Сбежать от зверя - Анна Владимирова

Я не успел рассказать Марине, что Демьян не сказал мне ничего обнадеживающего вчера. На мою бессильную злобу он не отреагировал, заверил, что делает все возможное. Но я подозревала, что не делал он ни черта. Гену я сдавать ему не стал, хоть и хотелось приложить мордой об стол. Казалось, что я оставался с этим всем один на один.

Но номер Демьяна набрал снова.

— Слушаю, — недовольно ответил он.

— Мне нужна охрана для Марины, — не стал здороваться я.

— Что такое?

— Вчера ее чуть не убил пациент.

— Тахир, я не могу охранять твою женщину от случайных событий. Да и не добьюсь я там разрешения. Были бы основания…

— Ой, брось! — вызверился я. — Когда надо, всем плевать. Проблема в том, что надо не тебе.

— Сбруев, — прорычал он в ответ, — ты совсем потерял субординацию? Будешь мной командовать, когда займешь мое место, понял?

И он отключился.

Рыкнув в пустом салоне, я надавил на педаль.

***

В загородный дом мы приехали только к вечеру.

Карина за эти десять лет превратилась в красивую взрослую женщину. И можно было бы этому порадоваться, но с личной жизнью у нее не задалось. Я не стал выпытывать все сразу — разберемся позже. Дочка у нее тоже оказалась славной. Удивительно, но мой зверь-одиночка сразу проникся к обеим. Хорошо на него влияла Марина — чем больше семья, тем лучше. Темные окна и заросшая тропинка к дому — совсем не то, что хотелось созерцать тут постоянно.

Я провел девочек в дом и едва успел занести вещи, как послышался звук мотоцикла. И я растерялся — Эльдар вернулся домой? Не может быть! Все в один день? Что такого я сделал правильного, что мне привалило сразу столько счастья?

Только вскоре стало понятно — это «счастье» несчастно глубоко, всерьез и по-своему. Эльдар еле дополз до комнаты — я даже заготовленное возмущение проглотил почти целиком, глядя на его ранения. Нет, мозг я ему немного пополоскал, но у этого твердолобого парня всегда было свое единственно правильное мнение.

И только в тишине кухни, когда все улеглись, я понял, что у этих двоих намечается что-то особенное. И не мне это судьба наконец благоволила, а им. Эльдар с детства любил Карину. Карина тоже была к нему неравнодушна, но он так и не решился рискнуть и признаться в том, что он — оборотень. Его дело. Я не лез. Интересная задумка судьбы — свести тут этих двоих снова. Ну что ж, посмотрим…

Хотелось бы действительно просто посмотреть, а не вмешиваться.

На этом я тихо выскользнул из дома, сел за руль и надавил на педаль, намереваясь пролететь ночной город опрометью. Страх за безопасность Марины дергал нервы весь день. Я проверил этого убитого мной оборотня вдоль и поперек, но притянуть его нападение на Марину к своей персоне так и не смог.

У ворот медицинского центра стояла знакомая машина. Гена вышел мне навстречу.

— Тахир Муратович, — протянул мне руку.

— Привет. Что-то новое есть?

— На удивление стабильно. Вчера, слышал, вы тут пристрелили бешеного…

— По его делу ничего не вынюхал?

Может, кому-то еще удастся связать это все со мной? Да и не знал я, важно ли это вообще. Следы путались, сбегаясь и разбегаясь в таком витиеватом узоре, что у меня голова шла кругом.

— Ничего особенного, — пожал Гена плечами. — Сорвался на терапии. Не редкость. Чуть самку свою не прибил. Но ее учили выживать в таких ситуациях. А вашу, я так понимаю, нет.

Хорошее замечание. Марину действительно не учили выживать в таких условиях. А стоило бы… Я покачал головой, попрощался с Геной и поспешил в корпус.

***

Стены душили. Без Тахира рядом все тут нервировало и давило. Странно, ведь раньше я и мечтать не могла о таком — жить в нормальных условиях, не голодать, быть в безопасности… Ну разве что не шляться по корпусу в поиске своего оборотня, тогда и безопасность будет. Только у Тахира жизнь сейчас более человеческая, чем у меня. Но каждый его уход лишал земли под ногами. И я спасалась от этой пустоты, сидя на стуле в позе лотоса и рисуя его портрет.

Когда тихо зашелестели створки лифта в коридоре, кисть замерла у меня в руке, а сердце гулко забилось. За окном давно стемнело, и я боялась, что Тахир уже не придет.

Но он пришел. Уставший, вымотанный… Стянул обувь и носки и направился ко мне босиком.