Эмиссары - Виктор Тарнавский

- Нет, господин маршал. Я передал все. Жду ваших приказаний.

- Моих? - слегка удивился маршал. - Ах, да. Вы гранидец? Ваше лицо мне, кажется, знакомо. Мы встречались раньше?

- Так точно, дважды! В первый раз вы подбирали нас после боя в Тороканских воротах. На вертолете. А во второй я был у вас в этом кабинете уже после начала вторжения. Вы помогли мне и двум моим товарищам эвакуироваться в Гордану.

- Так как же вы тогда угодили в плен к пришельцам?

- Уже в Гордане. Я был в рабочей бригаде, строившей резиденцию для их посла. Один из моих друзей попытался напасть на него. Он ранил посла, но погиб сам. А меня и всех остальных пришельцы захватили и увезли. Так я попал в Венселанд. Работал там, потом бежал.

- Удивительная история! - покачал головой маршал. - Будет время, расскажете мне ее поподробнее. Хотя второй нашей встречи я, признаться, совершенно не помню. А первая, да, была. С вами, кажется, были еще солдаты, из Стражей, и сбитый летчик.

- Так точно, полковник Урган.

- Хм, у нас тут есть один полковник авиации Урган, из Нейсе.

- Да, наверное, это он! Мы расстались с ним именно в Нейсе!

- Вот уж тесен мир, - хмыкнул маршал. - Что же, давайте вызовем его по ВЧ, расскажем ему добрую весть. Кстати, он как раз относится к тем самым горячим головам, которые надо время от времени остужать...

Маршал Моностиу нажал кнопку на небольшом пульте у края стола, и подбежавший адъютант проводил их в узел связи. Прямо при них оператор стал вызывать Нейсе.

- Господин маршал, полковника Ургана нет на месте, - доложил он. - Ушел в зону, вместе со всем своим отрядом. Оставил вам письмо.

- Какое еще письмо?! - маршал сердито схватил наушник. - Маршал Моностиу на проводе!... Немедленно вскрывайте!... Читайте!

Лицо маршала медленно мертвело. Свободная левая рука сжалась в кулак.

- Немедленно задержать их и вернуть к месту дислокации!... Как невозможно?!... Почему, кто приказал?!... Идиоты!

Маршал с грохотом отшвырнул наушник. Лицо его исказилось в гневе.

- Идиоты! Вы только что говорили о провокациях! Этот герой-партизан пошел воевать с пришельцами! Решил напасть на их поселенцев, обслугу базы. Их привезли сюда пару недель назад вместе с семьями...

- Это колонисты, - зачем-то уточнил оглушенный Собеско. - Мне о них рассказывали. И говорили, что их специально поселили далеко на отшибе, без всякой охраны, чтобы подставить под удар. Надо любой ценой не допустить этого нападения!

- Любой ценой! - маршал сгорбился и снова как бы постарел. - И сколько еще раз нам платить эту цену?!... Свяжите меня с пришельцами!...

Фосфоресцирующие в предутренней полутьме стрелки часов словно присохли к циферблату, и Дэсс Урган, чтобы успокоиться и сосредоточиться в эти последние несколько минут перед атакой, начал повторять про себя план операции.

Поселок имеет в плане форму прямоугольника: шесть групп по четыре домика по длинной стороне, четыре - по короткой. Широкая продольная улица, разделяющая его на две равные части, превращается в дорогу с твердым покрытием, по которой днем курсируют большие колесные экипажи, похожие на автобусы. У въезда в поселок перпендикулярно дороге два одинаковых длинных двухэтажных здания, похоже, не жилых (Урган не знал, что в одном из них находятся клуб, он же зал собраний, распределитель и дом быта, а в другом - детский сад, школа, амбулатория и контора). За ними - электроподстанция и еще пара построек утилитарного назначения. Заросли заканчиваются метрах в двухстах от крайних домов, недалеко от дальнего от дороги торца.

Через шесть... уже пять минут его люди начинают выдвижение на позиции. Две пары займут короткую сторону прямоугольника, по обе стороны от улицы, еще три рассредоточатся по длинной стороне. Он сам с напарником останется на месте, у пулемета. Через минуту, по красной ракете все открывают огонь. У каждой пары стрелков - по два гранатомета. Они оказались слишком слабыми против танков, но здесь их должно хватить.

Пять пар - шестьдесят выстрелов. Конечно, ему хотелось бы сто, но и эти боеприпасы пришлось проносить в зону небольшими партиями, с риском обнаружения, прятать в схроне, а теперь - и тащить на руках вместе с самими гранатометами и пулеметом. В тяжелом металлическом ящике длинная лента больших - почти с ладонь - увесистых патронов с черными головками. Двести пятьдесят зажигательных пуль - во врага, потом два последних выстрела из двух резервных гранатометов - и зеленая ракета, сигнал к отступлению. Весь огневой налет должен занять три минуты, максимум, четыре.

Потом все оружие бросить - на армейских складах, уцелевших от бомбежек, его хватит еще на двадцать таких атак - и быстрый отход. До базы пришельцев, если верить информации, полученной в Лешеке, больше двадцати пяти километров, до периметра - чуть меньше шести. Они должны успеть. Они в спецкостюмах, которые не засекаются аппаратурой чужаков, и неплохо маскируют. У пришельцев, конечно, отличные приборы ночного видения и отменная оптика, но сейчас, в рассветных сумерках, неважно действует и то, и другое.

А если не получится, если пришельцы сумеют отреагировать на нападение не просто быстро, а очень быстро, группа разделится надвое. Шесть человек спрячутся в схроне, там накоплено достаточно припасов, чтобы протянуть, пусть без особого комфорта, целую неделю. Вторая шестерка будет пробиваться на юг, к дренажным трубам, попытается отвлечь на себя пришельцев...

Но даже если не удастся уйти никому, там, в развалинах замка, ждет Лика. Она увидит зарево пожара и, даже не дождавшись никого, даст сигнал. И в тот же день на стенах и заборах в Лешеке появятся прокламации. Те ребята - студенты, молодые идеалисты, которых нашел Шанви, не подведут. Люди узнают, что кто-то посмел напасть на пришельцев, и тогда, может быть, что-то изменится...

Дэсс Урган не загадывал, что будет дальше. Он вообще старался не заглядывать в будущее больше чем на сутки вперед. Но он был непоколебимо уверен в своей правоте. Пришельцев надо остановить, пока еще не стало слишком поздно, пока их еще мало, пока они только осторожно, одной ногой, ступили на эту землю, еще не успев расположиться здесь по-хозяйски. Напугать их и, главное, показать людям, что их можно и нужно убивать.

Маршал Моностиу боится за людей, которые обитают в Лешеке, скучившись на крохотном пятачке земли. Но он ошибается, думая, что теперь вся Гранида сократилась до этого пятачка, и что пришельцы позволят существовать им дальше. Им нужны только порт и пара тысяч людей для его обслуживания, все остальные - лишь бесполезные нахлебники, которых терпят до поры до времени. Лучше пусть некоторые из них своими жизнями оплатят свободу для остальных.

В конце концов, пришельцы не стоят того, чтобы их бояться. Танки? Он видел, как они горят после попадания из "мухобойки". Тогда, в Нейсе, сорок человек уничтожили десять танков, потеряв - до бомбежки - чуть больше половины своих. Его устраивал такой размен. Черные самолеты? Да, им пока нечего противопоставить. Однако как бывший летчик он хорошо знал, что самый надежный способ борьбы с вражеской авиацией - это захват чужих аэродромов...

Дэсс Урган хотел жить - больше не для себя, а для Лики, но он не боялся и смерти. Он был готов пожертвовать собой и жизнями других людей, лишь бы эти жертвы не были напрасными!

Секундная стрелка пошла на последний круг. Дэсс Урган начал приподнимать ракетницу, глядя на ближайший дом. Он не хотел думать о людях - нелюдях, - которые, возможно, доживали в нем предпоследнюю минуту своей жизни. Наблюдая за поселком, он не хотел рассматривать живущих в них пришельцев даже в бинокль. Пусть лучше они так и останутся для него просто далекими картонными фигурками, которых так просто убрать с доски или вообще сжечь дотла...

Резкий звук, громко прозвучавший в предрассветной тишине, заставил его пригнуть голову. Дверь ближайшего дома отворилась, и на пороге появились... дети. Девочка лет шести в длинной белой ночной рубашке, кутающаяся в темную кофточку, и совсем маленький мальчик в штанишках и курточке. Держась за руки, они сошли с невысокого крылечка и присели на корточки друг напротив друга, глядя на что-то, находящееся на земле между ними.

Ургана охватила целая буря чувств. Маленькие зеленые кузнечики тоже выглядят безобидными и симпатичными, уговаривал он себя, но если дать им размножиться, они могут превратиться во всепожирающую стаю саранчи. Он пытался разозлить себя, вызывая в памяти то, что хотел забыть навсегда, - тела точно таких же детей, гранидских детей, убитых при бомбежках и обстрелах. Он хотел думать о них как о хищных нелюдях, только притворяющихся милыми крохами... И все равно не мог заставить себя отдать команду "к бою!"...

Дверь снова открылась, выпустив наружу невысокую женщину, держащую на руках еще одного ребенка - совсем крохотного, которому, наверное, не исполнилось и года. Она тоже присела рядом с детьми, придерживая малыша.