Отборные женихи (СИ) - Финова Ева

— Я всего-навсего пытался зарядить рулук, — оправдался маг-неудачник, роняя лицо на свои ладони. — Но в этот раз отвлекался на другие мысли, и стихия вышла… В общем, не получилось.

— А-а-а, — сделала вид, что поняла. Хотя глядя отсюда на обгоревшее подобие мольберта, поняла причину его злобы.

— Мне всего-то оставалось уточнить их координаты… — досадливо произнес эльф, не поднимая головы. И вот все ничего. В такой позе он выглядел даже еще милее, чем раньше, однако этот пучок якобы связанных короткой тесемкой и ничуть не спутанных волос, к тому же перекатившийся по голове на перед, неимоверно бесил!

— Ну хоть квадрант известен? — постаралась отогнать непрошеные мысли о выстригании.

— Да… Треугольник Саргосса, — проворчал он, и я сразу сообразила причину его печали.

Знаменитая на всю Мейфию территория эта, не столь большая по протяженности, к великой радости пиратов усеяна мелкими нежилыми островками размером с пятачок, разве что ногу поставить и то только одну. Отсюда и вытекающие сложности поиска. Ибо рифовых скал там до жо… Кхм. Ну просто завались как много. Да и бухт у тех надводных рифов, что побольше, тоже предостаточно.

Я же стояла и лыбилась во все свои честные белые тридцать два, потому как знала, куда Бес намылился. Сто пудов промотал все деньги у Фии и ринулся опустошать и дальше свою заначку на черный день. Ведь я даже координаты назвать могла, однако стояла и молчала, ибо придумывала предмет для торга. Но вот, как назло, фантазия моя, похоже, взяла выходной — прямо ни одной, даже самой завалящей мысли в голове не проскочило, увы.

И вот смотрела я на него со злорадной ухмылкой, предвкушая и усиленно придумывая, а Раким как взял, как поднял свои такие отрешенно-грустные глазки, что моя улыбка сама и сползла с лица непроизвольно, раз — и нет ее. М-да. Ох уж эта совесть…

Потому проворчала, выжимая из себя, что воду из камня:

— Знаю я, куда Кор повел «Скользящего».

— И даже скажешь? — недоверчиво уточнил эльф, заламывая правую бровь, или это была левая? Не суть, одну из двух, короче.

— Да… Наверное?.. — протянула неопределенно в попытке поторговаться. Но его печальный взгляд никак не способствовал процессу. — Ладно, пиши координаты. Но вот когда найдешь ребят!..

И тут я задумалась, уже раз в сотый, чего бы такого попросить… А Ким только и вздохнул еще громче, отворачиваясь к двери и подставляя взору свой гордый нечеловеческий профиль и… неровные прядки волос…

— Точно! Я тебя подстригу! — воскликнула и даже на радостях в ладоши захлопала, прямо как маленькая, а после опомнилась и замолчала.

— Идет, — произнес отчего-то довольный Ким, прибавляя: — Нож сейчас нести или потом, как координаты скажешь?

— Ага, сейчас, показывай карту, — расхрабрилась я, подходя к столу. Эльф услужливо протянул мне секстант, ну прибор, чтобы угол широты и долготы мерить относительно экватора… И вот тут я и растерялась. Ибо карта у него была больше и какая-то другая, совсем не как у Беса.

— Знаешь, лучше я тебе дорогу покажу, — оправдалась тут же, пытаясь собрать в кучу разбегающиеся в растерянности глаза и заодно затолкать все свои животные страхи, начинающиеся на два гадких слова «а вдруг».

И вот стояла я расстроенная, а капитан же, наоборот, повеселел, да еще требование ответное выдвинул:

— Только обещай мне крепко держаться.

Ну я и кивнула прежде, чем дослушала.

— Че-его-о?! — завопила, когда извилины изволили шевельнуться в голове моей глупой и я наконец поняла, на что подписалась!.. Чуть было на луну не взвыла от досады. Неужели полетим? Или я чего-то не того? Пришлось прикусить губу, чтобы не ляпнуть какую-нибудь гадость.

Эльф же и вовсе чуть со стула не вскочил. Ух. Испугал! Нервный он какой-то… Не понимаю его ни на йоту. Честное трарковское.

[1] Страта — стратификация, ранговое расположение экипажа относительно капитана судна.

Глава 21. Уговор

Ирвинтвед. ЦАМТ. Таверна Пьяный вереск. Рассветные часы

Ночь близилась к концу, прокладывая дорогу новому дню. Предрассветные солнечные лучики готовились выглянуть из-за горизонта, окрашивая безоблачный небосвод разными оттенками от темно-синего и голубого до насыщенного изумрудного зеленого, и лишь узкая полоска света радовала ранних пташек своей желтизной.

По улице семенила быстрыми и маленькими шажками эдакая роковая брюнетка в черном платье с высоким воротником-стоечкой. При этом она покачивала при ходьбе крутыми бедрами и ничуть не маленькой грудью из стороны в сторону. Потому несколько пьянчуг не удержались и таки попытались подкатить к этой смелой женщине, вышедшей в столь опасное время одной и без охраны. Однако несчастные только и успели заработать по паре обидных проклятий бесплодия и иже с ними прежде, чем свалиться на тротуар под действием сонных чар или и вовсе переизбытка выпитого пенного. Нерадивые соблазнители даже во сне умудрялись нарушать спокойствие городских, оглушая своим громким храпом помимо людей еще и прятавшуюся по углам живность, ждущую в канавах утренних помоев.

Ловко переступив мимо пробегавшей по своим делам крысы, женщина даже не поморщилась и пошла дальше, стуча деревянными подошвами по выщербленному каменному тротуару не слишком уж зажиточного района, ибо сточные воды здесь текли в досадном соседстве с домами и тавернами. Оттого владельцы пренепременно держали на подворье хоть захудалую, но все же стаю собак да рысей, дабы уменьшать популяцию грызунов и усмирять их при очередном нашествии.

Завернув за угол, ведьма сбавила шаг, вымеряя расстояние до задней стены впереди стоящего неприметного здания и время по магическому хронометру, который захватила с собой, выходя из лавки.

— Так-с, — сказала она, заглядывая на подворье, и кинула кости скулящим в будке собакам, чтоб и тявкнуть не вздумали. Затем подошла к надломленным деревянным ступенькам и двери, ведущей в зал знаменитой пьянчужной, славившейся своим вересковым элем так же, как и горелым мясом, что чадит в костре порой лучше всякого угля.

— Откуда они берут эту подошву, не разгрызешь, — скривилась ведьма, поглядывая на циферблат с тремя кругами и вращающейся магической стрелкой. — Так-с, неть, надобно чутка погодить, — сказала она сама себе и отступила назад на полшага, щурясь, примеряя картинку к недавнему видению. Затем не выдержала и поднесла ноготь ко рту. Но не успела ведьма его как следует грызануть, как из двери вылетел лысый мужчина, держа в одной руке соломенный на вид парик, в другой — полый бочонок на деревянной палке.

Музыкант торопливо шагнул на надломленную деревяшку, хрустнув ею тут же. Коварная ступенька в отместку захватила ногу нерадивого убегающего в плотный и довольно болезненный капкан. Отчего он и потерял равновесие, планируя встречу пока еще ровного носа с каменным полом, если бы не помешавшая полету мягкая и притягательная грудь ведьмы.

— Ну че. Попалыся… — довольно протянула она, захватывая голову невезучего беглеца своими крепенькими руками, что крюками рыбу за жабры — не вырвешься.

А затем пригнулась и прошептала ему на ушко:

— Коль хочешь знаний, подсоби.

— Мм-м, — промычал мужчина в ответ, не в силах раскрыть и рта в сладком ведьмином плену.

— Да знаю я, хде эльфятки… Тьфуть! Не люди.

Услышав интересующую информацию, мужчина вырвался, отодвигая от себя знойную красавицу на вытянутые руки, и ошалело взглянул на нее с немым вопросом, залегшим складками на лбу: «Откуда?» Затем поднял взгляд до моложавого лица и увидел там полыхнувшие магией зрачки.

— Вот те на! Макфа?! — вскричала тут же, показавшись на пороге, взмыленная от погони рыжая Цинька, величаемая Дуровной.

— Ну-ка брысьте, кошки драные. Дальше мой чередь, — ответила Агата сразу всем прибывшим, рукой встряхивая в характерном жесте свою столь же нечесаную копну волос, словно шелковистую гриву породистой кобылы. Ибо гордости в этом жесте хватило бы на всех женщин столицы.