Колесница - Даниил Хотьма

– Чем увенчалась миссия? – спрашивал вылезающий Михейка.

– Ничем новым. – отвечал корнет, не раскрывая подробностей. – Пройти в Подбень нельзя.

Он мягко приобнял Ракель за талию, но она дернулась, сбросив руку.

– Подытожим. – сухо произнесла Ракель. – В Подбень никому из нас нет дороги, кроме Назара. Мне нельзя ночевать у Сверейников, для Таси опасен Вертеп, для Михейки – Стажай. Топливо на исходе, от припасов – крошки. В такой жопе мы ещё не бывали.

– Хватит чёрного камня на дорогу? – спросила Тася.

– Если без остановок. И смотря куда.

– Поедем наудачу. – махнул корнет. – Туда, где ещё не были. В Искорь, в Немьшу.

– Это всё далеко. – экспертно возразила Тася. – Близко Требец.

– Нет! – перебила Ракель. – Нет... простите, но я устала. Я так устала от этих бесконечных городов и племён! Названия разные, а везде одно и то же – бродим, неприкаянные. Отовсюду гонят. Пора признать, что весь внешний мир нам – чужой.

– И как быть дальше? – спросил Михейка.

– Начать. – легко предложила Ракель. – Начать там, где есть близкие. Где нас, по крайней мере, принимают. Где свои порядки и жизнь не из лёгких. Сперва придётся со многим мириться, но со временем мы превратим это место в дом – такой, какой хотим мы сами.

– Не припомню таких мест. – сомневался Назар. – Где чьи-то близкие, туда кому-то обязательно вход закрыт. Разве что к Тасе отправиться, на Сныть-гору.

– Я про Вертеп. – сказала Ракель.

Отреагировали все по-своему, равно как и ожидалось. Назар нахмурился, Михейка вылупил глаза, Тася осталась невозмутимой.

– Шутишь? – ощерился корнет.

– Вы знаете про мой разговор с Эсфирь, с атаманшей. Она борется за мирный путь для Вертепа, и наша миссия к Сверейникам была тому подтверждением. Если я помогу ей... если мы поможем, то разбою на просторах всего Старого Города придёт конец.

– А что делать ей, пока мы будем бороться за этот мирный путь?

Корнет, конечно, имел в виду Тасю, и был прав. Боярскую дочь Таисию в Вертепе ещё не раз радушно примут, а вот дикарку Тесету-Стук-Дождя со Сныть-горы – вряд ли. Прежде там должен случиться свой переворот, должно пройти чудовищно много времени.

– Как я и сказала, пока в Вертепе ей опасно. – согласилась Ракель. – Но всё изменится. Я каждый день буду находить в пещерах нового человека и убеждать его, что Пустырь полнится не добычей, а людьми, такими же, как и он сам. Раз мне дана благосклонность атаманши, раз мне дано право по крови, я сделаю так, чтобы оно не пропало даром.

Михейка и Тася явно колебались, но для корнета всё оставалось очевидным.

– Это кончится плохо, Ракель. – убеждал корнет. – Только вдумайся – с кем хочешь будущее своё строить!

– Они люди. – возражала Ракель. – Потерянные, заблудшие, но всё ещё люди. Вспомни Устина! Он остался среди несведущих, чтобы нести им своё знание. И я хочу нести то, что могу – человечность.

– Не равняй. – отрезал корнет. – Устин не ради себя старается. Он плодов своего дела не дождётся – посеет, и пойдёт дальше по миру. А ты ради сытого живота хочешь с бесом родниться, с душегубом.

– Вот против этого я и хочу бороться. – продолжала Ракель. – Чтоб никто не говорил: душегуб, дикарка, дочь разбойника. Подбенец, требчанин, галереец... не важно! Всё это – люди.

– Я офицер, Ракель. – веско напомнил Назар. – Я не стану братом разбойникам, не стану служить им, и помыкать ими тоже.

Офицер, конечно. Назару не нравилось, когда его называли опальным, но против корнета он не имел возражений. Сорванные петлицы ничего в сущности не поменяли, Ракель всё ещё видела перед собой офицера – всегда в мундире и при шпаге. Даже звала его – корнет. Звала так часто, что Тася первое время даже считала, что это не чин, а имя.

Железная приверженность своей офицерской сути и подвела Назара под трибунал. Не смирился с малодушием, пошёл против всех, за что и поплатился. Своё Изгнание он принял как приказ, ничем не отличающийся от прочих – это ещё по заседанию было понятно. А дальше по ситуации. Старому начальству он более не подчинялся, вот и нашёл новое – в лице Ракель.

Он не скучал по Подбени, потому что Изгнание – это приказ. Подбень была вычеркнута из его памяти. Но теперь всё иначе. Поступил новый приказ – вернуться, служить с прежним рвением и стать большим человеком при новом режиме. Это позаманчивее, чем скитаться в компании с дикаркой, мошенником и без пяти минут разбойницей.

– Хорошо. – тихо ответила Ракель. – Я поняла.

Отвернувшись от него, она шагнула поближе к Тасе, что стояла поникшая, утомлённая глупыми спорами.

Что сказать ей такого, чтобы не обидеть, но при этом донести мысль? На ум шло только «ты свободна», но Тася и так была свободна с тех пор, как с её рук срезали верёвки.

– Нам придётся разойтись сейчас. – твёрдо произнесла Ракель. – Здесь людно, тебе будет проще найти экипаж.