Женское образование в России - Эдуард Днепров

«Мы были свидетелями того, – вспоминал позже Д. Д. Семенов, – с каким терпением и искусством он (Вышнеградский) доказывал каждому все выгоды школы открытой и равной для всех: одних он уверял, что в воспитании и образовании девочки должны в одинаковой степени участвовать семья и школа, других – что новая школа будет давать не только широкое умственное образование, но и религиозно-нравственное воспитание, третьего убеждал, что девочка из интеллигентного класса не может заразиться дурными привычками от своей соседки в продолжении нескольких часов, проведенных в школе под присмотром разумных преподавателей и воспитательниц… четвертых – что новая школа никогда не посягнет на укоренившиеся религиозные и вековые обычаи».

Николай Александрович Вышнеградский

Н. А. Вышнеградский был глубоко убежден, что «школа учит лучше, чем семья, а семья воспитывает несравненно лучше, чем школа», о чем он и говорил в речи при открытии первого Мариинского женского училища. Учреждением такого училища объединяются усилия семьи и школы, и «мы совершаем праздник семейных начал в воспитании, праздник системы образования, которая по своей естественности представляет новое ручательство за правильное развитие отечественного юношества» [С. – Петербургские ведомости, 1858, № 96].

По словам Д. Д. Семенова, за Вышнеградским «всегда останется слава первого инициатора, основателя и организатора первой в России женской гимназии». Его сподвижников, молодых учителей «влекла туда новизна дела, стремление послужить по мере сил образованию русской женщины, построенному на новых началах, желание поработать, применить и усовершенствовать свои методы преподавания под руководством опытного педагога, каким был Н. А. Вышнеградский» [158, с. 47, 48, 53]. Все учителя Мариинского женского училища, писал по этому поводу В. Я. Стоюнин, прониклись идеей Вышнеградского, «все поняли, какое важное новое дело начинается, и все готовы были помогать ему» [166, с. 220].

Создание Н. А. Вышнеградским всесословных открытых женских школ в Ведомстве учреждений императрицы Марии резко активизировало деятельность Министерства народного просвещения в данном направлении. Если еще в декабре 1857 г. статс-секретарь барон М. А. Корф возвратил А. С. Норову его записку о женских училищах, отметив, что «дело еще незрело для рассмотрения в Главном правлении училищ», то уже весной 1858 г. само это правление потребовало ускорить решение вопроса и незамедлительно рассмотреть проект Положения о женских училищах, представленный попечителем С. – Петербургского учебного округа князем Г. А. Щербатовым.

Начало этому проекту положила записка инспектора классов Николаевского сиротского института, позднее редактора «Журнала для воспитания» А. А. Чумикова, поданная им еще в конце 1856 г. императрице Марии Александровне и министру народного просвещения А. С. Норову. Проект Чумикова предусматривал создание открытых женских училищ по образцу немецких Tochterschulen, которые должны были готовить девушек «к действительной жизни». Училища учреждались и содержались на общественные и частные средства с определенным пособием от казны, за счет которого правительство могло обучать в них бесплатно несколько учениц «недостаточного состояния». Заведовал училищем его директор, за деятельностью которого наблюдал училищный совет, избираемый из представителей общества и возглавляемый директором губернских училищ. Устанавливался шестилетний курс обучения. В первые четыре года должны были преподаваться предметы уездного училища, остальные два года отводились на распространение и дополнение пройденного, «с присоединением некоторых предметов, составляющих необходимое условие полного образования девиц». В их числе Чумиков указал сведения из химии, технологии, домашнего и сельского хозяйства. Иностранные языки, музыка, танцы должны были преподаваться за особую плату [192].

Проект Г. А. Щербатова в плане организации учебного курса женских училищ, по существу, не отличался от проекта А. А. Чумикова – то же шестилетнее обучение, в отличие от семилетнего курса женских училищ Мариинского ведомства; фактически тот же набор учебных предметов с ориентацией на сокращенную институтскую программу и т. д. Основное отличие проекта Щербатова состояло в определении степени участия общественного элемента в управлении женскими учебными заведениями. Щербатов поддержал предложенную Чумиковым идею создания при женских училищах советов, однако ограничивал сферу их деятельности только хозяйственно-экономическими вопросами. Учебно-воспитательный процесс полностью оставался в ведении губернского директора училищ.

11 апреля 1858 г. Главное правление училищ одобрило основание этого проекта, но одновременно внесло в него три существенных изменения: 1) оно сочло, что женским училищам следует придать «характер частных заведений для того, чтобы упростить способы устройства и управления новых училищ и тем содействовать их скорейшему развитию»; 2) оно предложило разделить женские училища на два разряда – с шести– и с трехгодичным курсом обучения, в зависимости от местных условий; 3) оно выступило против учреждения при женских училищах училищных советов из местных жителей, но признало полезным установить почетное звание попечительницы, «которая влиянием своим может содействовать успеху заведения» [27, т. 3, с. 313—314].

Это последнее предложение Главного правления училищ, вошедшее в Положение о женских училищах 1858 г., было наиболее консервативным и вызвало резкую критику нового законодательного акта, повлекшую за собой его пересмотр уже в 1860 г.

Положение о женских училищах Министерства народного просвещения было утверждено Александром II 30 мая 1858 г. Цель этих училищ, согласно Положению, состояла в том, чтобы «сообщить ученицам то религиозное, нравственное и умственное образование, которого должно требовать от каждой женщины, в особенности же от будущей матери семейства» [27, т. 3, с. 310].

По Положению женские открытые училища могли быть двух разрядов. В училище I разряда с шестилетним курсом обучения, близким к институтскому, преподавались: Закон Божий, русский язык, арифметика с понятием об измерениях, начальные сведения из естественной истории, география всемирная и русская, история всеобщая и, подробнее, русская, чистописание, рисование и рукоделия. К необязательным предметам, за обучение которым требовалась особая плата, были отнесены: иностранные языки, танцы, музыка, пение. В училище II разряда с трехлетним курсом обучения, приближенным к уездным училищам, изучались: Закон Божий, краткая русская грамматика, русская история и география сокращенно, четыре действия арифметики, чистописание и рукоделия.

Женские училища открывались с разрешения попечителя учебного округа в городах, где «жители нуждались в них» и где имелись средства, необходимые для их содержания. Основу этих средств составляли пожертвования различных сословий и частных лиц, а также плата за обучение, которая в училищах первого разряда должна была составлять не свыше 35 руб., в училищах второго разряда – не свыше 25 руб. [27, т. 3, с. 314—318]. Это была достаточно высокая плата за обучение. Ранее предлагавшиеся попечителями цифры были существенно ниже, как ниже была плата и в женских училищах мариинского ведомства – 25 руб. Однако последние в значительной мере содержались за счет казны, и на казну же возлагали свои надежды попечители учебных округов при обсуждении вопроса о женских училищах. Казна же отказалась брать на себя расходы по женским училищам Министерства народного просвещения. Отсюда – увеличение платы за обучение. Но это не остановило ни последующего роста средней женской школы, ни постепенной демократизации контингента ее учащихся, в сравнении как с мужской школой, так и с женскими училищами Мариинского ведомства.

Положение о женских училищах 1858 г. было первым законодательным актом зарождающейся эпохи реформ в области образования, утвержденным тогда, когда проекты реформирования начальной народной, мужской средней и высшей школы находились в самой начальной стадии разработки. Проблема народной школы была напрямую связана с главным вопросом эпохи – крестьянским. Этот же вопрос, по словам видного государственного деятеля тех лет П. А. Валуева, «ложился камнем преткновения в каждой государственной инициативе» [129, с. 27], в том числе и в образовательной сфере. И тем не менее вопрос о женском образовании решался упреждающе.

Это объяснялось двумя главными причинами. Первая – жгучая острота «женского вопроса» в те годы: в общественном сознании женщины воспринимались как «второе крепостное сословие в России», и по отношению к «женскому вопросу», как справедливо отмечал видный советский исследователь В. Я. Кирпотин, «определяли принадлежность человека к той или иной партии» [83, с. 98]. Вторая причина – отсутствие целостного звена женского образования в общей образовательной системе России. Правда, то же можно было бы сказать и о начальной народной школе. Но последняя затрагивала интересы в основном «нижних сословий», с которыми еще приходилось разбираться, тогда как проблемы женской школы волновали прежде всего беднеющее дворянство и «средний класс», с которыми в условиях мощного общественного подъема нельзя было не считаться.