Этносы и «нации» в Западной Европе в Средние века и раннее Новое время - Коллектив авторов

Характерно, что Отман провозглашает единство галлов и франков в этой борьбе и ни слова не упоминает о возникновении галло-романской народности накануне вторжения франков. Говоря о приходе франков, он не сообщает о том, что они поселились в Галлии как федераты, а не самовольно обосновались там путем завоевания. Самым важным тезисом, выдвинутом в этом историко-этнографическом экскурсе являлось положение об извечном свободолюбии франков.

Главный миф «Франкогаллии» – миф о франках и галлах, поскольку именно с образами этих двух народов автор связывает все свои остальные тезисы. Особое внимание он уделяет галлам как коренному населению будущей Франции. При характеристике их Отман подчеркивает, прежде всего, былую силу, воинственность и могущество галлов, а также свободолюбие и отчаянную борьбу за свою свободу. Это объясняется в трактовке Отмана их совершенно исключительным государственным строем – наличием народовластия: Именно в Галлии, утверждает Отман, и восторжествовал впервые принцип народного суверенитета, который мог делегироваться народом королю: «эти царства, прежде всего не являлись наследственными, но доверялись народом кому-либо из тех людей, кто был прославлен как справедливый человек»33. Отман также напоминает, что галлы несколько столетий сопротивлялись Риму, ненавидели его владычество и жестоко страдали под властью Рима: «Трудно даже вообразить себе тот стыд и горечь, с которыми галлы сносили коварство римлян и как же часто они восставали против римлян»34. Галлы изображаются как главные борцы против римской империи: «они оказались первыми в мире, кто начал сбрасывать с себя ярмо столь могущественного тирана и требовать для себя освобождения от рабства у столь чудовищного изверга».

Именно страсть к свободе в изображении Отмана сближает галлов с франками, и благодаря призыву одних в Галлии появились другие: «А поскольку у них не хватало своих воинов, чтобы низвергнуть римскую тиранию, то они использовали древнейший опыт – брать на службу германских наемников, призывая их к себе на помощь»35. Творя новый миф при попытках нового исторического анализа, Отман характеристизует франков как поборников свободы, почти уподобляя их образу галлов. Франки изображены как народ, превосходящий все прочие по своей страсти к свободе, в том числе и остальных германцев. Этим определено даже их самоназвание: «те, кто оказался величайшими вождями и поборниками вновь обретенной свободы, назвали себя франками, что у германцев означает «свободные», «не испытавшие рабства».

Франки в силу этого презирают тиранию Рима и всегда готовы к борьбе с тиранией. Отсюда и весьма вольная интерпретация проблемы появления франков на территории Галлии: «Когда франки покинули свою собственную территорию с этими намерениями, они освободили Галлию, как и свою германскую родину от римской тирании, и, перейдя Альпы, освободили большую часть Италии»36. Более того, франки в изображении Отмана руководствовались в своих действиях исключительно страстью к всеобщей свободе, а потому «франков называли правильно, так как они свергли рабство, установленное тиранами, и сочли долгом сохранить свою почетную свободу, хотя и жили тогда под властью королей»37. Хотя исторические франки, как известно, поселились на территории Галлии как федераты с санкции имперских властей и охраняли империю от вторжений, Отман доказывает, что племя прибыло, во-первых, по нижайшей просьбе коренного населения (галлов), а во-вторых, с целью уничтожения римского владычества и тирании. «наши предки поистине являлись франками, а, значит, подлинными стражами свободы; они не подчинялись по своей воле власти какого-либо тирана или палача, который мог бы относиться к своим гражданам так, как если бы они являлись скотом. Напротив, они ненавидели всякую тиранию и в особенности господство любого тирана по турецкому образцу»38.

Политический смысл новой мифологии сомнений не вызывал – предельно тенденциозная трактовка истории прошлого призвана была служить конкретным политическим задачам. Апология древнейших порядков и прославление мудрости предков сопровождались призывами к возвращению к установлениям этих предков: «Ясно, что наши предки были удивительно мудрым народом и сумели прекрасно оформить управление страной. И если уж я в чем-то не сомневаюсь, так это в том, что единственное лекарство от всех наших бед (состоит в том), чтобы изменить наш образ жизни, воссоздав его по образу и подобию доблести тех великих людей и возвратить наше извращенное государство к прекрасному согласию, существовавшему во времена наших предков»39.

Помимо проблем этногенеза во «Франкогаллии» предметом исследования и мифологизации становится история государственных учреждений страны. В этом плане на основании анализа событий эпохи Меровингов и Каролингов Отман развивает два основных положения: 1) существование электоральной центральной власти со времен легендарных королей и до Людовика XI включительно и 2) господство принципа народного суверенитета со времен первых Меровингов. Верховная власть (вплоть до пришествия Капетингов) передавалась только волей всего народа: «королями франков в древности становились по согласию и избранию народа, а не по праву наследования»40. Более того, верховным правом народа автор провозглашает и право сопротивления центральной власти, якобы также осуществлявшееся при Меровингах и Каролингах. Именно в передаче верховной власти в руки представителей он видит исключительность государственных учреждений во Франции и связывает их возникновение, а заодно и «обычаев, которым следовали наши пращуры в древности»41 с эпохой раннего средневековья. Восторги по поводу мудрости и доблести предков галлов и франков сопровождались постоянными напоминаниями о древности этих обычаев. Отсюда и совершенно исключительный накал в выпадах против своих оппонентов. Отман убеждает читателя в том, что предки французов вполне сознательно создавали смешанное государство, поскольку они «при учреждении королевства Франкогаллии следовали за суждением Цицерона о том, что наилучшее государство то, в котором соединены все три вида правления»42.

Одним из важнейших политико-исторических мифов «Франкогаллии» является миф о роли «общественного совета», причем автор ловко пролонгирует само существование сословного представительства, бесконечно повторяя, что оно существовало еще до правления Хлодвига: «Наши предки при создании государства обошли эти трудности так, как если бы они избегали опасных падений и установили, что государство будет управляться общим собранием всех сословий». Более того, читателям настойчиво внедрялась в сознание мысль о том, что сословное представительство извечно, при этом ссылок на франков оказалось мало. Отман доказывает наличие такого совета в Галлии еще до появления там римских легионов Цезаря: «впервые этот обычай стал использоваться в нашей свободной и древней Галлии, поскольку она управлялась собранием избранных людей»43.

Еще один миф Отмана – миф о зловещей роли всего, что имеет отношение к Риму как злейшая тирания с целью насильственной ассимиляции галлов: «сколь жестоким и бесчеловечным было владычество римлян, сколь свирепы были их разбои, сколь чудовищны были их злодейства, сколь омерзителен и ужасен был образ жизни римлян и сколь ненавистны и отвратительны они были жителям Галлии, и в особенности христианам»44. Для создания антиримских настроений Отман просто игнорирует такие факты прошлого как существование галло-римской народности ко времени появления там германцев, а также наличие на территории Галлии других германских племен (вестготов и бургундов). Миф о вредоносности римского влияния для населения Галлии во все времена усиленно поддерживается Отманом на самых разных временных примерах, нередко в связи с совершенно не имеющими отношения к римскому владычеству событиями. Отман выявляет специфические идентичные черты галльской и франкской государственности, обусловленные близостью менталитета обоих этносов: «следует отметить, что эти королевства не являлись наследственными, но передавались по воле народа кому-либо, кто имел репутацию справедливого человека, и кроме того, короли не пользовались неограниченной свободой, но находились под контролем особых законов, вследствие чего они оказывались под властью и могуществом народа не в меньшей степени, чем народ был под их властью»45. И в последующей полемике речь шла о таких проблемах как происхождение франкских племен и населения Галлии, характер общественной жизни и политической организации населении Галлии в дофеодальные времена, роль и значение Салического закона, при этом создавались новые мифы эпохи гражданских войн отличались разнообразием, и в системе пропаганды активно использовалась новая мифология. Эта мифология оказалась тесно связана с проблемой этногенеза французов и этногенеалогией правивших династий. И все же ведущий теоретик этого направления, которого впоследствии называли даже «отцом германистики» Ф. Отман, настаивавший на приоритетной роли франков в истории становления государства, нации и обычаев, выдвинул принципиально новую концепцию этногенеза французов. Он сохранил синтезную теорию происхождения этого этноса, но ввел иные составляющие – полностью отбросив троянскую версию, он настаивал на том, что в действительности происхождение французов было связано со слиянием двух народов (франков и галлов).