Гиблое дело. Как раскрывают самые жестокие и запутанные преступления, если нет улик и свидетелей - Уэнсли Кларксон

Многочисленные убийцы десятилетиями избегали поимки по причине неэффективности правоохранительных органов и устаревших методов работы.

Теперь ДНК в сочетании с другими значительными новыми научными достижениями 1980-х и начала 1990-х годов убедила сотрудников правоохранительных органов в таких странах, как Великобритания и США, что у них есть реальный шанс раскрыть многие ужасные преступления прошлого.

Все вещественные доказательства, содержащие ДНК, – кровь, сперма, волосы, слюна и различные ткани, – сегодня классифицируются как биологические улики. Но даже более трех десятилетий назад, когда такие улики считались общими доказательствами, они в основном сохранялись, если дела не удавалось раскрыть. Их повторное изучение может привести к прорыву в расследовании, поскольку так, скорее всего, удастся найти ДНК, которую никогда ранее не исследовали.

Другими словами, множество потенциальных доказательств, содержавших ДНК, десятилетиями лежало нетронутым и непроверенным в контейнерах на складе. Все, что сейчас требовалось, – это осмотреть лотки, связанные с каждым нераскрытым делом, и обнаружить золотую жилу в мире судебных доказательств. Судмедэкспертов предупредили, что извлечение ДНК из старых улик должно производиться очень осторожно, поскольку на них часто влияет среда, в том числе такие факторы, как жара и влажность. В результате ученым потребовалось использовать специальные технологии, для применения которых почти неважно состояние образца.

– Самое главное, у нас появилась возможность возобновления нераскрытых дел, – объяснил бывший лондонский детектив отдела по расследованию убийств. – Все, что требовалось, – это приложить усилия для анализа улик, собранных на месте убийства, и расследование можно было начать заново.

Для того чтобы появилась возможность заново начать старые расследования, было необходимо три ключевых элемента. Во-первых, базы данных ДНК. Теоретически детективы могли бы найти в них совпадения по крайней мере для половины дел, потому что многие преступления совершают рецидивисты и искомые люди могли быть недавно арестованы по другим делам.

– Базы данных, поддерживаемые в большинстве стран мира, вероятно, являются наиболее важным фактором, когда речь заходит о возобновлении нераскрытых дел и оценке шансов на их раскрытие, – сказал бывший детектив Скотленд-Ярда.

Во-вторых, постоянно развивающиеся криминалистические методы, которые могли бы помочь следователям получить новые прорывные доказательства: от новых способов обнаружения чужеродных биоматериалов у подозреваемого до возможности более точно определить время смерти или продолжительности нахождения тела в воде.

И в-третьих, давность преступлений. По прошествии длительного периода времени свидетели и даже подозреваемые могут быть готовы изменить свои первоначальные показания.

Однако многие сотрудники полиции стремились возобновить расследования, потому что хотели помочь семьям жертв добиться правосудия, иногда спустя десятилетия после преступления.

Бывший лондонский детектив сказал:

– Мы знали, что это может вызвать повторное переживание многих болезненных подробностей на суде или слушании. Но всем семьям жертв убийств, которых я знал, было необходимо испытать чувство завершенности. Многие были готовы заново пережить боль, выслушивая в суде подробности убийства близкого человека, просто чтобы иметь возможность увидеть, как виновные понесут наказание.

Многие полицейские, у которых я брал интервью, говорили, что они сами годами страдали из-за неудач, обусловленных банальным отсутствием вещественных доказательств.

Недавно вышедший на пенсию детектив объяснил:

– Прежде чем уйти в отставку, я каждый день думал по крайней мере о дюжине нераскрытых убийств. Мне было так плохо из-за того, что мы позволили этим делам заглохнуть. Но теперь появился шанс привлечь некоторых убийц к ответственности и дать семьям жертв некоторое чувство завершенности.

Полиция, криминалисты и прокуроры слишком хорошо знали, что многих преступников, привлеченных к ответственности путем возобновления нераскрытых дел, не получится наказать: какие-то и так сидят в тюрьме, другие умерли.

– Но дело не в этом. Мы всегда объясняем семьям жертв, что так может произойти, прежде чем возобновим какое-либо нераскрытое дело, – объяснил тот же недавно вышедший на пенсию детектив лондонского отдела по расследованию убийств. – Но я не знаю ни одной семьи, которая отказалась продолжать расследование. Они отчаянно нуждаются в справедливости, независимо от того, сколько времени прошло.

В последние годы в США и Великобритании тысячи нераскрытых дел удалось довести до удовлетворительного завершения в результате тщательных повторных исследований, проведенных высококвалифицированными судебными экспертами.

Викки Томпсон

Раскрытие старых убийств благодаря новым научным доказательствам сыграло важную роль в изменении законов Великобритании: появилась возможность дважды судить подозреваемого за некоторые серьезные преступления, включая убийство.

Убийство матери двоих детей Викки Томпсон 12 августа 1995 года стало одним из первых, повторно расследованных после изменений в уголовном законодательстве. Потребовались совершенно новые доказательства от криминалистов и судмедэкспертов, чтобы гарантировать повторное разбирательство.

Викки, женщина 30 лет, подверглась нападению возле своего дома в Оксфордшире, после того как наткнулась на мужчину, мастурбировавшего на пустынной проселочной дороге. Он избил Викки камнем и протащил ее тело через поле и через два проволочных заграждения. В конце концов он бросил ее у железнодорожной насыпи, чтобы все выглядело так, будто ее сбил поезд. Собака Викки по имени Дейзи вернулась домой одна, и друзья в конце концов нашли женщину в полубессознательном состоянии и покрытую кровью – она все еще была жива. Викки попыталась заговорить, но не смогла описать нападавшего. Она скончалась в больнице шесть дней спустя от тяжелой травмы головы.

Детективы в конце концов сопоставили три отпечатка ног, найденные недалеко от того места, куда сбросили Викки, с обувью Марка Уэстона, который жил в той же оксфордширской деревне Аскотт-андер-Уичвуд, что и жертва. Его арестовали и обвинили в убийстве. На суде над Уэстоном в 1996 году обвинение заявило, что он сбежал пешком, оставив эти три следа, которые соответствовали его ботинкам 12-го размера. Но защита утверждала, что отпечатки оставлены ботинками меньшего размера. После 50-минутного обсуждения присяжные единогласно признали Уэстона невиновным на том основании, что обвинение не смогло представить достаточных доказательств. Старшина присяжных заседателей даже написал Уэстону после суда письмо с пожеланием удачи и призвал его обратиться в полицию за компенсацией.

Полиция пришла в ярость. Хотя детективы точно знали, что Уэстон – убийца, им требовались более весомые доказательства для успешного судебного преследования, а в то время повторные разбирательства за такие преступления не допускались законодательством Великобритании.

Убийство оставалось нераскрытым в течение десяти лет, пока британские законодатели не объявили, что в исключительных обстоятельствах подозреваемых убийц можно повторно привлечь к ответственности, если против них будет достаточно доказательств.

Полиция долины Темзы начала повторную проверку.

К расследованию подключили группу экспертов, и они потратили три года, работая над этим делом. Ключевым доказательством стала пара черных ботинок, которые были на Уэстоне во время убийства. Они нашлись среди вещдоков, изъятых полицией из