Сага о людях из Лаксдаля - Исландские саги

Женщины уехали, их было всего четверо.

Торгильс заподозрил, что весть о них дошла до Хельги, и велел своим спутникам взять коней и как можно скорее ехать. Они так и сделали. Но только они вскочили на коней, как увидели человека, который ехал прямо к ним. Он был мал ростом и очень подвижен, у него был очень неспокойный взгляд, и он сидел на хорошем коне. Этот человек приветствовал Торгильса, как знакомого. Торгильс спросил, как его зовут и какого он рода, а также, откуда он едет. Тот отвечал, что его зовут Храпп и что он с материнской стороны происходит с Брейдафьорда.

– Там я вырос, – сказал он. – Меня зовут Храпп Убийца, и я назван так потому, что я человек необходительный, хоть и мал ростом. Но со стороны отца я происхожу с юга и не одну зиму прожил там. Очень удачно случилось, Торгильс, что я здесь с тобой встретился, потому что хотел тебя разыскать, хотя это было бы для меня и несколько труднее. Я попал в трудное положение. Я поссорился со своим хозяином. Он плохо обходился со мной, а я уже из-за своего прозвища не могу допустить, чтобы кто-нибудь меня оскорблял. Поэтому я на него напал. Однако я боюсь, что я либо слабо ранил его, либо вовсе не ранил. С тех пор я пробыл там совсем недолго, чтобы выведать, как обстоят дела, и почувствовал себя в безопасности только тогда, когда вскочил на этого коня, которого взял у хозяина.

Храпп говорил много, но спрашивал мало. И все же он вскоре понял, что они намереваются напасть на Хельги, и он был этим доволен и сказал, что не отстанет от других.

LXIV

Торгильс и его спутники, как только они сели на коней, быстро поскакали и выехали из леса. Тут они увидели, что четыре человека скачут прочь от хижины. Те тоже погоняли коней как могли. Тут некоторые из спутников Торгильса сказали, что нужно погнаться за ними как можно скорее. Тогда Торлейк, сын Болли, сказал:

– Лучше нам раньше подъехать к хижине и посмотреть, что там за люди, потому что я полагаю, что навряд ли это Хельги со своими людьми. Мне кажется, что это только женщины.

Больше было таких, кто против этого возражал. Но Торгильс сказал, что пусть Торлейк решает, потому что ему известно, что у Торлейка самое острое зрение. Тогда они повернули к хижине. Храпп скакал впереди и размахивал в воздухе копьем, которое у него было в руке. Он наносил им удары перед собой и говорил, что теперь самое время испытать себя.

Хельги и его люди не заметили приближения врагов, пока Торгильс и его спутники не окружили хижину. Хельги велел запереть дверь и взяться за оружие. Храпп тотчас вскочил на крышу хижины и спросил, внутри ли лиса. Хельги отвечал:

– Ты сейчас увидишь, что тот, кто здесь живет, довольно опасен и что он может кусаться, если подойти к нему слишком близко.

И тотчас же Хельги нанес удар копьем через отверстие в крыше и пронзил Храппа. Тот свалился мертвым на землю.

Торгильс велел своим людям действовать осторожно и остерегаться несчастья.

– Ведь мы достаточно сильны, – сказал он, – чтобы захватить хижину и одолеть Хельги, потому что я думаю, что у него мало людей.

Хижина была построена так, что ее крыша держалась на одной только балке, которая лежала на стенах, и концы балки выдавались наружу. Крыша состояла из одного слоя дерна, и он еще не сросся.

Тут Торгильс сказал, что нужно подойти к концам балки и потянуть так сильно, чтобы либо сломалась балка, либо рухнула крыша. А другие должны были стоять у двери, чтобы никого не выпустить.

В хижине, вместе с Хельги, было пятеро. Там был его сын Хардбейн – ему было двенадцать лет, – мальчик пастух и двое других людей, которые этим летом пришли к нему. Они были объявлены вне закона. Одного из них звали Торгильс, а другого Эйольв.

Торстейн Черный стоял перед дверью хижины, и с ним Свейн, сын Альва из Долин, а другие соратники старались сорвать крышу с хижины, и для этого они разделились. За один конец балки взялся Хунбоги Сильный, и с ним вместе сыновья Армода, а за другой конец балки взялись Торгильс и Ламби, и с ними вместе сыновья Гудрун. Они навалились со всей силой на балку, так что она посередине сломалась пополам. И в это время Хардбейн нанес из хижины, оттуда, где была проломана дверь, удар длинным копьем. Удар пришелся по стальному шлему Торстейна Черного, так что он был ранен в лоб, и это была большая рана. Тут Торстейн сказал, и это было правдой, что они имеют дело с мужами.

Сейчас же после этого Хельги так стремительно выбежал из двери, что те, кто стоял ближе, отпрянули. Торгильс стоял там поблизости и ударил его мечом. Удар пришелся в плечо, и это была большая рана. Хельги повернулся против него, и в руках у него был дровяной топор. Хельги сказал:

– Старик еще осмеливается встречаться с обнаженным оружием врага!

И он замахнулся своим топором на Торгильса и ударил его по ноге, и это была большая рана.

Когда Болли это увидел, он ринулся на Хельги, и в руке у него был меч Фотбит, и он пронзил им Хельги, и это была смертельная рана. Товарищи Хельги выбежали тогда из хижины, и также Хардбейн. Торлейк, сын Болли, обратился против Эйольва. Это был сильный муж. Торлейк ударил его мечом, и попал в бедро над коленом, и отрубил ему ногу, и тот упал мертвый на землю. А Хунбоги Сильный подбежал к Торгильсу и ударил его секирой, и удар пришелся по спине и рассек его пополам. Торд Кот стоял поблизости, когда Хардбейн выбежал, и хотел на него напасть. Но Болли подскочил к нему, когда увидел это, и сказал, чтобы тот не причинял Хардбейну вреда:

– Никто не должен совершать здесь постыдных поступков. Хардбейна надо пощадить.

У Хельги был еще один сын, которого звали Скорри. Он воспитывался в Энгланде, на юге Рейкьярдаля.

LXV

После всего случившегося Торгильс и его спутники отправились обратно через горный кряж в Рейкьярдаль и там объявили об этих убийствах. Потом они поехали на запад той же дорогой, какой они ехали с запада, и не останавливались, пока не прибыли в Хардадаль. Они рассказали тут о том, что произошло во время их поездки. Их поход стал знаменитым, и всем казалось, что одолеть такого воина, каким был Хельги, – немалый подвиг. Торгильс поблагодарил своих спутников за то, что они приняли участие в этом походе, и то же самое сделали братья, сыновья Болли. После этого они расстались, те, что ездили с Торгильсом.

Ламби поехал на запад, в Лаксдаль, но сначала заехал в Хьярдархольт и подробно рассказал своим родичам о том, что произошло в Скоррадале. Те были очень недовольны его поездкой, и сильно упрекали его, и говорили, что этим он показал, что он больше принадлежит к роду Торбьярна Хилого, нежели к роду Мюркьяртана, короля ирландцев. Ламби очень рассердился на них за их речи и сказал, что они не знают, что делают, когда его попрекают.

– Потому что я отвел от вас смерть, – сказал он.

После этого они обменялись лишь немногими словами, потому что у обеих сторон недовольство еще усилилось. Ламби уехал к себе домой.

Торгильс, сын Халлы, поехал в Хельгафелль, и с ним вместе сыновья Гудрун и его названые братья Халльдор и Арнольв. Поздним вечером они прибыли в Хельгафелль, так что все люди были уже в постелях. Гудрун поднялась и велела людям встать и позаботиться об угощении. Она вошла в дом, где они сидели, и приветствовала Торгильса и всех его спутников, и спросила, каковы новости. Торгильс ответил на приветствие Гудрун. Он снял свой плащ и отложил оружие, и уселся у столбов, поддерживающих крышу. Торгильс был в коричнево-красной одежде, и на нем был широкий серебряный пояс. Гудрун села рядом с ним на скамью. Тут Торгильс сказал такую вису:

Мы убили ХельгиУ него же в доме,Трупы ворону кинув,Сталь мечей обагрили.Торлейк вел нас в битву.Три отважных воинаПали в сече с нами.Это месть за Болли.

Гудрун подробно расспрашивала обо всем, что случилось во время похода. Торгильс отвечал на все, о чем она спрашивала. Гудрун сказала, что поход был совершен очень быстро, и просила принять ее благодарность. После этого их стали угощать, и когда они поели, их проводили к постелям. Там они проспали ночь.

На следующий день Торгильс начал разговор с Гудрун и сказал:

– Дело обстоит так, как ты знаешь, Гудрун, что я возвратился из того похода, о котором ты меня просила, и притом так, как надлежит мужу. И я надеюсь, что я это дело сделал недаром. Ты также, вероятно, вспоминаешь, какую награду ты мне обещала. Я полагаю, что теперь я заслужил эту награду.

Тогда Гудрун сказала:

– Не так много времени прошло с тех пор, как мы говорили с тобой, чтобы я могла об этом забыть. У меня и нет другого намерения, как выполнить все то, что я тебе обещала. Но помнишь ли ты, что я тогда произнесла?

Торгильс отвечал, что она, по-видимому, должна это помнить. Гудрун отвечала:

– Я полагаю, что я обещала тебе, что я не выйду замуж ни за какого другого человека, который находится здесь со мной в стране, кроме тебя. Или ты хочешь что-нибудь возразить против этого?