Кризис власти - Ираклий Церетели

В июльские дни путиловцы играли среди большевизированных рабочих групп такую же инициативную бунтарскую роль, какую пулеметный полк играл среди большевизированных частей гарнизона.

В главе об июньском заговоре большевиков мне пришлось отмечать отзывы членов советского большинства, побывавших на ночных большевистских митингах 10 июня, об особенно низком уровне политического сознания среди рабочих казенного Путиловского завода. Этот низкий уровень объяснялся тем, что здесь с начала войны правительственное управление заводом очень широко использовало право отсылать на фронт неугодных ему рабочих, в число которых попали как раз лучшие представители рабочей интеллигенции. С устранением этого слоя рабочих господствующее положение на заводе с момента революции перешло к бунтарским рабочим группам, ставшим послушным орудием максималистской политики, проводившейся тогда большевистской партией в среде рабочих.

Суть этой политики заключалась в том, что она отвергала возможность каких бы то ни было улучшений в положении рабочего класса до установления в стране «рабоче-крестьянской диктатуры».

Ярким образчиком этой политики явилась агитация большевистской партии на заводах металлообрабатывающей промышленности в дни, предшествовавшие июльскому вооруженному выступлению большевиков.

На этих заводах с конца июня назревал серьезный конфликт между рабочими и обществом фабрикантов и заводчиков. Рабочие требовали ввиду повышения цен на предметы первой необходимости увеличения заработной платы и заключения тарифного договора с обеспечением минимума заработной платы. Министерство труда поддерживало это требование. Общественное мнение было благоприятно требованиям рабочих и оказывало в этом смысле давление на предпринимателей. В этих условиях предприниматели выразили готовность пойти навстречу рабочим, но, со своей стороны, выдвинули условие, согласно которому рабочий, получая определенную гарантию минимума заработка, должен дать минимум работы, установленный расценочной комиссией.

Для выработки ответа на это требование предпринимателей Центральное правление союза металлистов созвало на совещание все районные правления, а также представителей Петроградского Совета, ЦИК Советов и социалистических партий. Часть профессиональных союзов металлистов, находившихся под влиянием большевиков, отказалась принять предложение о гарантии рабочим минимума работы, утверждая, что перерывы на заводах и фабриках происходят не по вине рабочих, а по вине предпринимателей, умышленно вызывающих перебои в производстве, чтобы уклониться от повышения заработной платы. Эта часть рабочих рвалась объявить всеобщую стачку металлистов, чтобы заставить предпринимателей и правительство принять их требования. Особенно бурно и упорно объявление всеобщей забастовки отстаивали представители путиловцев.

Меньшевики и соц. – рев., входившие в профессиональные союзы металлистов, а также представители Петроградского Совета и ЦИК Советов решительно возражали против объявления всеобщей стачки, последствием которой могло быть только увеличение дезорганизации металлической промышленности. Они указывали рабочим, что принцип «минимум платы за минимум работы» выдвинут предпринимателями под давлением демократического общественного мнения, отдающего себе отчет в том, что только такое увеличение заработной платы, которое будет сопровождаться увеличением производительности труда, может быть реальным и не сопровождаться обесценением денежных знаков, которое уничтожит все выгоды повышенной расценки труда.

Поэтому меньшевики и с.-р. предлагали принять принцип «минимум платы – минимум работы» и на этой основе достигнуть соглашения с предпринимателями и правительством. Главным пунктом этого соглашения должно было быть создание органа, составленного на паритетных началах из представителей рабочих и предпринимателей, с присоединением представителя министерства труда, с тем чтобы этот орган при каждом отдельном перерыве в производстве решал, несут ли рабочие ответственность за этот перерыв.

Против такого соглашения с предпринимателями и правительством большевики вели яростную кампанию, опираясь на большевистские фабрично-заводские комитеты и цеховые комитеты Путиловского завода.

«Совещание фабрично-заводских комитетов Петрограда и цеховых комитетов Путиловского завода полагает, – говорилось в резолюции большевиков по поводу требований металлистов о повышении заработной платы, – что если бы даже (рабочие) добились повышения заработной платы, то беспрерывный рост цен на продукты и квартиры сейчас же свел бы на нет это завоевание, поэтому необходима решительная борьба за установление рабочего контроля над производством и распределением, что в свою очередь требует перехода власти в руки Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов» (Шляпников А. Июльские дни в Петрограде. Пролетарская революция. 1926. № 51. С. 64).

Правда, ввиду согласия предпринимателей гарантировать минимум платы, если рабочие гарантируют минимум работы, большевики не решились просто отвергнуть это предложение, опасаясь дать повод к обвинениям, что идущие за ними рабочие хотят даром получать деньги. На ряде заводских собраний они проводили постановление о принципиальном согласии рабочих принять пункт о минимуме работы за минимум платы, но при этом они с особенной силой подчеркивали, что претворить этот принцип в жизнь рабочие смогут только тогда, когда добьются перехода власти в руки Советов Р., С. и Кр. Депутатов, ибо только такая власть положит конец «дезорганизации и саботажу производства капиталистической буржуазией».

Выводом из этого была общая директива большевистской партии всем примыкавшим к ней рабочим: не растрачивать сил на частичные требования и частичные выступления, а быть готовыми к «предстоящему вскоре» общему выступлению солдат и рабочих для свержения коалиционного правительства и установления Советской власти.

Наиболее благоприятную почву эта агитация нашла в бунтарских рабочих группах Путиловского завода, которые с воодушевлением откликнулись на начавшиеся с вечера 3 июля призывы большевистских агитаторов ответить на уход кадетских министров общим вооруженным выступлением с требованием захвата власти Советами.

Многочисленные группы путиловцев рассыпались по всему городу, призывая рабочих других заводов примкнуть к ним, чтобы массовыми шествиями в сопровождении вооруженных отрядов красногвардейцев демонстрировать волю столичного рабочего класса установить «рабоче-крестьянскую диктатуру».

В ожидании соединенного заседания центральных органов советской демократии, которое должно было начаться около 12 часов ночи, эти группы путиловцев с присоединившимися к ним большевистскими и анархистскими группами с других заводов манифестировали по улицам, прилегающим к Таврическому дворцу, с пением революционных песен и с криками «Вся власть Советам!». Это были наиболее решительно настроенные части вышедших на улицу рабочих. Но при всех внешних проявлениях энтузиазма и готовности к борьбе эти группы, так же как и другие демонстранты, вдруг проявляли неуверенность в своих силах и обращались в паническое бегство, как только из какой-нибудь встречной группы демонстрантов или со стороны враждебно настроенных прохожих раздавались случайные или провокаторские выстрелы.

Такую же двойственность настроения проявляли и делегаты манифестировавших рабочих при выполнении главной практической задачи, поставленной им руководителями выступления, т. е. при попытке прямого воздействия на центральные советские органы с целью заставить их взять в руки всю полноту власти.

Главная масса путиловских рабочих подошла к Таврическому дворцу для «переговоров» с соединенным собранием Исполнительных Комитетов Советов Р., С. и Кр. Депутатов к моменту открытия этого собрания.

Вот как описывается этот «памятный» эпизод июльских дней в изданной большевиками по случаю 40-летнего юбилея Советской власти книге С. М. Левидовой «От Февраля к Октябрю» (Л., 1957. С. 132–134).

«Около часу ночи по Садовой улице на Невский проспект с развевающимися знаменами и пением революционных песен шли 30 тысяч путиловцев с женами и детьми, рабочие и работницы Петергофского, Московского и Коломенского районов. На красных знаменах были те же лозунги, что у пулеметчиков, лесснеровцев и других рабочих и солдат. Они тоже направлялись к Таврическому дворцу. Когда подошли к зданию, увидели, что дворец окружен со всех сторон рабочими и солдатами.

Путиловцы послали делегатов в ЦИК, а сами расположились вокруг дворца на улице и в саду, заявив, что не уйдут до тех пор, пока Совет не согласится взять власть в свои руки.

Вооруженные путиловцы вошли в зал заседания Исполнительного Комитета Советов. Один из них вскочил на ораторскую трибуну и, дрожа от волнения, потрясая винтовкой, кричал: „Товарищи! Долго ли терпеть нам, рабочим, предательство? Вы собрались тут, рассуждаете, заключаете сделки с буржуазией и помещиками. Занимаетесь предательством рабочего класса. Так знайте, рабочий класс не потерпит. Нас тут, путиловцев, тридцать тысяч человек, все до одного. Мы добьемся своей воли. Никаких чтоб буржуев! Вся власть Советам! Винтовки у нас крепко в руке. Керенские ваши и Церетели нас не надуют…“ Чхеидзе сунул в руку рабочему бумажку – воззвание Исполнительного Комитета и просил не мешать занятиям, прибавив: „Тут все сказано, что надо“.