Возвращение изгнанника - Рэймонд Фейст

Перед статуей в одиночестве сидел старый седой монах. Сопровождающий путников добродушный служитель попросил их подождать и подошел к старику. Прошептав тому что-то на ухо, он вернулся с сообщением:

— Владыка Аншу скоро примет вас.

— Спасибо, — поблагодарил его Кеннер.

Каспар же обратился с просьбой:

— Должен признаться, мы совершенно незнакомы с твоей верой. Мы прибыли из далекой страны. Ты не откажешься просветить нас?

Монах ухмыльнулся и с неожиданным для священнослужителя юмором ответил:

— Будь просветление столь быстрым делом, наша задача на этой земле упростилась бы как минимум вдвое.

Улыбнувшись шутке, Каспар уточнил:

— Расскажи нам о Гешен-Амате, пожалуйста.

— Он — бог-отец, единственная истинная божественная сущность, отражением которой являются остальные боги. Он превыше всех.

— Ишап? — тихо произнес Каспар.

— Так вы действительно издалека. Ишап лишь один из аспектов Гешен-Амата. Те, кого вы видите у его ног, Джерани… — монах указал на фигуру со слоновьей головой, — и Сутапа… — движение рукой в сторону фигуры с головой льва, — два его воплощения, посланные богом человечеству, чтобы наставить нас на Истинный Путь. Этот путь нелегок, но в конечном итоге именно он приводит к просветлению.

— Зачем тогда все остальные храмы? — спросил Кеннер.

— Гешен-Амат дает нам много способов пройти по Истинному Пути. Для каждого человека он может быть свой.

— Ал-Марал! — понял наконец Каспар.

— Верно, так он называется на древнем языке, — кивнул монах.

— На моей родине это учение считается ересью, и из-за него даже разразилась ужасная война.

— Ты, по-видимому, образованный человек, — сказал монах. — А вот и владыка Аншу.

К беседующим подошел старый монах и поклонился Каспару и Кеннеру. Его иссушенная коричневая кожа напоминала потрескавшийся пергамент, но черные глаза горели живым огнем. Одет он был так же, как и более молодой служитель храма: в коричневую рясу и сандалии. Гости ответили на приветствие, и потом старик заговорил:

— Мой ученик сказал, что у вас есть какая-то нужда, братья. Как я могу вам помочь?

— К нам в руки попал один артефакт, возможно, реликвия, и нам кажется, что этот предмет проклят.

Настоятель повернулся к ученику:

— Принеси в мою комнату чай. — Затем обратился к Каспару и Кеннеру: — Прошу вас, пройдемте ко мне.

Он провел их через боковую дверь в длинный коридор, удивительно тихий.

— С улицы сюда не доносится ни звука, — отметил Каспар.

— Медитация требует тишины, — ответил владыка Аншу, открывая одну из нескольких дверей. — Проходите, пожалуйста, и, если вас не затруднит, разуйтесь.

Каспар и Кеннер сняли сапоги и осмотрели помещение, в котором оказались. В большой комнате присутствовала лишь самая необходимая мебель, почти весь пол покрывала тростниковая циновка, на которую и уселся монах, пригласив остальных последовать его примеру. Между собой и гостями он поставил низенький столик. Минуту спустя вошел ученик с чашками и чайником. Сначала он подал чай гостям, затем владыке Аншу. Когда он ушел, настоятель попросил:

— А теперь расскажите мне о вашем проклятом артефакте.

Медленно, подбирая слова, Каспар поведал монаху всю историю образовавшегося путевого союза, подробно остановившись на том, как торговцы купили в одной деревне предметы, найденные в древней гробнице. Затем он описал жуткую смерть Макгойна. Настоятель задумчиво проговорил:

— Да, сдается мне, без проклятия тут не обошлось. Мы живем в мире, который раньше населяли другие, более ранние цивилизации, и их захоронения часто защищены темной магией. Я бы хотел осмотреть вашу реликвию.

— Сейчас?

Старик улыбнулся:

— Если не сейчас, то когда?

Он поднялся и, не говоря ни слова, лишь жестом указав посетителям на оставленную у входа обувь, вышел. У ворот их ждал молодой служитель.

— Мы пойдем с этими братьями, — сказал ему старик.

Молодой служитель кивнул и зашагал вслед за настоятелем. Все вместе они спустились по лестнице, пересекли площадь и быстро направились по улице к трактиру.

Во дворе трактира Кеннер предложил сходить за Флинном, а Каспар повел церковников в конюшню. Когда до повозки оставалось несколько шагов, настоятель вдруг остановился:

— Немедленно беги в храм и приведи сюда брата Оду и брата Йонгу! Поторопись! — Младший монах умчался, а мастер Аншу обернулся к Каспару: — Я уже с этого расстояния чувствую, что в вашей повозке находится нечто… неправильное.

— Плохое? — переспросил Каспар. — Что это значит?

— Я не могу описать, откуда мне это известно, но что бы там ни лежало, это не просто заговоренный артефакт. Это нечто большее.

— Что?

— Сначала мне надо увидеть это.

К ним присоединились Кеннер с Флинном, и Каспар представил последнего старому настоятелю, добавив:

— Кажется, у нас проблемы. Сейчас сюда придут еще несколько священников.

— Почему? — встревожился Флинн. — Какие проблемы?

— Я отвечу на ваши вопросы, когда взгляну на то, что вы привезли, — ответил Аншу, приближаясь к телеге.

Каспар вспрыгнул на телегу, вынул из-под сиденья ящик с инструментами и стянул с гроба холст. С помощью лома он вскрыл крышку.

Владыка Аншу попытался заглянуть внутрь гроба через край телеги, но так ему почти ничего не было видно. Тогда Каспар протянул руку, священнослужитель с неожиданной для столь немолодого человека силой ухватился за нее и поднялся наверх. Тут же он склонился над черным доспехом.

Явно пораженный увиденным, он раскрыл рот, но не сказал ни слова. Потом глубоко вздохнул, как будто от облегчения, закатил глаза и повалился на дно телеги. Каспар еле успел подхватить его; вместе с Кеннером и Флинном они осторожно опустили бесчувственного настоятеля на землю.

Кеннер склонился над владыкой Аншу:

— Он жив.

Каспар обернулся и всмотрелся в доспех. На мгновение ему показалось, что в прорези для глаз что-то промелькнуло, но больше он ничего не увидел.

Вскоре в конюшню в сопровождении ученика вошли два монаха. Увидев трех путешественников, стоящих вокруг распростертого на земле Аншу, они резко остановились.

От группы отделился рослый монах средних лет. В глаза бросалась ярко-белая прядь в черной гриве волос, доходящих ему до плеч. Ряса, похожая на одеяния других монахов, отличалась цветом: она была черная, а не коричневая.

— Отойдите от владыки, — приказал он.

Каспар с товарищами послушно отступили от тела; монах в черной рясе опустился на колени и начал бормотать какие-то заклинания, разводя над лежащим руками. Другие два монаха стояли, склонив головы, словно молились.