Нувориш - Ростислав Самбук

– Все равно, должны заниматься поисками до конца.

– Если найдем в Киеве убийцу, проблемы с подтверждением личности не будет. Привезем в Лижин.

– Кстати, помните показания Нины Хомячок? О типе, который соблазнил Лесю Савчук? Хомячок утверждала: был в джинсах и белой тенниске.

– Джинсы и тенниски едва ли не все мужчины на Украине носят. Униформа своего рода.

– Парень, общавшийся с Савчук, был одет в белую тенниску с надписью, кажется на английском.

– А что ваш свидетель показывает?

– Светлая тенниска – это точно. А вот относительно надписи?.. Да и еще латинскими буквами…

– Уточните. Как-никак, а деталь важная.

– Вы, Иван Пантелеймонович, верите, что поймаем бандитов?

– Без веры, майор, нам в милиции нечего делать. Да и по тону Задонько я почувствовал: дела наши идут к завершению. Не вешайте нос, майор.

– А я – оптимист, и заядлый.

– Оптимизму нам бы и в самом деле добавить: по килограмму на каждого офицера.

– Кое-кто такого веса не выдержит.

– А что тяжелее – оптимизм или пессимизм? – Оптимистам легче дышать.

– И я так считаю. Выходит, майор, вес тут ни при чем. Собирайтесь, через час отправляемся в Киев.

ЯРОВОЙ И ЛУГАНСКИЙ

Они встретились в парке у памятника Пушкину. Леонид Александрович немного нервничал, зная, что разговор предвидится весьма не простой. Однако ничем не выдавал своего настроения: как всегда, лицо его светилось доброжелательностью.

Луганский появился на несколько минут раньше: расположился на свободной скамье, всем своим видом выказывая беззаботность, хотя и догадывался – шеф даром не позовет и, наверно, предстоит очередная операция.

Увидев Ярового, Иван Павлович изобразил на лице улыбку, хотя внутреннее напряжение не спало. Знал: каждый новый их рейд таит все большую опасность – милиция тоже не сидит, сложа руки, дерзкие операции под Ребровицей и на Узловой не могли не вызвать соответствующую реакцию, а значит, все подразделения транспортной милиции и службы безопасности приведены в боевую готовность.

Яровой сел рядом с Иваном Павловичем, со стороны их можно было принять за давно не видевшихся приятелей, явно обрадовавшихся этой встрече. Леонид Александрович прижался плечом к Луганскому, как бы подчеркивая интимность встречи, но разговор начал совсем в ином ключе:

– На вашей деятельности, Иван Павлович, к сожалению, придется поставить точку.

– Как так? – оторопел Луганский, поскольку не мог даже представить такой поворот событий.

– А очень просто, – объяснил Яровой жестко, – мавр сделал свое дело…

– И может идти ко всем чертям? Именно это вы имеете в виду?

Однако Яровой уже успел понять, что передал кутье меда.

– Я не хочу сказать, что вы мне совсем не нужны, – сказал примирительно, – но на данном этапе ваши услуги – ни к чему.

– Испугались?

– И это имеет место, – признался Яровой. – Давайте поразмыслим: мой бизнес уже не требует незаконно добытых товаров, так зачем рисковать?

– А что будет со мной? Со всеми моими парнями? Они настроены на постоянную работу – и вдруг такое… Кто им будет платить?

– Еще за месяц уплачу я. Вы лично не пострадаете: полтора миллиона компенсации, думаю, достаточно?..

Огонек вспыхнул во взгляде Луганского, но сразу погас. Полтора миллиона – неплохо, но ведь парни взбунтуются, и кто знает, чем это кончится? Ведь подбирал он их сам – людей серьезных, готовых на все, для них убрать человека – все равно, что лишний раз чихнуть. Их гнев неминуемо упадет на его голову.

Луганский разволновался, но взял себя в руки, решив, что гнев и прочие эмоции – плохие советчики в этом разговоре.

Повторил:

– Представьте себе реакцию моих парней, когда сообщим о вашем решении. Они повесят меня на первом же суку.

– А кто сказал, что я предлагаю распустить команду? Все должно оставаться по-прежнему. Только у вас будут развязаны руки. Считаю, от этого только выиграете.

Иван Павлович задумался.

– Предлагаете, чтобы мы продолжали свою деятельность?

– Да.

– А грузовики?

– Передаются в ваше распоряжение. Бесплатно.

– А Михайловка с Кандаловкой?

– На Михайловке ставьте крест. А Родзянко в Кандаловке еще можно использовать. Придется только платить и советую не скупиться.

Луганский снова задумался. Затем спросил:

– А как быть с товаром?

– Это уже ваша забота, – похлопал его по плечу Яровой. – Завяжете контакты с коммерсантами, найдете деловых людей. Тут вам особых проблем решать не придется.

«Ах ты ж гад, – подумал Иван Павлович, – использовал меня, выпил ведро крови, а теперь в кусты?»

Спросил:

– А оружие?

– Остается у вас.

– Под Лижином мы уже наследили, – грустно констатировал Луганский. – Туда уже не сунешься. Жаль, у нас там хорошая девка была – имели полную информацию.

– Новую девку найдете.

– Не исключено: свято место пусто не бывает.

– А вы, вижу, приободрились.

– Знаете, вы меня сразу будто обухом по голове… Да и с хлопцами разговор предстоит нелегкий.

– А что в наше время легко?

– И то правда.

Луганский уже немного пришел в себя, точнее, примирился с тем, что отныне все перекладывается на его плечи. И раньше основная тяжесть опасности лежала на нем, но теперь придется решать много других проблем.

«Ничего, – решил, – не святые горшки лепят, как-то выдюжим. Придется крутиться, но подберу двоих-троих ушлых парней, Григория Коляду, еще Олега Сидоренко, у них все же есть головы на плечах – сообразим собственное предприятие. Бизнес, так бизнес, все теперь покупается и продается, а мы что – рыжие? Может, когда-нибудь и собственный магазинчик откроем, где-то на периферии, не в каком-то вшивом поселке, а скажем, в Белой Церкви, где люд более или менее зажиточный».

А Яровой продолжал:

– Подумайте, как оформить грузовики. Лучше всего – создать малое предприятие по обслуживанию населения. И на этом получите прибыль, правда, паршивую, но рубль к рублю, глядишь, уже и тысяча…

– Что сейчас тысяча!.. – отмахнулся Луганский.

– Не пренебрегайте и копейками.

«Хорошо тебе, – подумал Иван Павлович, – особняк на Козинке и денег куры не клюют, а как нам, бедным и несчастным?»

Злость закипела в груди, злость и зависть, как чуть ли не у каждого из обычных и не очень обеспеченных обывателей к миллионерам или власть имущим.

«Однако, ведь и я оторву полтора миллиона, – мелькнула мысль, – можно считать, стану миллионером».

А Яровой шутливо толкнул Ивана Павловича в плечо, предложив:

– Сбежимся завтра.

– Говорили о компенсации…

– Да, полтора миллиона. Также завтра. Созвонимся. Яровой совсем уже было собрался идти, но вдруг хлопнул себя по лбу и снова опустился на скамейку.

– А как с тем, как его, Моринцем?

Этого вопроса Луганский боялся больше всего. Думал, именно в связи с Моринцем и вызвал его Леонид Александрович. Развел руками.

– К сожалению, не вышло…

– Ты что, сдурел! Я же приказал: убрать!

– Судьба была на стороне Моринца.

– Судьба, говоришь? А про мою судьбу, да и про свою подумал?

– Лучшим хлопцам поручил, но Моринец оказался удачливее. Одним словом – олимпийский чемпион. Из автоматов не достали.

Яровой посидел еще немного. Видно, его опасения не оправданы. Ну, стукнул этот Моринец про Михайловку, но ведь у Василия Григорьевича чисто, милиционеры попали впросак, так и черт с ними…

Что Моринец может знать? Фактически, дулю с маком. Что поезд ограбили? Но ведь милиция об этом и так знает. Ну, взял его Луганский в Рудыки… И сидел этот чемпион под усадьбой: откуда мог узнать, кто именно живет в ней? Может, бывший чекист, приятель Луганского, или просто хороший знакомый, с которым Иван Павлович привык попивать водку?

Если трезво рассудить, может, и лучше, что попытка убрать Моринца сорвалась. Поднялась бы вонь на весь мир: и лучшие силы милиции бросили бы на поиски. А с милицией, хоть и не та она, что лет шесть-семь назад, шутить не стоит.

Эти соображения приглушили тревогу Ярового и он, почти успокоившись, направился к выходу из парка. Чего нельзя было сказать о Луганском. Сидел, словно на иголках: и как он просчитался с этим вшивым чемпионом! Как не сработал его многолетний чекистский опыт? Был убежден: про Михайловку мог стукнуть только Левко. Только он. Коляда – железо. Прочие – тоже свои в доску, к тому же, на Коляде и Сидоренко уже висит убийство. Да почти все они – типичные амбалы, с одной извилиной, им лишь бы деньги получить… Выходит, Моринец!

А Льва Моринца завербовал именно он – не таился, был уверен, что тот ради денег пойдет на все.

Если даже не Моринец, то нынче, после нападения в парке, Левко, без сомнения, прозрел. Может, и не стоило напускать на него Коляду с Сидоренко?

Однако, что сделано, того не вернуть. Но Моринец знает и его адрес, и фамилию, все о нем, даже номер машины. А если знает Моринец, знает и милиция: надо, как говорят урки, рвать когти. Удивительно, что к нему до сих пор не пришли. А дома у него автомат…