Вся синева неба - да Коста Мелисса

— Я знаю, вы потеряли ориентацию, но не беспокойтесь. Вами занимаются. Мы запросим вашу медицинскую карту. Моя коллега пошла за вашей подругой.

Дверь открывается. Возвращаются женщина в белом и с ней еще одна фигурка, поменьше. Он снова пытается заговорить, но ничего не выходит. Как в кошмарном сне. Когда страх слишком силен и парализует все тело.

— Это ваша подруга нас вызвала. Вы помните? Вы потеряли сознание и упали.

Его зрачки мечутся справа налево со страшной скоростью. Трудно сосредоточить взгляд на чем-то. Фигурка поменьше рядом с медсестрой. Фигурка в черном. Он изо всех сил пытается сосредоточиться на ней. И когда он узнает фигурку, узнает Жоанну, то теряется еще сильнее. Он не спит. Ему не приснился отъезд. Это не галлюцинация. Все происходит на самом деле. Он действительно уехал с Жоанной, а теперь он в больнице.

— Эмиль? Эмиль, постарайтесь успокоиться. У вас, наверно, небольшой провал в памяти. Это ничего. Это совершенно нормально после обморока.

Жоанна подходит к кровати. Вид у нее встревоженный. Она говорит тихо, как будто не хочет, чтобы ее слышали врачи:

— Ты помнишь меня?

Ему удается кивнуть, и он видит, что она сама вот-вот потеряет сознание от облегчения. Врач обращается к ней:

— Нам нужны его документы…

Она выглядит растерянной. Стоит опустив руки. Вмешивается медсестра:

— Есть его рюкзак. Посмотрите там.

Все вдруг начинают суетиться. Он не понимает почему. Сердце никак не вернется в нормальный ритм. Все, что он помнит, — они были на берегу озера. Озеро Глер и этот такой уродливый приют. Он пытается уцепиться за взгляд Жоанны. Губами выговаривает вопрос:

— Что произошло?

Доктор уже достал из его бумажника желто-зеленую карточку. Карта медицинского страхования. Он спокойно обращается к Эмилю:

— Я запрошу вашу медицинскую карту.

Врач выходит из палаты. Медсестра говорит:

— Я сейчас дам вам успокоительное. Станет лучше.

Он мотает головой, пытается сесть в кровати, но медсестра силой укладывает его.

— Не дергайтесь, иначе придется вас привязать.

Он поворачивается к Жоанне, снова пытается спросить ее: «Почему я здесь?», но не издает ни звука. В его руку вонзается игла.

— Жоанна…

Это первый звук, который ему удалось произнести. Он чувствует, как его тело расслабляется, почти мгновенно. И одновременно обретает дар речи.

— Жоанна…

— Да.

Она склоняется над кроватью. За ее спиной медсестра убирает свою тележку с медицинским оборудованием.

— Мы были на озере…

Жоанна хмурится.

— Что?

— Мы были на озере.

— Каком озере?

Желудок сжимается. Если бы не успокоительное, он снова начал бы задыхаться. Неужели озеро ему приснилось?

— На озере Глер…

— Что? Нет…

Лицо Жоанны окончательно теряет краски.

— Мы ушли с озера три дня назад.

У него кружится голова, он снова пытается уцепиться за простыни, чтобы приподняться, но тело не слушается. На него наваливается усталость.

— Нет…

— Да, Эмиль. Мы ушли от озера и… продолжали идти…

Она видит, что он пытается понять, ухватиться за ее слова. Видит, что он борется, чтобы не дать своему разуму уснуть.

— Это не страшно, — добавляет она своим тихим голосом. — Память вернется. Мы… мы шли. Останавливались в Люc-Сен-Совёр и в Жедре… Ты не помнишь?

Он опять мотает головой.

— В Жедре были мельницы. Красивые мельницы из старых камней… и горная речка.

Он мотает головой, мотает и не может остановиться. Она лжет. Этого не может быть. Они не могли уйти от озера. Вмешивается медсестра:

— Достаточно вопросов-ответов. Память вернется к нему позже. А сейчас надо дать ему отдохнуть.

Она кладет руку на плечо Жоанны.

— Может быть, вы погуляете в коридоре?

Жоанна качает головой. Медсестра с сомнением поджимает губы.

— Если вы останетесь, дайте ему отдохнуть. Не отвечайте больше на его вопросы. Это очень действует ему на нервы. Я не хочу, чтобы повторился эпизод с тахикардией.

— Хорошо.

— Если что, я буду поблизости.

Она выходит из палаты, оставив дверь приоткрытой. Он цепляется за взгляд Жоанны.

— Дневник…

Он прошептал это на выдохе, но она поняла. Наклонилась и шарит в его рюкзаке. Он хочет удостовериться. Если она говорит правду, он наверняка писал что-то в своем дневнике после письма Рено. Она выпрямляется с блокнотом в руке. Он протягивает руку, чтобы взять его, и тут замечает повязку на локте.

— Что это…

— Ты потерял сознание на дороге… упал на камни…

Он смотрит на другую руку. Жоанна понимает.

— Тебе наложили несколько швов, на локте и на голове.

Он поднимает руку, чтобы потрогать голову. От этих успокоительных он ничего не чувствует.

— На затылке. Оставь. Было много крови. Тебя зашили. Оставь это в покое.

Она кладет блокнот ему на живот, и он поспешно открывает его. Ему страшно прочесть в нем подтверждение, что он окончательно теряет рассудок. Но он должен знать. Он листает первые страницы. 13 июля, 23:50, Бареж, опушка леса у пешеходной тропы. Потом 15 июля, 21 час с минутами (мои часы остановились), Бареж, в лесу, чуть подальше от пешеходной тропы. Письмо Рено, датированное 16 июля. Записи продолжаются дальше.

17 июля, 18:00

Люс-Сен-Совёр, пешеходная тропа, у подножия замка Сент-Мари

Небо обложило, когда мы покидали озеро Глер. А ведь восход солнца был великолепен… Мы шли под тяжелыми тучами, и пришлось остановиться на пару часов в лесу под соснами, чтобы переждать дождь. В Люс-Сен-Совёр мы пришли полчаса назад под новым ливнем и поспешили поставить палатку. Наша одежда промокла. Рюкзаки тоже плохо перенесли дождь. К счастью, блокнот сухой. Я правильно сделал, что завернул его в полотенце из микрофибры.

Дождь усиливается. Надеюсь, что палатка выдержит…

Жоанна просто закрыла москитную сетку палатки, так изнутри нам открывается вид на замок Сент-Мари. Когда сверкают молнии, от зрелища захватывает дух…

Он поднимает голову к Жоанне. У нее извиняющийся вид.

— Я ничего не помню…

— Это не страшно.

Она старается успокоить его, но он чувствует, что задыхается. Он переворачивает страницу. Есть запись и на следующий день. Страшно видеть строки, написанные его рукой, когда он ничего не помнит. Ему кажется, что он сходит с ума.

18 июля, 21:00

Жедр, импровизированный лагерь на берегу ручья

Эта деревня великолепна.

Ночь мы тряслись в сырых спальниках, и здорово было снова отправиться в путь. Двенадцать километров в жару пройти трудно. У Жоанны был измученный вид. Но когда мы под вечер пришли в Жедр, то забыли все трудности дня. Я влюбился в это место. Обожаю церковь Жедра, фонтан на деревенской площади со скульптурой женщины, гладящей волка, обожаю ручей, пересекающий деревню, и больше всего обожаю маленькие мельницы из старых камней.

Мы поставили палатку на берегу ручья, недалеко от мельниц, чтобы нас убаюкивал плеск воды. Я чувствую, что буду спать как младенец.

Завтра идем к цирку Гаварни и водопадам.

Эмиль резко поднимает голову, стараясь не поддаваться панике.

— Где мы сейчас, Жоанна?

Она не уверена, что понимает его вопрос.

— Мы… в больнице…

— Да, я знаю, но мы ходили к цирку Гаварни?

— Мы собирались.

— Значит, я упал по дороге к цирку?

Она кивает, медлит, облизывает губы.

— Ты правда ничего не помнишь?

Ком в горле не дает ему ответить. Тут в палату врывается медсестра. У нее другое выражение лица, чем давеча. Теперь вид у нее подозрительный.

— Мадемуазель, я могу с вами поговорить?

Эмиль чувствует, как ускоряется его пульс. Он видит, как Жоанна колеблется, видит, как сестра пытается увести ее из палаты.

— Что происходит? — выдавливает он из себя.

Он сам слышит, что кричит. От успокоительного с трудом ворочается язык. Медсестра не отвечает. Она увлекает Жоанну за собой и закрывает дверь палаты. Он снова кричит: