Смерть ей не к лицу - Валерия Вербинина

— Короче, мы с ходу себя выдали, — вздохнул Спиридонов.

— В общем, да, но я-то на работе видел немало трупов и чувствовал, что розыгрыш розыгрышем, но передо мной лежит мертвец. Когда я высказал вслух свои соображения, Евгения заявила, что ничего не знает насчет розыгрыша, а труп есть труп, потому что все признаки налицо. Зрачки не реагируют на свет, нет пульса и прочее. И когда мы увидели настоящую рану, которая была почти незаметна из-за вашей бутафории — в частности, киношной крови на одежде, — я понял, что произошло. Несколько человек выдумали, как им казалось, веселую шутку, а потом кое-кто претворил эту шутку в жизнь. Капитан Теличкин по моему поручению спустился в холл и стал следить за членами съемочной группы, как они реагировали на новость об убийстве. Я был уверен, что те, кто участвовал в розыгрыше, обязательно себя выдадут, так или иначе. Ваша пятерка сразу же обратила на себя внимание, Геннадий Ипполитович… да еще потом вы и ваши сообщники на допросе упорно говорили о потерпевшей в настоящем времени, как будто она была еще жива…

— И к какому же выводу вы пришли?

— Я считаю, что совпадение фальшивого и настоящего убийства вовсе не случайно. Проще говоря, убил Наталью Теплову тот, кто знал о вашем розыгрыше. Вопрос: кто о нем знал?

— Мы шестеро, — хрипло ответил Спиридонов. — Наташа, я, Зина, Лариса, Андрей и Коля.

— Больше никто?

— Я никому не говорил о том, что мы собирались предпринять. За остальных не поручусь. Но вообще, судя по поведению других членов группы…

— Да?

— Я не думаю, чтобы кто-нибудь из них узнал о розыгрыше.

— Разумеется, — усмехнулся Малышко. — Если кто-то узнал о вашей шутке и использовал ее для убийства, он уж точно не стал бы выдавать себя. Чисто теоретически, когда вы задумывали розыгрыш за вчерашним ужином, кто-нибудь мог вас слышать?

— Не знаю, — пробормотал оператор, морща лоб. — В ресторане играет громкая музыка, к нашему столу посторонние не подходили. Ну, может быть, официантки слышали что-нибудь…

— То есть какая-то информация могла просочиться?

— Ну… В принципе, да.

— Как вы для себя объясняете то, что случилось? Я имею в виду убийство.

— Я не знаю, — еле слышно ответил Геннадий.

— Вы подозреваете кого-нибудь конкретного? Подумайте как следует, прежде чем ответить.

— Я уже сто раз думал на эту тему. Мне кажется, это был кто-то со стороны.

— Например?

— Какой-нибудь псих. Не знаю!

— Наталья Викторовна жаловалась на какие-то угрозы? Было что-то, что могло ее насторожить?

— Нет. Ничего такого не было. По крайней мере, я ни о чем таком не знаю. Но, мне кажется, только псих мог ее убить.

— И больше никто?

— Может быть, какая-нибудь баба, слетевшая с катушек, которая приревновала кого-то к Наташе. Но из-за Коли или Андрея никто не стал бы ее резать. Не те кадры, простите.

— У нее больше никого не было?

— Ну я был, — раздраженно ответил Геннадий. — Один раз. Это считается? Слава к ней похаживал, но больше излить душу на то, какая у него сука жена. Он ее довел до ручки, и она же, оказывается, плохая. А до брака с ним была такая хорошенькая пышечка, хохотушка-смехотушка. Слышали, что у них произошло?

— С женами вообще у вас в группе напряженка, — заметил Павел. — Кстати, не расскажете, по какому поводу вы сами с ножом на жену бросались?

Геннадий насупился и стал похож на старую, неглупую, но удивительно противную черепаху.

— Я был пьян, а она меня достала. Хотела меня без квартиры оставить. Это случилось, когда мы с ней уже разводились, — пояснил оператор. — Ребенка она родила от любовника, а на меня все время пыталась его повесить.

— И что?

— Как — что? Да здравствует тест ДНК, самый точный тест в мире. Я через суд доказал, что ребенок — не мой, и послал ее куда подальше. Но крови она моей выпила порядочно, граф Дракула по сравнению с ней — так, младенчик с соской.

Павел молчал, и, видя это, Спиридонов разозлился.

— Если вы из того давнего конфликта делаете вывод, что я мог приревновать Наташу и зарезать ее…

— А вы ее не ревновали?

— Еще чего не хватало, — ухмыльнулся оператор. — Это все равно что ревновать скамейку в парке, потому что на ней сидит слишком много народу.

И он с торжеством воззрился на следователя. Но тот невозмутимо листал свой блокнот.

— Где вы были сегодня с двух до половины третьего?

— Сидел в ресторане.

— И никуда не отлучались? — мягко осведомился Павел.

Геннадий побурел.

— Да вроде бы нет… Ах да. Я в туалет выходил.

— Как раз после двух часов, по словам официанток, — заметил следователь. — И вас не было довольно долго.

— Допустим. Ну и что с того?

Малышко поглядел на план.

— Туалет расположен рядом с лестницей, по которой можно подняться наверх. На третий этаж, к примеру.

— Я был в туалете, — с нажимом повторил Спиридонов.

— Все время? По словам свидетелей, вас не было около десяти минут.

— У меня запор, — уже с нескрываемой злобой бросил Геннадий. — Ясно вам? Нет такого закона, который запрещал бы человеку сидеть в туалете столько, сколько ему надо!

— У вас есть свидетели?

— Что?

— Кто-нибудь может подтвердить, что вы были в туалете и не выходили?

— Тьфу ты… Да не помню я! Это же туалет, а не Красная площадь!

— Я в курсе, — хмыкнул Малышко. — Зачем вы звонили Наталье Викторовне? В ее сотовом значится один звонок от вас, в 14.15.

— А, да, точно, — протянул оператор. — Я пошел в туалет и позвонил ей.

— Так у вас был запор или вам надо было с ней поговорить без свидетелей?

— Считайте, что имели место обе причины, — отрезал Спиридонов. — Я хотел узнать, удался ли розыгрыш, но она не ответила. Я подумал, что мой звонок может ей помешать, и решил больше ее не беспокоить. — Он с вызовом выдержал взгляд Малышко. — Что?

— Теоретически вы могли подняться к ней, убить ее и позвонить, чтобы попытаться обвести нас вокруг пальца, — хладнокровно ответил следователь. — Будто вы были в другом месте, а не в одной с ней комнате. Это так, в порядке чистой фантазии.

— Мне не нравятся ваши фантазии, — насупился оператор. — Я позвонил, чтобы узнать, есть ли новости. Вот и все. Я ее не убивал, но я бы дорого дал, чтобы открутить голову гаду, который это сделал.

Глава 16

Человек ниоткуда

— Я все-таки уверена, — доверительно сообщила Лариса, — что убийство никто из наших не совершал.

Дина зевнула и прикрыла рот рукой.

— Не возражаю, — сказала она. — Эй, лейтенант! Притормози!