Иосиф Сталин в личинах и масках человека, вождя, ученого - Борис Илизаров

Но если тиф и туберкулез – остроинфекционные заболевания, то суставной ревматизм (согласно современной медицинской терминологии – ревматоидный артрит) – это распространенное хроническое заболевание, которое чаще всего начинается в детстве и в подростковом возрасте, но развивается постепенно и заметным для окружающих становится в зрелые годы. В 1904 году, когда ему было 25 лет, полицейские отметили в качестве «особой приметы: движение левой руки ограничено вследствие устарелого вывиха»[134]. Причина указана скорее всего с его слов. Если бы у него действительно была заметная травма руки с дореволюционных времен, то о ней знали бы многие из тех, кто был с ним тогда знаком. В том числе Микоян, который впервые увидел Сталина в 1919 году, а узнал о его проблемах с рукой только в 1923 году, в том самом, когда Сталин первый раз обратился по этому поводу к кремлевским врачам. В старости Микоян рассказал о таком эпизоде: «Сталин вышел из кабинета с перевязанной рукой. Я это увидел впервые и, естественно, спросил, что с ним. “Рука болит, особенно весной. Ревматизм, видимо (выделено мной. – Б. И.). Потом проходит”. На вопрос, почему он не лечится, ответил: “А что врачи сделают?” У него было скептическое отношение к врачам и курортам. До этого он один раз отдыхал в Нальчике, в небольшом домике, без врачебного надзора»[135].

С легкой руки Микояна и по рекомендации врачей, к которым он все же обратился, Сталин начиная с 1923 года регулярно ездил на солнечные курорты Крыма и Кавказа, где проводил не менее одного, а то и двух месяцев в году и лечился главным образом минеральными ваннами. Кроме военных лет он будет ездить на эти курорты постоянно, не только из желания отдохнуть от государственных дел, а по необходимости. Однако лечение и курорты не приведут к радикальным улучшениям здоровья. Болезнь медленно прогрессировала. В 1926 году кремлевские врачи фиксируют уже не только боли в мелких суставах рук и ног, а отмечают, что наблюдается небольшая атрофия мышц левого предплечья. Жалобы на общую усталость, на боль в пальцах левой руки и на новую напасть – изнурительный понос (диарея). И все это на фоне необыкновенной политической активности.

В конце того же 1926 года собирается врачебный консилиум, который выносит следующее, уже более определенное заключение – болезнь Эрба[136]. Наступил 1927 год. Сталин на пороге главного политического триумфа – полного разгрома своих основных врагов, бывших соратников Ленина. А врачи вновь фиксируют приступ хронической ангины, считая ее причиной обострения ревматических явлений, и ставят дополнительный диагноз: «Миальгия и артрит левой верхней конечности»[137]. Здесь необходимо пояснить, что это за болезни: Эрба, миальгия и артрит.

Ревматоидный артрит знаком, к сожалению, многим. Как утверждает современная Медицинская энциклопедия, это «системное воспалительное заболевание соединительной ткани с преимущественным поражением суставов». Больные обычно жалуются на боль в суставах и скованность в движениях по утрам. Отметим, что при этом отмечается деформация пораженных суставов вплоть до их подвывихов и частичных разрушений (анкилозов и контрактур)[138]. Так что левая рука была, скорее всего, поражена болезнью, а не травмирована в результате ранения. Фаэтон в детстве мог быть реальностью, но, наверное, без каких-либо серьезных последствий.

Несмотря на все усилия врачей, ванны с минеральной водой и курорты, рука все более теряла подвижность и постепенно слабела. Ее суставы распухали и краснели, Сталин чувствовал постоянный хруст в коленях, в области лопатки и в шее при повороте головы. К 1928 году левая рука Сталина была уже в два раза слабее правой, и он с трудом поднимал ею что-нибудь тяжелее трубки или папиросы. Как уже говорилось, его мучили боли в мышцах – миальгия или ее разновидность – мышечная дистрофия в форме болезни Эрба[139]. Это генетическое заболевание передается по наследству при условии, что оба родителя сразу являются носителями мутантного гена. Первые ее признаки начинают проявляться в подростковом возрасте[140].

О том, что болезнь Эрба наследственная, врачи узнали достоверно только в наше время после становления генетики. Не могу не отметить, что как судьба отомстила Наполеону поражением в войне с Англией за его пренебрежение к изобретенному паровому двигателю, Гитлеру – за недоверие к ядерным исследованиям, так она отомстила и Сталину за его мракобесие по отношению к генетике. Всем им судьба ловко и расчетливо расставляла ловушки. Правда, она это делала часто слишком поздно.

Трое суток, с первых часов ночи 2 марта и до 21 часа 50 минут 5 марта 1953 года, смерть в прямом смысле слова душила Сталина. Дочь наблюдала агонию: «Отец умирал страшно и трудно… Кровоизлияние в мозг распространяется постепенно на все нервные центры, и при здоровом и сильном сердце оно медленно захватывает центр дыхания, и человек умирает от удушья. Дыхание все учащалось и учащалось. Последние двенадцать часов уже было ясно, что кислородное голодание увеличивалось. Лицо потемнело и изменилось, постепенно его черты становились неузнаваемыми, губы почернели. Последний час или два человек просто медленно задыхался. Агония была страшной. Она душила его у всех на глазах»[141].

Смерть и обстановка, ей сопутствовавшая, почти сразу же стали обрастать домыслами и слухами. Причиной этих слухов был не только он сам, умерший в самый разгар затеянного им же «дела врачей-убийц», как бы самым страшным образом намекая своей смертью на реальность «врачебно-сионистского заговора». Были и другие причины.

Еще в 1932 году по инициативе М. Горького и при поддержке Сталина было решено создать специальное научное учреждение – Институт экспериментальной медицины (ВИЭМ), перед которым поставили задачу поиска способов продления человеческой жизни[142]. Накануне этого решения, летом 1931 года, смертельно больной туберкулезом Горький встретился со Сталиным и, рассказав ему о книге видного английского философа Бертрана Рассела «Научное предвидение», увлек его надеждой продления жизни с помощью медицины. Затем опубликовал большую статью в «Правде», где он рассуждал о том, как уберечь людей от старения и преждевременной смерти. За его статьей последовала серия публикаций ученых и врачей на ту же тему. Как всегда в таких случаях, это означало, что и тема и статьи, получили благословение сверху. Институт, здание которого начали лихорадочно строить под Москвой, в Серебряном Бору, возглавили личные врачи Сталина профессора Б. С. Преображенский и А. Д. Сперанский. В качестве ведущего специалиста был приглашен с Украины профессор А. А. Богомолец, который в 1938 году опубликовал книгу под соблазнительным названием «Продление жизни». В Киеве был открыт филиал института. (Горький предлагал открыть шесть таких филиалов, в том числе и на Шпицбергене.) ВИЭМ оснастили лучшим по тем временам оборудованием, и он был укомплектован лучшими специалистами. В 1944 году на базе института развернули Академию медицинских наук.