Покушение на убийство - Тони Кент
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Майкл продолжал сидеть. Уже в третий раз он потерял близкого человека. И в третий же раз он реагировал без слез. А они были бы очень кстати. Любые эмоции: всхлипывания, подвывания, крики, даже истерика – все было бы лучше этой пустоты.
– Мистер Дэвлин?
Голос раздался из ниоткуда. Посмотрев вверх, он увидел, что говорившая была сотрудником полиции, которая привезла его в больницу из дома Дэниела.
– Мистер Дэвлин, могу ли я чем-нибудь вам помочь? – Ее голос был нежным, успокаивающим. Майкл обнаружил, что наслаждается тем эффектом, который он оказывает. Он натолкнул его на размышления о чем-то еще, пусть и на мгновение. Она ждала его ответа. Он молчал.
– Мистер Дэвлин, вы в порядке?
– Ага, – наконец ответил Майкл. – Я в порядке. Извините, что заставил вас ждать.
– О нет, вы не заставили, – ответила она. – Вы можете оставаться столько, сколько хотите, мистер Дэвлин. Я просто хотела убедиться, что вы, ну…
Майкл улыбнулся. Улыбка не могла быть более вымученной.
– Нет, офицер, не могу.
Слова Майкла были адресованы себе так же, как и кому бы то ни было еще.
– У меня будет целая жизнь, чтобы скорбеть, но не сегодня. Сегодня я должен быть с его семьей.
Двадцать семь
Гостиничный телефон зазвонил в семь утра. У Джошуа была привычка заводить будильник на это время. В этом никогда не было необходимости, и сегодня не стало исключением. Он бодрствовал уже больше часа.
С момента его возвращения в отель «Кэнсингтон Сьют» прошло меньше пяти часов. Четыре мили от брошенного «Лэнд Ровера» до железнодорожной станции он преодолел быстро, но утренние поезда были не так пунктуальны, как хотелось бы. Из-за этого он провел в пути вдвое больше времени. Повлиять на ситуацию он никак не мог. Машину нужно было бросить обязательно, а значит, пользование общественным транспортом было неизбежно.
В конечном счете задержка ни на что не повлияла, но он все равно был раздражен и долго не мог уснуть. Так что Джошуа практически не спал, когда его биологические часы, вымуштрованные годами повиновения, приказали ему подняться. Отдохнувший или нет, он всегда просыпался в шесть утра.
Перед сном он принял душ и проснулся чистым. Однако заведенный порядок требовал своего, поэтому Джошуа помылся еще раз. Быстрого и холодного душа было достаточно, чтобы смыть остатки сна. Закончив, он вытерся и надел одежду, приготовленную накануне.
Освежившись, Джошуа перенес внимание на большой металлический дипломат у стола. Он протянул руку, взял его за ручку и поднял. Положив его на стол, Джошуа открыл его.
Снаружи он выглядел как любой другой и ничем не отличался от бесконечного множества подобных ему дипломатов, которые носили бизнесмены по всему миру. Безопасность обеспечивали два простых замка с трехзначным кодом. Именно к такому впечатлению стремились создатели. Однако внутри все было по-другому. Второй уровень защиты можно было пройти только с помощью уникального отпечатка пальца Джошуа, который открывал доступ к арсеналу оружия.
Джошуа аккуратно достал каждый экземпляр и разложил их на простыне, постеленной на полу между столом и кроватью. Когда все было на месте, он сел на пол возле дальнего конца простыни. Скрестив для удобства ноги, он вытянул руку и поднял охотничий нож, с которого начинал это упражнение каждое утро. Зажав в левой руке точильный камень, он провел ровно шестьдесят секунд, водя им по его острому как бритва лезвию. Из-за того, что Джошуа часто повторял эти манипуляции, лезвие всегда было острейшим.
Как только нож оказался на месте, Джошуа продолжил ритуал. Он брал в руки каждый предмет и тщательно его изучал. Разбирал. Чистил. Это тоже было навязчивым действием, но одновременно и чем-то большим. Это давало ему абсолютную уверенность, абсолютный покой разума – самое близкое к психотерапии, что он мог себе позволить.
По его телу разливалось спокойствие, пока он работал. Еще никогда оно не было столь желанным. С самого первого звонка Стэнтона прошлой ночью Джошуа был в смятении. Каждое действие после этого было методичным, идеальным, профессиональным. Но все время на задворках его сознания что-то кричало, и лишь сейчас этот крик прекратился.
Сознание Джошуа очищалось, пока он тянулся к очередному оружию. Любое отвлечение внимания было исключено. Любая лишняя мысль, сознательная или нет, изгнана. Осталась лишь одна – Стэнтон.
Этот человек с самого начала был загадкой, измененным голосом на другом конце защищенной телефонной линии. Доступ, который ему удалось организовать, и информация, которой он владел, поразили даже Джошуа. И тем не менее он был ошеломлен тем, что Стэнтон, который приложил столько усилий для поиска информации, может знать даже больше.
Но он знал. Теперь это было ясно. Джошуа не собирался тратить время на выяснение деталей. Вместо этого он сосредоточился на том, что означало это знание, на его последствиях. Он оказался беспомощным, без права выбора и вынужденным выполнять указания. Он не привык к подобному положению и отнюдь им не наслаждался.
Эта мысль крутилась в его голове в течение следующих полутора часов, в продолжение проверки оружия, длинного выпуска новостей о смерти Эймона Макгейла и утренней зарядки. Что-то должно было его отвлечь, заменить чувство тревоги, что его судьба в чужих руках. Но ничто не отвлекло. Ничто не могло стереть образы жены и сына – единственных людей, которые были для него всем, – во власти безликого Стэнтона.
Когда часы показали полдевятого утра, Джошуа поднажал с упражнениями на выносливость. Он привык каждое утро делать по несколько серьезных подходов из отжиманий и приседаний, нагружая основные группы мышц в стремлении остановить время и его воздействие. Что было непривычным сегодня, так это интенсивность, с которой он занимался. Обычно к этому времени он уже заканчивал, но сегодня продолжил в надежде, что боль в конце концов сменит его страдания. Однако ему не хватило на это времени.
Резкий звонок мобильного отмел все мысли в сторону. Джошуа отложил их на потом, а пока – сигнал тревоги прозвучал.
Джошуа поднялся на ноги и взял мобильный, заранее зная, кто звонит:
– Стэнтон.
– Поздравляю, сержант, хорошая работа, – необходимости в уточнении не было, речь могла быть только о Дэниеле Лоренсе.
– Спасибо, – сквозь стиснутые зубы ответил Джошуа. – Вижу, что и вы разобрались со своей
