелегальных иммигрантов, а отослать обратно на родину из них удается всего лишь 25 тысяч в год. И вот показывают, как немолодой дядька из Дубаи прилетел сюда по студенческой визе, с которой он не имеет права работать. Паспортист просит его предъявить доказательства того, что он в Англии действительно учится. Тот ведет себя откровенно нагло и, грязно ругаясь, достает письмо из какого-то института. Там в графе «оценки» значится «отлично» по одному из предметов. Паспортист задает дядьке по этому предмету простейший вопрос, и тот, перемежая обычные слова бранью, выдает предложение, которое означает: ничего внятного на эту тему я сказать не могу. При этом в процессе разговора становится понятно, что дядьку в аэропорту должен встречать кузен. Паспортист отводит «студента» в специальный «отстойник», а сам начинает разбираться в ситуации: звонит кузену, представляется и спрашивает, где работает дядька. Кузен простодушно называет фирму такси. Паспортист тогда звонит в это такси, и ему подтверждают, что да, дядька там работает, причем на полной ставке (хотя, вы же помните, живет он в Англии по студенческой визе и работать официально не может). Паспортист снова беседует с дядькой, пытается уличить его во лжи, но тот во всем отпирается, возвращаться в Дубаи отказывается и подает какую-то там жалобу. Несколько дней спустя ему вежливо выдают временное разрешение на пребывание в Соединенном Королевстве, и он преспокойненько растворяется в толпе.

Потом показывают службу, которая уже внутри страны отлавливает нелегальных иммигрантов и пытается отправить их к себе домой. Проблема здесь такая: чтобы отослать их обратно, нужно, чтобы они имели действующий документ для путешествий. Если же его нет, английские власти бессильны что-либо сделать. Могут только отпечатки пальцев у этого иммигранта снять и разослать по Евросоюзу — чтобы его официально на работу никто не принимал. В программе показывают команду этой службы иммиграции: они поймали двух чернокожих нелегалов — из Ганы и Нигерии. У обоих есть только ксерокопии их паспортов, сами же паспорта где-то надежно припрятаны. И вот эта служба — пять человек, между прочим — восемь часов возятся с этими нелегалами: делают обыски у них дома и в домах их родственников, ищут документы — и все безрезультатно. В конце концов нелегалов просто отпускают, сказав, чтобы они раз в неделю отмечались в офисе этой службы. В первый раз те действительно послушно приходят отметиться, а потом тоже исчезают бесследно, тоже растворяются в толпе.

К моему удивлению, в этой передаче единственным нелегалом, которого пограничникам удалось не пустить в Англию и отправить домой, оказалась белокожая австралийка. Она прилетела по туристической визе к своим друзьям, а на контроле при осмотре багажа у нее в лаптопе обнаружили 20 листков с ее резюме шеф-повара. К ней тут же привязались с вопросами: «А зачем это? Вы же не имеете права работать в Англии по туристической визе!» Она в отчаянии пыталась доказать, что резюме у нее всегда лежит в кармашке чемоданчика для компьютера, и она просто забыла его вытащить. Короче, отправили ее обратно в Австралию ближайшим же рейсом. <...>

Я тут же вспомнила, как однажды въезжала в Англию сама. Паспортисткой оказалась чернокожая дама, проявившая изрядный интерес к моим личным делам. Она стала спрашивать, к каким друзьям я еду, где и как с ними познакомилась, кем работаю и когда собираюсь обратно в Москву. Я решила, что ей скучно вот так сидеть весь день и она просто захотела со мной немного дружелюбно поболтать по-английски. Оказалось, что поняла я ее совершенно превратно: после моего заявления, что на работе меня вообще-то ожидают тридцатого числа, она оживилась, и говорит: «Так вообще-то ожидают, или вы точно туда вернетесь?» Тут мне стало ясно, что не стоит упражняться в тонкостях английского, а надо отвечать, как на военной кафедре: да, нет, так точно. Говорю: «Точно туда вернусь!..»

Повесть о настоящих людях

Когда в начале ХХ века ученые впервые узнали о лакандонах, то сочли их прямыми потомками древних майя, строивших в III—X веках города в джунглях Чьяпаса (нынешние развалины Бонампак и Паленке). Однако сейчас известно, что лакандоны пришли в эти места в XVIII веке из соседних областей

Хач виник, «настоящие люди» — так называет себя свободолюбивый народ, проживающий в джунглях южномексиканского штата Чьяпас. Пока ему еще удается хранить огонь своих древних традиций, но с каждым годом это становится все труднее. Причиной тому — отчасти благородные намерения защитников угнетенных: повстанцев-сапатистов и христианских миссионеров…

Водитель смотрит на часы: ровно 11 утра. Он дергает за веревочку, на которой болтается огромный медальон с изображением Богоматери. Пронзительный клаксон оповещает об отправлении. Несколько поворотов ключа в зажигании — и автобус трогается. Впереди пятичасовое путешествие под палящим солнцем.

Вскоре асфальтовое шоссе превращается в извилистую грунтовую дорогу. Словно маятник, автобус мерно покачивается с боку на бок, в такт ухабам. Одну за другой он медленно пересекает деревни цельталей — народности группы майя. Несмотря на жару, пассажиры пытаются закрыть окна. Напрасный труд: при каждом толчке внушительное облако пыли протискивается внутрь, проглатывая все на своем пути.

Когда-то весь этот район, отделенный от Гватемалы рекой Усумасинта, покрывал дремучий лес, зеленое сердце Мексики. Теперь, притом что официально природа всей этой зоны находится под охраной, многовековые джунгли уступают место полям и пастбищам.

Как и многие ее подруги, молодая лакандонка Ба хочет походить на героинь своих любимых сериалов. Ее мать и сын наблюдают за тем, как она прихорашивается перед зеркалом

После долгой разлуки

Тем временем мы въезжаем под тень огромных деревьев — добро пожаловать в заповедник Науа. Кому как, а мне пора выходить. Последний взгляд бросаю я вслед автобусу, продолжающему свой путь на восток к сапатистской деревне Сибаль. Гул мотора и песни ранчерас, всю дорогу стенавшие из динамиков о превратностях любви, наконец сменились блаженной тишиной. В течение нескольких секунд я оставался на месте и просто дышал влажным ароматом леса — словно исполняя некий ритуал. Потом, перекинув рюкзак через плечо, направился по дороге, которая за 20 минут привела меня в одну из трех деревушек племени лакандонов. Последние годы изменили ее так же, как и все остальные села на моем пути: те же дощатые или блочные дома,