Эдгар Аллан По. Причины тьмы ночной - Джон Треш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несмотря на намеки на теологическую погрешность, и Комб, и Мортон пользовались уважением исследователей всего мира как ученые мужи. Мортон был коллегой Бейча по университету и многолетним президентом Филадельфийской академии естественных наук. Потрясенный посещением «американской Голгофы» Мортона, швейцарский натуралист Луи Агассис высоко оценил «серию из шестисот черепов – в основном индейских – всех племен, которые сейчас населяют или ранее населяли Америку», как «стоящую путешествия в Америку». Впоследствии Агассис станет горячим сторонником полигенизма и науки о расах, а Бейч и Генри тепло примут его в свою клику элитных ученых. И несмотря на то, что Комб выступал против рабства, он напишет приложение к обзору расовой классификации Мортона «Crania Americana». В 1830-х и 40-х годах границы между легитимной наукой, политической провокацией и угодным толпе шарлатанством было очень трудно определить.
Наемный естествоиспытатель
Эдгар А. По приехал в Филадельфию в 1838 году. Будучи всего на три года моложе Бейча, он тоже вырос среди элиты своего города и получил прекрасное образование. Теперь, однако, он стал обедневшим аутсайдером – как и Генри в юности – и искал признания и стабильности. Его деятельность в Филадельфии будет тесно связана с работой Бейча и Генри. Все трое стремились поставить американскую интеллектуальную жизнь на стабильную и единую основу, чтобы она могла конкурировать с европейской. Поразительно, но первой публикацией По в Филадельфии – и самой продаваемой за всю его жизнь – оказался научный учебник.
Когда По приехал в Филадельфию вместе с Вирджинией и Марией Клемм, они «буквально страдали от недостатка пищи», живя «на хлебе и патоке в течение нескольких недель». На помощь им пришел друг По Джеймс Педдер, занимавший хорошую должность на сахарном заводе, очищая сырье, доставляемое с карибских невольничьих островов – его дочери, Бесси и Энн, приехали с подарками для Сисси и Мадди. Педдер также работал редактором журнала The Farmers’ Cabinet, публиковавшего методы улучшения почвы и выращивания урожая – практичного, коммерчески ориентированного издания, где сообщалось и обсуждалось многое из естественных наук той эпохи. Педдер изучал свекловичную промышленность во Франции и планировал ввести свекловичный сахар в Штатах.
Педдер помог Эдгару По найти подработку: его старые друзья в Балтиморе, Натан Брукс и Джозеф Снодграсс, публиковали его статьи в «Американском музее науки, литературы и искусства». Надеясь получить государственную должность, в июле 1838 года По написал романисту Джеймсу Кирку Полдингу, который стал военно-морским министром Ван Бюрена. Он надеялся «получить самую неважную должность клерка в вашем распоряжении – любую, морскую или сухопутную». Увы, удача ему не улыбнулась.
К сентябрю 1838 года семья По переехала в небольшой дом на Локуст-стрит, с садом, подходящим для домашнего олененка, которого друг предложил в подарок Вирджинии: «Она хочет, чтобы я поблагодарил вас от всего сердца, – но, к несчастью, я не могу указать способ передачи». Ему пришлось довольствоваться тем, что он представил, как «малыш <…> щиплет траву перед нашими окнами». Педдер предложил более полезный подарок: знакомство с естествоиспытателем, нуждающимся в помощи писателя.
Томас Уайатт, лектор и школьный учитель из Делавэра, опубликовал в издательстве Harper & Brothers большой учебник по конхиологии – классификации раковин моллюсков. Учебник Уайатта опирался на предыдущие работы французских биологов Ламарка и Бленвиля. Ему также помогал Исаак Леа, издатель и натуралист из Филадельфии.
В 1830-х годах геология оставалась одной из самых популярных отраслей науки, и не в последнюю очередь из-за растущего промышленного значения угля. Геология и конхиология были тесно связаны: знание того, какие раковины и камни сочетаются друг с другом, позволяло выстраивать геологические пласты как последовательные главы долгой истории Земли. Исаак Леа, чья страсть к естественным наукам подогревалась дружбой с геологом Ларднером Вануксемом, писал, что геология и конхиология, «родственная ей наука», открывают «предметы наивысшей важности, доскональное знание нашей космогонии», или происхождения Вселенной. Более радикально настроенный поэт и натуралист Эразм Дарвин взял за символ своей семьи фразу econchis omnia – все из раковин.
У Леа открылись глаза на чудо творения, когда он впервые осмотрел ящик с раковинами из Китая и Огайо: он не знал, «как жили раньше на Божьей земле». Леа опубликовал «Описание шести новых видов рода Unio» – раковин пресноводных мидий – для Американского философского общества и стал, наряду с Сэмюэлом Мортоном, одним из ведущих деятелей Академии естественных наук Филадельфии, основанной в 1812 году как менее формальное и более инклюзивное научное общество, чем патрицианская АФО.
В 1832 году, как и многие американцы его поколения, углубленно изучавшие научные темы, Леа отправился в путешествие по Европе. Он присутствовал на втором заседании БНО. Как Бейч и Генри четыре года спустя, он встретился с Фарадеем, Брюстером и Бэббиджем. Геолог «Бриджуотерских трактатов» Уильям Бакленд сказал ему, что «процветание Англии основано на ее угольных шахтах» и «после их истощения она вернется к своему первоначальному варварству». Когда Бакленд насмехался над мизерными запасами угля в Америке, Леа развернул геологические карты, чтобы продемонстрировать «практически неограниченное количество антрацита и битуминозного угля в Северной Америке» – обещание превзойти англичан в богатстве и цивилизации (и угольном дыме).
В Париже Леа получил доступ к библиотеке легендарного натуралиста Кювье. Он приобрел часть коллекции раковин Ламарка и познакомился с анатомами Сада растений – Бленвилем, Жоффруа Сент-Илером, Феррусаком, – которые переклассифицировали раковины Unio в музее в соответствии с системой Леа. По возвращении Леа опубликовал большой фолиант с полноцветными гравюрами «Наблюдения за гением Unio».
Томас Уайатт использовал классификацию Леа в своем учебнике конхиологии, объединив ее с классификацией Бленвиля и Ламарка, чтобы составить более полный обзор всех известных раковин. Однако, когда Уайатт читал лекции, его книга оказалась слишком большой и дорогой для слушателей, среди которых присутствовало много женщин и детей. Он нуждался в более удобном и доступном томе, но не мог опубликовать подобную работу, не разозлив своего издателя, могущественную компанию Harper & Brothers. Ему нужно было новое издание: более короткое, дешевое и подписанное именем другого автора.
И вот тогда появился По, недавно прибывший и жаждущий работы. Благодаря «Пиму» и его рецензиям в Southern Literary Messenger, у Эдгара появился опыт работы с научными темами. Свободно владея французским языком, он мог работать с соответствующими томами Кювье, Ламарка, Бленвиля и Жоффруа Сент-Илера, доступными для ознакомления в Библиотечной компании на Локуст-стрит – благородном помещении, над которым возвышался гигантский бюст Афины.
Опубликованная в 1839 году «Первая книга
