Журнал ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ. Сборник фантастики 1970-1971 - разные

Итак, Теллур и Рубина спешным порядком отправили на звездолет очередной контейнер полупустым. Стало быть, они ожидали взрыва, понимали, что завод не спасти. Но почему они не бежали сами? На что рассчитывали? Что заставило их задержаться?

Как бы то ни было, они спасли всему лагерю жизнь: взрыв нескольких сот килограммов антивещества обратил бы Неогею в космическое облако пострашней того, что мы миновали в свое время.

Смущало и другое: как объяснить поведение Фотона?

Что могли означать шаги, те, что он слышал незадолго до сумбурного разговора с Рубиной? Просто слуховые галлюцинации? Или что-то другое? Но что?..

Лицо, искаженное страхом, намеки на Гемму… При чем тут вообще Гемма, столь нескладно покончившая с собой? И чего он, в сущности, боялся? Смешно думать, что на миг вышедший из режима канал мог бы смутить Фотона. Чертовщина какая-то, мистика, бред…

Регула раздражала сама постановка этих вопросов.

— Поймите же вы, горе-психологи, — мрачно говорил Регул, — ведь вы идете по пути Фотона. Если вы начнете слишком много фантазировать на эту тему, ждите, что и к вам не сегодня-завтра явятся призраки. Чего ж мы ждем? Ежели нервишки так расшатаны, давайте сообща заклинать духов, гаданием по внутренностям рыб займемся, спиритизмом, наконец.

— Не убеждай нас в том, в чем мы от рожденья убеждены, — в диалектике, в материализме. Внутренности рыб и заклинания тут ни при чем, — перебила Регула Талия.

Однако тот и бровью не повел.

— Фотон, должно быть, все еще любил Гемму, не мог ее забыть, постоянно размышлял о ней, о трагических обстоятельствах ее смерти. Одна, в ледяном космосе, среди оцепенелых космических стихий… Учтите, что и Фотон был один, вдали от нас, наедине с чужой, мертвой Неогеей, лицом к лицу с антиматерией. Или вы думаете, что созерцать превращение дейтерия в гелий столь же приятно для глаз, как наблюдать потоки водопада либо мерцанье бабочек над альпийским лугом? Ошибаетесь. Я сам не из робкого десятка, отнюдь, но скажу вам: когда я дежурил на заводе, у меня порою мурашки по спине бегали. Сидишь, как истукан, у пульта, лампы мигают, на экранах импульсы кривляются, а канал то вздохнет, то откашляется, то заскрипит, как будто в нем сама нечистая сила прохаживается. Я и сам несколько раз слышал шаги, вскакивал, бежал к шлюзу. Прибежишь — никого. А однажды собственной тени испугался, прошил ее бластером, изрешетил, покуда не смекнул: эдак и свихнуться недолго.

— И я, когда дежурила на заводе, слышала вроде бы шаги, — робко сказала Талия.

— Я тоже, — сказал Атаир. — И шаги чудились, и в собственную тень стрелял. Неоднократно.

Остальные хранили молчание.

— Стало быть, галлюцинации погубили Фотона? — спросила, наконец, Селена. Она только что вернулась с дежурства и слушала рассуждения Регула, устало подперев ладонью голову.

— Именно так: галлюцинации, — твердо сказал Регул. — Или ты не согласна со мной? Но если возразить нечего, давайте больше не возвращаться к этой теме. Она у меня как кость поперек горла.

— «Кость поперек горла!» — передразнила его Селена. — Послушать тебя — и сама психопаткой станешь. Что ж, допустим, Фотон и в самом деле бредил наяву. Но Теллур! Он был настоящий герой, не из тех хлюпиков, что палят из бластера по собственной тени. Он-то почему остался?

— Остался, ибо высокий долг человека вдохновил…

— Да оставь ты словеса свои высокопарные! — отмахнулась Рубина. — То, что он нас спас, несомненно. Это лишь одна сторона трагедии, Регул, — человеческая. Но ты мне объясни другое. Почему завод взорвался? Целый год работал как часы, и вдруг… Ведь Теллур знал завод, как ты знаешь свои интегралы и алгоритмы. Не допускаешь ли ты, что появился какой-то новый, неизвестный доселе, непредусмотренный фактор?

— Новый фактор! Неизвестный и непредусмотренный! Что ты имеешь в виду!

— К сожалению, покуда еще ничего определенного, — вздохнула Селена. — Но, может быть, скоро я все пойму. Во всяком случае, не стоит закрывать глаза перед некоторыми обстоятельствами только потому, что они нам кажутся загадочными. Твои, Регул, законы математики неприменимы к житейскому опыту. Жизнь, бытие, даже если оно не очень сносное, не вмещаются в твои готовые формулы и формулировки.

Селена была возбуждена необычайно. Что могло ее так разволновать?

— И заметь, заметь. Регул. Вселенная не может вместиться в прокрустово ложе логики. Слишком она необъятна, неисчерпаема. Ты что, полагаешь, что, прилетев на Неогею, мы исчерпали тайны всего мира? Не допускаешь ли ты, например, что, кроме нас, здесь могут обитать и другие существа, и, между прочим, тоже разумные.

— Здесь, на Неогее?! — Регул усмехнулся. — Да не они ли подшучивали над Фотоном? Но зачем эта игра в кошки-мышки? Чтобы вместе с земными братьями по разуму превратиться в белый пламень? Рискованное предприятие…

— Иронизируешь! Так знай, что они снова здесь! — воскликнула Селена.

В руках Селены появился небольшой цилиндр.

— Это и есть твои разумные существа? — Опросил, неестественно улыбаясь, Регул, хотя не хуже других знал: на таких роликах наши разведывательные танкетки записывали свои наблюдения.

Селена поставила ролик в дешифратор, запустила его. Внезапно мы услышали отчетливую дробь счетчиков радиации.

— Ролик танкетки 047. Полчаса тому назад она вернулась из разведки. Исследовался район в эпицентре взрыва… Внимание!

Кают-компанию заполнили позывные, отозвавшиеся в сердце каждого из нас мелодией земных скрипок и гобоев.

— Межзвездный код! — выдохнула Сигма.

— Так и есть, — подтвердила Селена. — Кто-то передает сигналы земного межзвездного кода.

— Они летят! Они летят к нам на помощь! — запричитала Талия.

Среди последовавших вслед за тем восторгов и ликований один только Регул оставался тверд и невозмутим, как будто эти драгоценные для звездолетчика качества перешли к нему от Теллура.

— Откуда сигналы? Из солнечной системы? — спросил он наконец.

— Если бы так! — вздохнула Селена. — Однако источник сигналов находится в противоположном направлении. Его координаты почти точно совпадают с расположением Толимака.

— Значит, кто-то направляется к нам от Толимака и вызывает нас межзвездным кодом? Не так ли? — Ожидая ответа, Талия в нетерпении покусывала нижнюю губу.

— Нет, вовсе не направляется к нам. Наоборот, удаляется. Кто-то через тридцать два часа, то есть через здешние сутки, лучом, направленным точно к месту взрыва, передает наш сигнал вызова. Другие две ближайшие танкетки — 017 и 062 — передачу не засекли. Луч очень тонкий, строго ориентированный.