Журнал ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ. Сборник фантастики 1970-1971 - разные

— Синхронизация разладилась, — сочувственно замечает он. — Покажи-ка палец. Не пахнет ли паленой резиной?

Он с сомнением осматривает и ее палец и вдруг вцепляется в него зубами.

— Негодник! Бессердечный! — вскрикивает жена и отталкивает его. — Говорила я тебе, чтоб ты не разыгрывал со мной героя-любовника!

А теперь убирайся-ка с кухни, пока чай не будет готов.

Олдис отступает. Он потерпел временное поражение, но не собирается отказываться от своих намерений. Совершенно ясно, что женушка загнала его в ловушку и через какой-нибудь час все станет на место. И когда она накрыла на стол к завтраку, план боевой кампании уже полностью созрел в голове Олдиса.

Взобравшись на стул за приоткрытой дверью в столовую, он улучает момент и сыплет едкий порошок за ворот платья жене, которая как раз входит с чайником.

— Ты сошел с ума. Что за дурацкие затеи? — сердито кричит она и проливает струю кипятка на ногу Олдиса.

— Пустяки! Просто я решил смахнуть пыль с рамки картины. — Невинное выражение, с которым он произносит эти слова, сделало бы честь любому великому актеру.

— Я не позволю обращаться со мной как с механической игрушкой! — негодует жена.

— Так, так! Ну-ка. повтори, — произносит он сквозь зубы, но так тихо, что она не слышит.

Жена поспешно ставит на стол горячие лепешки и принимается чесать спину — это уже действует порошок. Олдис разочарован: ведь спина из пластика должна быть нечувствительна. И все-таки жена чешется. Более того, она говорит, что пойдет в спальню переодеться.

— В чем дело? — с вызовом бросает Олдис. — Предохранитель перегорел или еще что-нибудь?

— У тебя перегрелось воображение, — отвечает жена.

Олдис незаметно кладет на тарелку жены металлическую лепешку[1]. Однако подделка немедленно обнаружена.

— Игрушечные лепешки? В твои-то годы! — восклицает она. — Да что с тобой? Тебе, видно, требуется осмотр у… гм… врача.

Олдис вскакивает со стула.

— Ага! Наконец ты выдала себя. Хотела сказать «у механика». Не так ли?

Жена встревожена.

— Дорогой мой, да ты, кажется, вообразил, что я робот или что-то в этом духе? Ну, знаешь, если так будет продолжаться, тебя придется положить в психиатрическую клинику.

— Ты способна на все, чтобы заткнуть мне рот. Я вижу насквозь твои ходы в этой недостойной игре. А сейчас бросаю тебе вызов: съешь одну из лепешек, которые ты испекла.

Жена в сердцах хватает с тарелки лепешку и начинает жевать.

— Видишь, — говорит она с полным ртом, — я ем эту…

Тут она поперхнулась и закашлялась. Олдис торжествует. Наконец-то он вывел ее на чистую воду.

— В твой динамик и усилители тока попала крошка, не так ли? — злорадно изрекает он, хватает телефон и вызывает полицию. Не переставая кашлять, жена умоляет его положить трубку, но он тверд, как алмаз.

— Почему ты не хочешь признаться? — вопрошает он. — Скажи честно: «Я робот».

В отчаянии она произносит: «Я роб…» и вдруг рассыпается на части. По столовой катились около пяти тысяч четырехсот различных деталей, включая лампы, транзисторы, кожу, зубчатые колеса, провода. И только лепешки нигде не было видно…

— Полиция? — кричит Олдис в телефонную трубку. — Прошу вас немедленно приехать ко мне.

— Тебе это так не пройдет, Олдис, — тихо произносит обладатель металлического голоса на другом конце провода. — Мы не зря занесли тебя в свою картотеку. Ты окружен. Мы знаем, кто ты.

— Вы хотите сказать, — в изумлении кричит он, — что я роб…

Тут Олдис тоже рассыпается на части.

ТМ 1971 № 7

Георгий Островский

СКВОЗЬ ЧЕРНЫЕ ПУСТЫНИ

Как ты думаешь, где Оно сейчас? — спросил Капитан. Я поднял голову. Прозрачный купол нашей командной капсулы хорошо пропускал радиоэхо. Далеко в вышине лежали тяжелые облака. Импульсы радиозрения отражались от них. Над нашей планетой, как всегда, висела сплошная, непроницаемая стена, за которой была бесконечность Черных Пустынь.

Капитан включил двигатель. Теперь облака струились совсем рядом, и внезапно мы увидели их в каком-то совершенно новом виде. Они сохраняли привычные очертания башен, парусов, застывших волн, но выглядели непривычно рельефно — глубины, залитые темнотой, сквозь которую вот-вот прорвутся потоки света, утесы, выложенные из сияния, которое в любое мгновение готово вспыхнуть и сгореть, рассыпавшись серым пеплом тьмы.

Мы не сразу поняли, что впервые видим облака не в обычных отражениях радиоимпульсов, а оптическим зрением, которое в наших постоянных густых туманах действовало только на очень близкие расстояния.

— Внимание, разряды! — едва успел крикнуть я.

Все произошло мгновенно. Капсула накренилась. Ощущение того, что она начинает сплющиваться и растягиваться, пронзило нас. Оглушающая пустотелая тьма захлопнулась со всех сторон.

И только потом, через секунду или через час, снова возникли очертания. Сначала неясные, они постепенно становились все четче. Оказалось, что Капитан заметил опасность раньше меня. Когда я вскрикнул, он уже выводил капсулу из ловушки, в которую мы чуть было не попали, слишком близко подойдя к облакам.

— Что там у вас? — прозвучал в наушниках взволнованный голос Центрального поста слежения.

— Все в порядке, — ответил Капитан. — Ищем «летящую искру».

— Эта «летящая искра» — невидимка! — сердито буркнул Начальник поста. — Или наш гравитационный наблюдатель ошибся и ее вообще никогда не было, или у нее внезапно пропала масса!

Сейчас мы висели под облаками на предельном безопасном расстоянии. Наконец-то наши радиоимпульсы не отражались от них, как это бывало всегда, а проходили насквозь. Но радиоэхо ни разу не вернулось обратно. «Летящей искры» нигде не было видно.

Облака громоздились, налезали друг на друга, незаметно и неожиданно меняя форму. Было странно так близко видеть эти бесплотные вершины и ущелья.

— Не удивительно, — сказал Капитан, — что наши предки считали небо обителью разумных существ…

— Может быть, — сказал я, — теперь мы эту обитель просто перенесли на двести миллионов километров дальше…

Капитан взглянул на меня.

— А Оно, которое летит к нам?

— Именно к нам.

— Но ведь ты же знаешь, что Оно производило маневры на траектории. Чтобы не пролететь мимо нас, как те — в прошлом году и в позапрошлом.