Деньги Ватикана. Тайная история церковных финансов - Джейсон Берри

«Этот приход кардинал Кашинг создал в 1961 году для своего друга отца Майкла Дюранта, – говорил Джосома с улыбкой при свете заката зимнего дня. – В те дни церкви были подобны поместьям феодалов. Другой приход в честь Вознесения Девы Марии существует уже 125 лет, он в три раза больше нашего. Его называют «собором в пустыне». Двадцать пять тысяч семей остались в приходе Вознесения Марии, когда открылась новая церковь. Св. Сусанна объединила 300 семей, при этом там был приходской дом для трех священников, домашняя работница и повар. Сегодня – это мы с Феликсом [собакой] в приходе на 850 семей. Не меньше половины этих семей живут вне города, а преимущественно в соседнем Нидхэме. У нас, быть может, слишком спокойная жизнь, зато она хороша для семей».

В 2008 году многие в Дедхеме потеряли заложенное жилье. Приходская кухня начала кормить все большее число голодных – мысль о голоде в этом месте не увязывалась с представлением о зеленых лугах Новой Англии. Джосома, к которому приходили люди из соседнего города, поступал так же, как многие американские католики, стремившиеся жить в солидарности со своими соседями.

По плану Леннона прихожане Св. Сусанны должны будут перейти в приход Вознесения Марии, а архиепископ сможет использовать деньги Св. Сусанны. Справедливо ли было так поступать с приходом, который уже опередил «собор в пустыне»? Приход Джосома располагался неподалеку от магистрали 128 и стоял на восьми акрах лесистой земли, рядом с маленьким заповедником для диких зверей, ограниченным болотистыми берегами реки Чарльз. Дорога около церкви загибалась и вела в лесистую местность, где стояли домики. Подобно приходу в Скитьюейте с его тридцатью акрами земли на берегу океана, земельные владения Св. Сусанны были золотой жилой. Этот приход ежемесячно отсылал диоцезии по $10 тысяч.

«Я был потрясен, узнав о том, как епископы покрывают педофилов, – говорил Джосома. – Когда Лоу покинул Бостон, апостольский администратор епископ Леннон встретился со священниками и сказал, что мы задолжали сотрудникам из мирян, вышедшим на пенсию, $10 миллионов из-за того, что пастыри не посылают деньги в канцелярию. Я подумал: десять миллионов долларов? Как канцелярия могла это допустить? Через год, как только начал говорить архиепископ О’Мелли, речь зашла уже о $25 миллионах [долга]. Что же у них происходит?»

Приход Св. Сусанны, не обремененный ни долгами, ни школой, процветал. Соседний куда более крупный приход Вознесения Марии был должен $1,6 миллиона из-за расходов на реконструкцию, он постепенно выплачивал этот долг, сдавая здание школы частной академии за $25 тысяч в месяц. Когда в 2004 году вышло постановление об объединении приходов, два прихода составили совместный отчет о своих службах и финансах. В более крупной церкви пять воскресных месс посещало 1930 людей, в Св. Сусанне три мессы посещало 640 прихожан. Но меньшая церковь была свободна от долгов и росла, так что по сравнению с прошлым годом число ее прихожан увеличилось на 20 процентов[249].

Джосома вместе с коллегой отцом Джоном Духэром приготовили совместный отчет к 8 марта 2004 года. Они писали о том, что следует оставить оба прихода, хотя, по словам Джосомы, «такую возможность им никто не предлагал». Он до последнего дня спорил с Духэром из-за того, что «в отчете не был упомянут долг Вознесения Марии в миллион с лишним. Духэр сказал мне: «В диоцезии об этом знают». Я ответил, что комитет реконфигурации не знает этого».

Но Духэр метил в иерархи. Джосома, подумав, решил не делиться с комиссией тем, что он знал о достижениях коллеги в финансовых делах: это бы было воспринято как попытка помешать Духэру стать епископом и вызвало бы ответный огонь, в результате чего Джосоме было бы труднее защищать свой приход. Ежегодный дефицит в церкви Духера составлял $101,129 тысячи. Школу перестали арендовать. Нижнюю часть церкви перестали отапливать из экономии – и там появилась плесень. В 2007 году новый пастырь подсчитал, что долг архидиоцезии в $1,2 миллиона можно будет сократить на $675 тысяч с помощью продажи земли городу Дедхему[250]. К тому моменту пастырь, покинувший приход с огромными долгами, уже стал викарным епископом Духэром.

«Вот она, политика клуба, – сухо заметил Джосома. – Стоит ли удивляться тому, что у нас царит беспорядок?»

Во время обсуждения вопросов о слиянии один из диаконов Св. Сусанны, юрист, который изучал право в Гарварде, сказал Джосоме, что изъятие – это возможность «быстро поживиться наличными».

Джосома договорился о встрече с архиепископом О’Мелли и епископом Ленноном, на которую должны были прийти кроме него еще десять активных прихожан.

Они совершили предварительное исследование ситуации в архидиоцезии Санта-Фе (штат Нью-Мексико), где в начале 1990-х удалось собрать $8 миллионов, чтобы выплатить надлежащую часть компенсации в $25 миллионов жертвам сексуальных преступлений. Архиепископ Майкл Шихэн обратился к настоятелям приходов с просьбой о помощи. Увеличив поток пожертвований и продав часть приходской собственности, священники собрали около $2 миллионов, при этом им удалось избежать масштабного закрытия приходов[251]. Предшественники Шихэна разрешали преступникам, находящимся на лечении в центре Служители Утешителя в Хемес-Спрингс в Нью-Мексико, выполнять приходскую работу на уик-эндах, где те могли находить новых жертв. Правила лечебного центра были такими неразумными, что при судебных процессах священники не могли продолжать терапию. Архиепископ Роберт Санчес в 1993 покинул свой пост, когда публика узнала о его сексуальных связях с молодыми женщинами и девушками-подростками. Его заменил Шихэн, который прибыл сюда из диоцезии Далласа со своим грузом проблем: будучи ректором семинарии, он игнорировал предупреждения относительно одного семинариста, Руди Коса, бывшая жена которого предупреждала служителей церкви о его психосексуальных отклонениях. Во время учебы Кос опекал одного подростка, который иногда ночевал в семинарии, где Кос вступил с ним в сексуальную связь. Шихэн заявил на суде, что никогда не видел того юношу. «Я думал, это личное дело Руди, взрослого человека, который сам может решать свои проблемы»[252]. Кос стал священником. Позже восемь юношей из благополучных приходов и его опекаемый, ставшие жертвами Коса, подали иски против него и диоцезии. В 1997 году жюри присяжных вынесло решение о выплате пострадавшим суммы в $119 миллионов. Это был шок для епископа Чарльза Грехменна, имя которого присяжные упоминали, обвиняя его в недосмотре. Как это часто случается при подобных вердиктах о крупных суммах, адвокаты жертв согласились снизить сумму выплат до $31 миллиона, чтобы избежать долгих судебных процессов и апелляций[253]. Быть может, после скандала в Далласе Шихэн стал мудрее. В Санта-Фе он вместе со священниками и мирянами выискивал собственность, которую можно было продать, и занимался фандрайзингом, чтобы расплатиться с жертвами преступлений.

На встрече с иерархами в Бостоне Джосома и десять прихожан рассказали о том, как подобная финансовая проблема была успешно решена в Санта-Фе. О’Мелли и Леннон их слушали. Группа из св. Сусанны говорила о том, как здесь важна прозрачность. Джосома сказал, что скачок долга архидиоцезии с $10 миллионов до $40 миллионов трудно понять. Куда же подевались эти деньги? О’Мелли молчал. Леннон заговорил о повышении расходов на содержание церковной собственности, о резком сокращении потока пожертвований и повышении стоимости пенсионного плана. Группа передала епископам пакет документов с таблицами и диаграммами, которые делали весомее ее мнение о том, что живой приход не следует закрывать.

Джосома попросил О’Мелли посетить их приход и отслужить здесь мессу.

– Я не хочу устраивать забаву для СМИ. Мне кажется, этой встречи вполне достаточно, – отклонил приглашение архиепископ.

– Это две разные вещи, – ответил Джосома.

А затем, в соответствии с решением совета прихода, отец Джосома предложил архиепископу О’Мелли принять в дар четыре акра церковной земли – первосортной недвижимости, – цена которой, как он подсчитали, составляет около $2 миллионов.

– Дело здесь не в деньгах, Стив! – воскликнул епископ Леннон, хлопнув рукой по столу. Прихожане смотрели на него в изумлении.

– Рад, что это не нечто личное, – ответил Джосома.

Ибо дело заключалось именно в деньгах, и это понимали все сидящие в комнате. Но дипломатия не позволяла присутствующим возражать Леннону, чтобы его не ставить в неловкое положение. О’Мелли, почти ничего не сказав, завершил встречу, пообещав, что он подумает о том, что они сообщили.

Джосома верил в учение церкви о том, что диоцезия существует, чтобы служить приходам. Теперь ему начало казаться, что архидиоцезия высасывает деньги из церквей. Когда из архидиоцезии прибыла комиссия, чтобы составить опись имущества церкви и приходского дома, Джосома увидел, что его добровольцы оцепенели. И тогда он сказал людям с папками и фотоаппаратами: «Если вы хотите нас разграбить, придите попозже. А сейчас, пожалуйста, нас покиньте».