ТриНити - Анна Москалева

А выше по телу горы пойдешь, вот эту встретишь — приятный аромат, мягкий лист и пушистый стебель — заваривать надо, когда голова болит. А эта — мягкий лист, мясистый стебель, резкий запах — в степях растет, от живота помогает.

Лисенок слушал, трогал, вдыхал аромат, жевал или слизывал сок с излома листа. Запоминал.

Когда прогулки утомляли мальчика, они усаживались на горячих камнях и разговаривали. Говорили о силе озера, о духах, Шаман рассказывал легенды, а Лис, повернув лицо туда, откуда веяло прохладой и доносился шум воды, слушал.

Одну из легенд он полюбил особенно. Часто просил учителя рассказать именно ее.

О богатыре Амыр-таке.

Был такой богатырь, первый силач, знатный охотник. Лучше всех в своем племени умел следы животных читать да дичь выжидать. Бывало, сутки на тропе ждет, пока стадо пройдет. И всегда возвращался с добычей. В самый голодный месяц его семья сыта была, никто в его племени от голода в мир духов не уходил.

Вот в один год совсем зверя мало было. Пошел Амыр-так на озеро. Рыбачить надумал. А рыбак он был плохой, кого и где ловить, не знал. Вот сел он на берегу и стал смотреть, будто, значит, зверя выслеживает. Час смотрит, два… Уж и солнце к закату, а Амыр-так все смотрит. И в тот миг, когда солнце позолотило воду, Амыр-так поднялся с камня своего и нырнул, словно сокровище увидел.

Долго семья ждала богатыря. Ночь прошла, не пришел Амыр-так. Уж завыла выпью мать, уж трижды вышел на дорогу и посмотрел на озеро отец. Нет Амыр-така.

Но только лишь рассвет снова окрасил воды золотом, появился Амыр-так на берегу. Богатую добычу принес с собой великий богатырь и охотник. Ни слова не сказал, откуда зверь, но ни один рот в его селении голодным не остался.

С тех пор Амыр-так все чаще ходил не в лес, но к озеру. Долго его не бывало. И день, и три, и неделю. В год, когда следом за матерью отправился в мир духов и его отец, Амыр-так ушел в озеро насовсем. Но местные до сих пор верят, что великий Амыр-так в том озере и живет. А в голодный год нужно лишь дань ему принести, и тогда великий богатырь накормит свой народ. Надо только дождаться, когда солнце позолотит воды озера.

Лисенок слушал легенду молча, задумчиво. Однажды Шаман не выдержал:

— О чем думу думаешь, малыш?

— Получается, Амыр-так с других звезд дичь принес? Значит, можно в это озеро нырнуть, а в другом мире вынырнуть?

— Э-э, слушал ты, слушал, да главного не услышал!

— А что главное?

— А главное, что цель должна быть. Великая. Ему народ накормить надо было, вот озеро его и пустило в другой мир. А без цели нырнешь — только вымокнешь.

— Разве? Я же нырял с вами. Зимой. Без цели.

— Это у тебя цели не было. А у меня была.

Хотел Лис еще что-то спросить, но Шаман, кряхтя, поднялся с камней и пошел в сторону дома. Лисенку только и оставалось, что догонять учителя. Аккуратно, опираясь на посох, обдумывая каждый шаг.

Именно то, что без цели, без просьбы ничего не выходило, чуть было не стало причиной самой большой ошибки слепого мальчика. Когда его стали пускать самостоятельно в озеро, он брался помогать любому пришедшему. Не всматривался, не вдумывался. Старый Шаман ворчал, Петр откровенно ругался. А Лис просто хотел видеть.

Все изменилось в один день. Лису тогда едва исполнилось пятнадцать. Субтильный юноша, только открывший для себя тайны мужского и женского. Нервный, неровный, он все чаще убегал в горы. Один, без учителя. Пальцами изучал каменные трещины, прижимался к горе, слушал ее сердце. Что-то спрашивал у бесконечности, что-то предъявлял Мирозданию. Дождался ли он ответов — никто не знал, но руки его стали вдруг сильными, плечи раздались так, что все рубахи малы стали. Становился он мужчиной.

И вот на пороге его дома появилось чудовище. Не сказочное, а самое обыкновенное, с одной головой, двумя руками и двумя ногами, которых, впрочем Лис видеть не мог. Зато видел он непроницаемую, вязкую черноту внутри у посетителя. Монстр, без крупицы святого, живущий только по праву силы. Лис содрогнулся, а монстр не заметил.

— У меня жена пропала. Конкуренты украли. Не найду ее, — продекламировал монстр заготовленную речь. И совсем уж вымученно и неестественно добавил: — Переживаю.

Старый Шаман схватил было ученика за руку, сжал предплечье, но Лис уже кивнул и взял протянутую ему женскую вещицу. Ему важно было просто видеть.

Озеро открылось перед мальчишкой привычным блеском звезд. Золотая паутина Мироздания услужливо притянула ему родной мир поближе. Лис, предвкушая удовольствие погружения, напрягся, вытянулся струной и нырнул.

Он нашел нужную женщину быстро. Она была измучена, но в то же время рыдала от облегчения. Проводила рукой по остриженным волосам, терла себя по щекам, размазывая слезы, и говорила, говорила.

Она рассказывала, в каком аду жила, но спаслась, наконец-то спаслась. И плевать на деньги, плевать на положение в обществе, она свободна, правда свободна!

Лис потянулся и прикоснулся к ее душе, к ее памяти, к ее сущности. То, что он увидел там, заставило его вздрогнуть. От ужаса, от страха, от боли. От ее ужаса. Ее страха. Ее боли. Нет, не конкуренты. Его посетитель, его проситель годами измывался над ней. Унижал, избивал, вытворял с ней все, что его черной душе было угодно. Она вздрагивала от резких движений, подпрыгивала от простого хлопка двери, а мысли о добровольной близости с мужчиной и допустить не могла. И вот наконец-то свобода. Дух ее не был сломлен, она готовила план побега несколько месяцев. Достала поддельные документы, накопила наличности, изменила внешность: женщине ее уровня для этого достаточно было уродливо обкромсать и покрасить в дешевый цвет волосы, пренебречь макияжем и надеть джинсы с чем-то бесформенным сверху.

Конечно, ей помогли. Те, кто