До последней звезды - Наталья Александрова

– Ни в коем случае! – оживился Михаил. – Он поспешил бы выгрести все, что можно, из тайника, а потом поскорее унес отсюда ноги.

– Совершенно с вами согласен, – кивнул Маркиз. – А он вместо этого стоит и курит… прямо как мы с вами, с тем только отличием, что мы бережем здоровье и не гробим себя никотином.

Маркиз шумно вдохнул сырой воздух подземелья и продолжил:

– Я думаю, дело обстояло так. Он, или они – мы не знаем, сколько их было, – нашел этот тайник, убедился, что он пуст, и, прежде чем уйти ни с чем, долго стоял здесь, пытаясь разгадать загадку, загаданную вашим предком. Потом понял, что ни к чему разумному не придет, и отправился восвояси… Только из всего этого можно сделать два вывода.

– Каких же? – спросил Михаил, поскольку молчание затянулось.

– Первый вывод – тот человек, который оставил здесь все эти окурки, видел ваши знаменитые часы. Поскольку, как и мы, следовал за скорпионом. И второй – убедившись, что этот след ложный, решил заполучить ваши часы в полное свое распоряжение. Для чего подослал к вам воров, грабителей и прочих правонарушителей…

– И это значит, что часы открыли нам еще не все свои тайны…

– Это значит, во-первых, что нам нужно поскорее отсюда уходить, а то официант из кафе заподозрит неладное.

Через несколько минут «сантехники», повесив на прежнее место замок, вышли из ацтекского туалета.

Официант-вышибала Григорий, который все это время безуспешно пытался оттереть от своей рубашки отпечаток грязной пятерни, при их появлении побледнел и попятился.

– Порядок, хозяин! – радостно сообщил ему «старший сантехник». – Не боись, не затопит твою забегаловку фекальной массой! С тебя бы это, на водку получить… в соответствии с традицией!

При этом он сделал вид, что собирается дружески похлопать Григория по плечу. Тот шарахнулся и, чтобы поскорее отделаться от непрошеных гостей, сунул в грязную ладонь пятидесятирублевую купюру.

– Маловато будет, – огорчился Маркиз и, не торопясь, покинуть кофейню, проговорив: – Видать, кто-то тут до нас в трубах возился… все не по уму закручено! Еще бы маленько, и все прорвало! Это что же, какие-то левые сантехники к вам приходили?

– Никакие сантехники к нам не приходили! – отмахнулся Григорий. – Ни левые, ни правые! Единственный, кто туда ходил, это спец по охране памятников. Говорил, кладка у нас в подвале какая-то историческая…

– По охране? – уважительно переспросил Маркиз. – Ну, это начальство! Этот бы к фановым трубам нипочем не притронулся, побоялся бы руки замарать! Это не иначе как Пал Саныч к вам приходил из городского управления…

– Да черт его знает, кто это был! – в сердцах ответил Григорий. – Знать о нем ничего не знаю!

Выйдя из кафе, «сантехники» в молчании направились в соседнюю подворотню, прошли два проходных двора и вышли на другую улицу – Малую Морскую, бывшую Гоголя. Пройдя по ней два квартала мимо дома в лесах и магазина одежды, они снова свернули во двор, ворота которого из-за стройки рядом были не заперты. Там тот, кого называли Мишаня, снял свои безразмерные резиновые сапоги и бросил их в мусорный контейнер. Под сапогами оказались обычные ботинки. Туда же пошли и замызганные комбинезоны с загадочной надписью «Ленмурпур», и чемоданчики, которые Маркиз позаимствовал неподалеку отсюда у настоящих сантехников, играющих в карты в своей подсобке, отключив аварийный вызов, чтобы не мешали нервные и скандальные жильцы.

Выйдя из двора в относительно приличном виде, бывшие сантехники сели в припаркованную поблизости угнанную «девятку», где ожидала их Лола.

– Ну что? – сгорая от любопытства, спросила она. – Нашли?

– Фигу, – охотно ответил Леня. – Большую, бронзовую, с позолотой и инкрустациями…

Лола только вздохнула. Как жаль! Хоть Ленька и насмехался, она отчего-то верила, что в подвале найдутся сокровища. Однако мужчины вовсе не выглядели такими расстроенными, как должны были бы, и Лола, прекрасно знавшая своего компаньона, поняла, что он ухватил кончик ниточки. Разумеется, он никогда не признается, что Лола ему помогла, и спасибо не скажет, однако, судя по Ленькиному довольному виду, дело сдвинулось с мертвой точки.

Перед тем как высадить Михаила, они немного поговорили.

– Вот текст завещания, – сообщил Михаил, – как видите, ничего интересного там нет.

– Ну да… – рассеянно сказал Леня, бегая глазами по строчкам: – «Я, Остужев Арсений Павлович… будучи в твердом уме… настоящим завещаю на правах собственности… так-так… участок земли такой-то площади и загородный дом в Комарове, со всеми принадлежащими строениями… своему сыну Остужеву Сергею… угу, предприятие, принадлежащее мне… угу… сыну Остужеву Валерию…» – а вот интересная приписка: «Надеюсь, что распорядился правильно и мои сыновья будут владеть принадлежащим им имуществом, с благодарностью вспоминая отца. Я со своей стороны сделал все, чтобы это им было нетрудно. Нужно только быть дружными…»

– Лирическое отступление, – хмыкнул Маркиз, – теперь собственно о вас: «Своему младшему сыну Михаилу завещаю фамильные серебряные часы, чтобы он владел ими, никому не отдавал, не продавал и не дарил и со временем передал своему сыну. Это все, что я могу для него сделать…»

– Просто не завещание, а роман в письмах! – снова хмыкнул Маркиз и замолчал, получив от Лолы тычок в бок – дескать, соображай, что несешь, человек все-таки умер!

– Ладно, теперь вот это… – Леня раскрыл толстенный альбом с фотографиями. – Лолка, ты пока тут сидела, все изучила? Ну, если позволите, я все-таки возьму его с собой, полистаю на досуге, подумаю… Засим позвольте откланяться, нужно лицо умыть, а то синяк этот фиолетовый меня явно не красит.

Они довезли Михаила почти до дома, он попрощался и прошел пешком две остановки. Темнело, начался мелкий противный дождик, он ссутулился и поднял воротник куртки. И возле самого подъезда его окликнули. Он увидел, как из машины вышла женщина, и с удивлением узнал в ней Лизу.

– Ты как здесь?

– Ты кажется мне не рад? – насмешливо спросила она. – Однако, судя по твоему понурому виду, ты не ждешь сегодня в гости никакую другую женщину.

«Вот уж точно, – раздраженно подумал Михаил, – мне сейчас совершенно не до любовных игр. Что это ей вздумалось прийти без приглашения?»

– Не сердись. – Лиза подошла к нему и потянулась, чтобы поцеловать, но отстранилась с негодованием:

– Отчего ты такой грязный? Упал в лужу?

Он успел перехватить ее брезгливый взгляд и обиделся. Конечно, он не успел смыть грязь и грим, которым намазала его симпатичная помощница Леонида, но вовсе незачем так выговаривать человеку, к которому явилась без приглашения. Или Лиза решила, что теперь у них настолько близкие отношения, что можно действовать запросто, без звонков и напоминаний? В этом случае, отчего у нее такое презрительное выражение лица?

На губах уже вертелся резкий ответ, что если он Лизе в данный момент не нравится, то она может идти восвояси, но Михаил опомнился и промолчал. Нужно взять себя в руки, не хватало еще разругаться здесь, возле собственного подъезда.

– Ты идешь? – Он раскрыл дверь.

– Извини, – в лифте Лиза поглядела виновато, – не помню тебя в таком виде, всегда ты был чистым и аккуратным, этим мне импонировал, а тут… Случилось что-то?

– Нет, все нормально, – он отвел глаза, – просто я был в гараже, с машиной возился.

– Понятно, – протянула Лиза, и в глазах ее читалось явственно, что лежат под собственной машиной только нищие работяги, а приличные люди отвозят свой автомобиль в сервис. Однако Михаилу некогда было глядеть в ее насмешливые темные глаза. Он так поразился собственной неожиданной лжи, что больше ни о чем не мог думать. Ведь он хотел рассказать все Лизе подробно, ведь именно она помогла ему в трудную минуту, когда от тоски он готов был повеситься. Она отогнала его одиночество, она предложила поехать с ним к его родственникам. С ней ему было там не так противно. Конечно, Марианна, эта мерзкая баба, все равно устроила скандал, и ему стало безумно стыдно перед Лизой за свою неуклюжесть, за то, что полосатая стерва назвала его ублюдком, а он даже не смог ей достойно ответить. Впрочем, какое уж там достоинство, тут можно было только перебить в сердцах всю посуду, залепить Марьянке пощечину… И правильно сделал, что удержался, – сороковины все-таки, память отца…

Только из-за сильнейшего стыда он говорил с Лизой так невежливо при прощании. И хотел все исправить при встрече. Но сегодня совсем не хотелось ее видеть… И разговаривать не хотелось. Вообще не о чем, тем более о своих милых родственниках и вообще всей этой некрасивой истории с наследством.

– Ты подожди меня, я душ приму, – сказал Михаил, входя в квартиру, – чайник пока поставь…

Он тут же увидел кухню ее глазами и содрогнулся. Уходя утром, он торопился, не убрал посуду да еще пролил кофе, некогда было вытирать. И теперь посреди стола красовалась едва засохшая лужа бурого цвета, очертаниями напоминавшая Аральское море. Впрочем, говорят, что Аральское море уже давно высохло и то, что рисуют на школьных картах, есть самое настоящее вранье.