Бесы Черного Городища - Ирина Мельникова

— Ладно! Все ясно, что ничего не ясно! — Иван поднялся с кресла и посмотрел на Алексея. — Отправь срочно дворника на извозчике в управление. Пусть сообщит об убийстве Тартищеву. Необходимо вызвать Олябьева, судебного следователя и помощника прокурора. А мы пока осмотрим дом.

Фимку, чтобы не сбежал, приковали наручниками к перилам крыльца, дворника отправили с сообщением в полицию, а сами сыщики принялись осматривать дом. Сыроваров охотно помогал им, рассказывал, где что находится, как расположены комнаты и подсобные помещения. Красные пятна на его лице выдавали, что он изрядно нервничает, и хотя алиби ассистента оставалось под вопросом, у сыщиков пока не имелось в наличии более существенных доказательств его причастности к убийству Бучилиной, поэтому они использовали Сыроварова в роли проводника, незаметно наблюдая за его поведением и реакцией на происходящие события.

Первым делом они посетили спальню прорицательницы.

По сравнению с кабинетом здесь царил еще больший кавардак. Похоже, тут пытались что-то очень быстро отыскать и по этой причине перевернули все вверх дном. Одно из окон было открыто настежь, и ветер гонял по полу обрывки бумаг, судя по записям, остатки каких-то счетов. Оборванные шторы, одеяло и простыни, сбитые в комок и брошенные на пол, — все это находилось в полнейшем беспорядке. Ящики комода и прикроватной тумбочки выдвинули и их содержимое разбросали по комнате. На полу возле кровати валялись длинный, в азиатском стиле халат и ажурная черная шаль с каймой. Одна из висевших на стене картин была снята с крючка и отставлена в сторону. На ее месте виднелась распахнутая дверца абсолютно пустого сейфа…

— Вот, — Сыроваров растерянно огляделся по сторонам, — что здесь произошло? Я же говорил, непременно ограбили…

Он наклонился и хотел поднять шаль. Но Иван, опередив его, прикрикнул:

— Не трогать! Оставь все на своих местах!

— Странно, — заметил Алексей, — похоже, синяки и ссадины гадалка заработала в спальне, но убили ее, несомненно, в кабинете. Почему именно там? Судя по всему, преступника интересовал сейф, а в кабинете, кроме абсолютно идиотских декораций, ничего занятного для него не было. Скорее всего это инсценировка, чтобы запутать следствие!

— Вполне с тобой согласен, — сказал Иван. — Дамочку не могли прикончить в спальне, иначе следы крови нашлись бы не только здесь, но и в прихожей. Вернее всего, ее оглушили чем-то тяжелым, а после на руках перенесли в кабинет. По рассказам дворника, новый помощник с подобной задачей успешно справлялся, хотя гадалка, заметь, не меньше шести пудов весом. Что ж, будет Олябьеву работенка! — Он повернулся к Сыроварову. — Что ты головой вертишь?

Тот растерянно посмотрел на сыщиков.

— Удивительное дело, не могу понять: куда подевалась собачонка Зинаиды Петровны? Неужто убили злодеи? Она по всякому случаю дикий лай поднимает! Страсть какая голосистая! Так, бывало, и норовит за пятки схватить! Вздорная псина, неуживчивая! Сильно ее хозяйка баловала, она у нее в ногах обычно спала, пока этот, новый, не появился! Его шавка на дух не переносила, забьется под кровать и верещит как резаная, даже лужу порой сделает. — Словно устыдившись своего многословия, Сыроваров мгновенно замолчал и, сцепив пальцы, щелкнул ими, тем самым выдав себя. В спальне он волновался больше, чем в кабинете.

Отметив этот факт, Алексей осторожно, двумя пальцами поднял край свесившейся до пола простыни, заглянул под кровать и радостно присвистнул:

— Вон она, ваша собачка, Сыроваров! — Он протянул руку, пытаясь достать толстую рыжую и лохматую псину.

Свернувшись в клубок, она забилась в самый дальний угол и не подавала признаков жизни. Пришлось опуститься на колени, подлезть под кровать и, ухватив собачонку за холку, вытащить ее наружу.

— Сдохла? — Сыроваров прижал руки к груди и болезненно сморщился.

Алексей не ответил, но передал находку Ивану и снова опустился на колени. Странный запах, который он почувствовал в тот момент, когда доставал собачонку, был не чем иным, как запахом эфира. Так что горемычная не сдохла, она просто уснула.

— Эфир! — сказал он, поднимаясь с колен. — Гадалку, а она, видимо, этому активно сопротивлялась, усыпили эфиром, а после перетащили в кабинет. Окна открыли, чтобы проветрить спальню, а под кроватью, в замкнутом пространстве, пары эфира задержались и сморили собачонку.

— Бедная животина! — покачал головой Иван и погладил псину по спинке. Затем серьезно посмотрел на Алексея. — Ты не находишь, что появились кое-какие совпадения? Внешне этот приятель Клементины очень сильно смахивает на работника с мельницы: и красавец, дескать, и силен неимоверно.

Уж не этот ли тип здесь объявился? Помнишь, мельник говорил, что его Ивана собаки тоже боялись?

— Но как это могло случиться? До мельницы не ближний свет, как ему удавалось одновременно в двух местах находиться?

— А кто говорит, что одновременно? — удивился Иван и обратился к Сыроварову:

— Скажи-ка, любезный, новый ассистент госпожи Клементины постоянно жил в доме или только наведывался?

— Да какой он ассистент? — удивился тот. — Зинаида Петровна, правда, при знакомстве его вторым ассистентом представила, но он в сеансах не участвовал, не помогал ей с клиентами, как я. Дармоед он, а не помощник! Едва грамоту знает, а уж наглости да хамства выше головы. И в доме появлялся от случая к случаю. Бывало, три дня жил, а после на неделю исчезал. Я как-то высказал Зинаиде Петровне свои сомнения по поводу его занятий, а она рассердилась, накричала на меня, пригрозила выгнать без рекомендаций.

— А из-за чего вышла ссора? Есть свидетели, что вы с новым ассистентом недавно крепко повздорили и Зинаида Петровна чуть ли не разнимала вас.

— Не помню, — поджал губы Сыроваров и отвернулся. — Я себя уважаю и со всяким отродьем в споры не вступаю.

— Ну, смотрите, Борис Федорович, — сказал Алексей, — не хотите говорить — не надо, а в вашем положении лучше рассказать все честно. Алиби у вас нет, ссоры вы не подтверждаете. Похоже, у вас имеется умысел ввести следствие в заблуждение. Но как бы вам это боком не вышло!

— Я уже сказал, это не моя тайна, — произнес упрямо Сыроваров.

— Женщина? — справился Иван. — Небось замужняя?

— Какое ваше дело? — взвился тот, подтверждая тем самым, что предположения Ивана не лишены основания. — Это моя личная жизнь, и не смейте лезть в нее своими лапами!

Ищейки! Гнусные ищейки!

— Ого! Как тебя разобрало! — протянул удивленно Иван. — Ладно, твоей личной жизни мы касаться не будем, только как бы она, эта жизнь, не закончилась в петле. Из-за своих благородных понятий ты, голубь сизокрылый, первый подозреваемый в совершении преступления. А все, что ты рассказал нам про отношения мадам Клементины с ее любовником, — всего лишь попытка перевалить вину с больной головы на здоровую. Так что без лишних угрызений совести отправим мы тебя сейчас в тюрьму. Посидишь там, поразмышляешь, авось и передумаешь вводить господ полицейских в заблуждение. Так я говорю?

Сыроваров, побледнев, молча уставился на него.

— Чего застыл? — усмехнулся Иван. — Решай, пока начальство не пожаловало. После тебе мало не покажется. Есть у нас мастаки, которые в такой оборот тебя возьмут — не возрадуешься. Тогда сам на допрос проситься будешь, каяться станешь и слезами умываться, только поздно окажется. Запомни, хорошо яичко ко Христову дню…

— Я все сказал, — буркнул Сыроваров, — но моей вины здесь нет. И вы только зря станете возиться со мной. Настоящий преступник в это время скроется за тридевять земель.

Иван смерил его тяжелым взглядом, но на тираду не ответил, лишь скомандовал:

— Веди, показывай, где тут кухарка да горничная проживают. Сдается мне, их тоже усыпили, как эту бестию. — Он осторожно положил спящую собачонку на кровать и покачал головой. — Одного не пойму: зачем нужно было убивать твою хозяйку, Сыроваров? Вполне хватило бы усыпить ее — и бери все, что хочешь! Нет же, ее убили, причем таким жестоким способом. Может, и вправду насолила кому? Скажи, любезный, у твоей хозяйки были враги или недоброжелатели?

— Как у любого человека, наверно, были, — пожал тот плечами, — но не больше и не меньше, чем у всех остальных.

Однако на моей памяти никто явной неприязни к ней не выказывал и не угрожал. Она обязательно поделилась бы со мной, если бы возникла опасность!

— Она настолько доверяла тебе?

— Да, очень доверяла.

— А не могло такое случиться. Сыроваров, что она переключила свое доверие на нового фаворита, а ты отошел на второй план? — продолжал допытываться Вавилов.

— Нет, она продолжала советоваться со мной касательно коммерческих дел и привлечения клиентов. Думаю, если появилось бы какое беспокойство, я бы сей момент о нем узнал.

— А если этим беспокойством являлся ее любовник, она бы призналась в этом?